ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
26 сентября 2022

СОСЕДКА

Ее звали Тома. Она жила этажом ниже. Петр Тимохин был женат. Но уж так устроен мужик, что одной бабы ему мало, и он всегда косится на сторону. Вот и Петр косился на соседку Тому. А там было на что позариться. Рыженькая, зеленоглазая, стройненькая, с миловидным личиком. А какие у нее были ножки! Беленькие, гладенькие, с идеально круглыми коленками.
Тамара выглядела неотразимой! И она, чертовка, знала, что Петр не упускает возможности полюбоваться ею, ее фигуркой, ножками. И всегда лукаво улыбалась, когда проходила мимо него, слегка потупив свои зеленые глаза. Тимохину было чуть за тридцать, ей лет двадцать пять. Кровь волновалась в обоих, их буквально толкало друг к другу.

Тамара сидела дома с годовалым пацаном. На жизнь им зарабатывал ее муж, угрюмый, нелюдимый парень. Петр тоже частенько оставался дома один – он числился фотокорреспондентом и делал снимки для газеты у себя на кухне, плотно задрапировав окно одеялом (в то время цифровых фотоаппаратов еще не было).
И вот однажды, когда Тимохин с утра остался проявлять и печатать снимки, в дверь квартиры позвонили. Петр пошел открывать дверь и опешил, увидев на пороге объект своих вожделений.
- Жена твоя дома? – спросила Тамара. – Я пришла у вас соды попросить.
Но в глазах соседки Петр прочел совсем другое. Он обхватил ее за тонкую талию и рывком притянул к себе.
- Нет, нет, не сейчас! – запротестовала Тамара. – Сын дома один остался. Да и свекруха вот-вот должна подойти. Если сможешь, зайди вечером (тут она лукаво потупила глазки)ю У меня Николай уехал на сессию на целый месяц, заочник он.
«На целый месяц! Вот это да! Целый месяц в нашем распоряжении!» – обрадовался Петр.
- Ну, ладно, я пошла, - Тома кокетливо помахала ручкой и повернулась к выходу.

Целый день Тимохин был как на иголках от волнения. После обеда он повез фотографии в редакцию и всю дорогу думал о Томе.
- А текстовки к ним кто будет писать? – сердито спросил редактор, когда Петр, положив пачку фотографий на его стол, хотел было тут же улизнуть.
- Ладно, напишу, - с неохотой согласился Тимохин. – Но только дома.
В малогабаритной двушке Тимохиных рабочего кабинета у Петра, конечно, не было. И жена Лена уже привыкла к тому, что муж использовал под кабинет кухню.

Петр положил перед собой на столе стопку писчей бумаги, раскрыл блокнот с последними записями и начал писать текстовку к первому снимку. На фото был мастер-наладчик из тракторно-полеводческой бригады по фамилии Букашкин. В любое другое время Петр посмеялся бы над этой забавной фамилией, тем более, что носитель ее был здоровенным, под два метра, мужиком с пудовыми кулаками, никак не похожим на букашку. Но из головы Петра не шла эта чертовка Тамара. И все же после долгих творческих мук он начертал на листке первые предложения: «Афанасия Букашкина, мастера-наладчика второй тракторно-полеводческой бригады совхоза «Путь Ильича», не зря называют «мастер золотые руки. За что бы он ни взялся этот мастер, все горит в его руках…». Редактор наверняка поморщится и вычеркнет эту строчку. Ну и ладно, на то он и редактор. Интересно, а что сейчас делает Тома? Ведь она звала и, наверное, ждет. Может, рискнуть, а? И Петр решительно отложил ручку в сторону, затолкал в карман спортивных штанов сигареты и спички - как бы пошел вниз покурить…

Он нажал на кнопку звонка у Тамариной двери, и она тут же распахнулась. Тома схватила соседа за рубашку и втащила его в прихожую, захлопнула за ним дверь. Не прекращая целоваться, они мелкими шажками просеменили в гостиную и упали на раздвинутый диван (Петр успел самодовольно про себя отметить — «ждала таки!»). И только он навалился на Тому, как даже через шум в ушах от пульсирующей возбужденной крови расслышал шлепки босых ног там, наверху, в своей квартире.
Петр обмер: неужели дочь проснулась и пошла в туалет? Сейчас обнаружит, что на кухне свет горит, а его нет, и пойдет, разбудит мать. Хотя какая ей разница, на кухне он или нет? Может, просто забыл выключить свет, и ушел спать к матери… А если это не дочь бродит, а жена проснулась, а его нет? Выглянет в прихожую, а его и там нет…

— Ну, ты чего? — недовольно спросила Тома.
— Да так, ничего, вроде послышалось, — отдуваясь, прошептал Петр.
— Э, да у тебя и правда ничего, — разочарованно протянула Тома, почувствовав сникшее настроение Петра. — Ты чего напугался, дурачок? Никто сюда не зайдет, не бойся. Ну, ну, давай… Чего ты?
Но Петру «давать» было нечем. Тогда раззадоренная и не желающая оставаться ни с чем, Тамара взяла инициативу в свои руки.
Петр сгорал от стыда, но не противился стараниям Томы, тем более, что ему это было приятно, даже очень. Наконец, он был готов вознаградить Тамару, но тут раздалась трель дверного звонка. В ушах Петра она прозвучала как грохочущая очередь крупнокалиберного пулемета, и он даже не заметил, как с перепугу с такой силой толкнул с себя Тому, что та шлепнулась на пол и громко выругалась:
— Ты что, совсем одурел со страху, козел?

