Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме. А в городе снег все такой же прозрачно-синий. Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей! Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?» Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза. … и так надоело во всем и вс... 

Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме.
А в городе снег все такой же прозрачно-синий.
Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей!
Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?»
Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза.
… и так надоело во всем и всегда быть первой.
Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?»

Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил
Открыла глаза, ненавидя людей и утро.
Ты злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?»

Дороги и тропы истоптаны черным котом.
А в городе дождь и промерзлая эта слякоть.
Шутила сквозь слезы, когда я напомнил о том…
«Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?»

Это не наш лес, а чей-то чужой. Камней навалено! Ох, не продерись! Ёлок навалено! Только держись! Поворачивай к черту! Эй, ямщик, поворачивай к черту, Видишь, мигают не наши огни. Эй, братан! Поворачивай к черту! Шапку держи, да возжи не урони! Ведь здесь ... 

Это не наш лес, а чей-то чужой.
Камней навалено!
Ох, не продерись!
Ёлок навалено!
Только держись!
Поворачивай к черту!

Эй, ямщик, поворачивай к черту,
Видишь, мигают не наши огни.
Эй, братан! Поворачивай к черту!
Шапку держи, да возжи не урони!
Ведь здесь же елок повалено!
Ох, не продерись!
Камней навалено!
Только держись!
Поворачивай к черту!

Все, брат, прорвались, прямая дорожка!
Вольное место, да в небе луна.
Ты попридержи-ка лошадку немножко,
Видишь, совсем заморилась она.
Эх, дай папироску, ух, я затянусь!
Выложи форсу, богом клянусь,
а прорвались все к черту!!!