— Так звонят же! — свирепо прошипел Петр, возя руками по дивану. — Где тут мои штаны были?
— Да пусть хоть зазвонятся, я никому не открою, — попыталась было успокоить его Тома, вставая с пола и вновь устраиваясь на диване
Но Петра уже буквально колотило:
– Я тебя прошу – посмотри в глазок. Кто там? Не Ленка моя?
- Ой, трус-то како-ой! И чего я только на тебя глаз положила, спрашивается…
Но к двери пошла.
- Ну, кто там?
- Да никого, - оторвалась от глазка Тома. – Может, соседка моя, Петровна, была? Она как поддаст, так обязательно шляется по подъезду, ищет собеседников.
- А ну-ка…

Петр нагнулся, заглянул в глазок. На площадке, во всяком случае, в поле его зрения, действительно никого не было. Но перенервничавший и перетрухнувший Петр понимал: ничего у них с Томой сегодня не получится. И ему надо молить Бога, чтобы домашние не обнаружили его отсутствия.
- Извини, Тома. Давай в следующий раз, ладно?
- А следующего раза может не быть! – в голосе Томы прозвучали одновременно и горечь, и обида. Но Петр уже не слушал ее, а, еще раз взглянув в глазок, вышел на площадку и на цыпочках стал подниматься по лестнице. Остановившись перед дверью своей квартиры, перевел дыхание, прислушался. Дома у него все спокойно.

Петр облегченно вздохнул и уверенно потянул дверь на себя. Она открылась и… неожиданно с негромким лязгом застопорилась. Цепочка! Кто-то запер дверь изнутри на цепочку. Не дочка же. Значит, Лена. Не нашла его ни в подъезде, ни у подъезда, и закрылась. Петр даже вспотел от нервного напряжения. Что делать? Позвонить? Или потихоньку через щель позвать жену? Так она может такой тарарам устроить, что весь подъезд проснется. Нет уж, такого удовольствия он никому не доставит! И Петр, запустив свою длинную худую кисть в дверной зазор, стал нашаривать конец цепочки, чтобы выдернуть ее из паза и распахнуть дверь. Но из-за узкого зазора рука его не могла выгнуться под нужным углом и зацепить цепную задвижку. Петр и сопел, и кряхтел, но у него ничего не получалось.

- Может, помочь? – услышал он ядовитый голос Лены.
Петр совладал с собой и с напускным раздражением сказал:
- Ты зачем закрылась? Я ж покурить выходил…
- А ну дыхни!
- Чего? – не понял Петр. – Ты думаешь, что я пил где-то? Так на, нюхай!
И с силой выдохнул под нос Лены.
- Да, не пил, - согласилась она. – Но и не курил. Табаком от тебя не пахнет. Зато воняет чужими духами. И я, кажется, знаю, чьими…
- Да что ты знаешь, что ты знаешь, - торопливо забормотал Петр. – Я точно курил на улице. Но потом у меня голова заболела, и я решил прогуляться вокруг дома. По свежему воздуху. Зато сейчас голова не болит. Ну, впусти меня, Лена!
- Не болит? – спокойно переспросила Лена. – Зато сейчас заболит!

В дверную щель вдруг просунулся зачехленный зонт, загнутой массивной рукояткой вперед, и ошеломленный Петр не успел отклониться – Лена угодила ему точно в лоб.
- Иди туда, откуда пришел! – гневно прошипела она, втягивая зонт обратно.
Петр впал в прострацию. Вот так номер! «Что ж! Раз жена меня отправила к Томе, то и пойду к ней», – с отчаянием подумал Петр.
Он быстро сбежал на первый этаж, позвонил в Томкину дверь. Дверь распахнулась, и так же, как давеча у него дома, на ширину дверной цепочки.
- Иди отсюда, казанова драный, – свистящим шепотом сказала Тамара. – Я все слышала. Попробуй только признаться жене, что был у меня! Понял?
- Да понял, понял, - упавшим голосом сказал Петр.
- Ну и спокойной вам ночи! – хмыкнула Тома, и тоже захлопнула дверь.

И Петр поплелся наверх. Может, пустит его Ленка? Жена же, как-никак. Пока еще…

Марат ВАЛЕЕВ.