The Sun. Психотерапия. Психологические инновации.

The Sun. Психотерапия. Психологические Инновации.
21 мая 2016

Как я боролась с депрессией: от отрицания до лечения.
Почему депрессия — серьезное заболевание, а не каприз, и как важно суметь в ней признаться.

«АЛИСА, ОБЯЗАТЕЛЬНО НАПИШИТЕ ПРО ЭТО! Это тайна почище домашнего насилия: мало кто отваживается говорить об этом вслух», — посоветовал мне знакомый редактор, когда я честно ответила, почему на полгода исчезла с радаров и что всё это время со мной происходило. Знаю, многих моих знакомых мое признание удивит, многие могут решить, что я преувеличиваю. Но факт остается фактом: чуть меньше года я болела депрессией с американскими горками внезапных просветлений и новых ступеней отчаяния. Я пишу этот текст от первого лица и не скрываю имени, потому что российский интернет переполнен отвлеченными обсуждениями депрессии про героев в третьем лице. «Бывает с кем-то, но не со мной». Это формирует ложную картину анонимной болезни, которой подвержены будто бы только слабаки и неудачники, безликая толпа без имен, фамилий и профессий.

Я не осознавала, что болею, пока одним ноябрьским утром не набрала номер горячей линии психологической помощи от страха, что сделаю с собой что-то, пока муж и собака спят в соседней комнате. После нескольких месяцев расстройств сна и памяти я мысленно осматривала дом и буквально
искала место, где можно было повеситься. Основные признаки депрессивного состояния — невнимательность, раздражительность, постоянная усталость, недовольство собой и другими — не воспринимались отдельно, а за несколько месяцев стали частью моей личности. Жить в таком состоянии дальше было просто невозможно, как и поверить в то, что это состояние может куда-то исчезнуть.

В любом неудобном разговоре начать всегда нужно сначала, откуда-то издалека. В подростковом возрасте я, как и многие дети, проверяла пределы собственной выносливости. Тело мое было спортивным и сильным и потому выдавало невероятные результаты. Например, два года я жила двойной жизнью, днем готовясь к поступлению в университет, а ночью читая Гари и Элиаде. После трех дней без сна кряду я могла отлично сдать экзамен и выступить на публике. Чтобы быстро сделать сложное и непривычное задание, мне достаточно было выпить чашку кофе, а разговорный иностранный язык на слух я учила за 4 месяца.

Многие молодые люди живут с подвижной психикой, окончательно привыкая к своему состоянию: у меня была типичная циклотимия, как говорят врачи — проблема, с которой сталкиваются от 1 до 5 процентов людей, при этом большинство так и не получают в течение жизни никакой профессиональной помощи. Сильные периоды активной деятельности сменяли продолжительные периоды спада или ленивого спокойствия: одно чаще всего приходилось на солнечную погоду, другое — на облачную. Постепенно периоды стали сильнее и короче, после одного драматического события в моей жизни появились вспышки гнева и долгие периоды беспричинно плохого настроения, общительность чередовалась с замкнутостью, и для человека, который живет без личного пространства (вначале с родителями, а потом с мужем), это с годами превратилось в огромную проблему.

Причинами депрессии или факторами затяжной болезни действительно чаще всего являются проблемы в личной жизни и на работе, болезни и смерти близких, жизнь в некомфортной среде или нереализованность, злоупотребление алкоголем и наркотиками. Но существует также десяток дополнительных факторов, которые, накладываясь на тип личности, могут запустить механизм депрессии без каких бы то ни было внешних триггеров. Низкая самооценка, давно не проговоренные противоречия с близкими, гормональные сбои, режим дня — с предрасположенностями к резким переменам настроения любой из этих факторов может стать мощнейшим якорем для депрессии.

Так оказалось, что в моем собственном случае не случилось ровным счетом ничего, чтобы моя жизнь превратилась в ад. На момент моего сильнейшего нервного срыва прошлым летом я была замужем за любимым человеком, жила в центре любимого города, окруженная любимыми друзьями
и понимающей семьей. У меня была приятная работа на фрилансе и много знакомых. Я очень любила всё: читать, смотреть кино, ходить в музеи, учиться, общаться. И в какой-то момент я несколько дней не спала, не ела и поняла, что всё это от всей души ненавижу. Живу неправильно, притворяюсь кем-то другим, занимаю чужое место. И никому не станет хуже, если я исчезну. Немножко галлюцинаций, чуть-чуть романа «Тошнота» и фильма «Прерванная жизнь» — первое время депрессия притворялась очередным экзистенциальным кризисом и этапом, который просто надо пройти.

Нервный срыв длился всего несколько дней, когда я буквально ходила по стенке, молчала или однозначно отвечала на вопросы, пропускала звонки и плакала несколько раз в день. Приближался мой день рождения с ежегодными итоговыми вопросами о том, чего я добилась, что получилось, почему я там, где я есть сейчас, живу ли я как полагается и как этого от меня ждут. Этими вопросами, если читать психологические форумы, мучаются многие взрослые люди прямо перед праздником. Все упущенные возможности встают в ряд, как экспонаты в музее, чтобы их было удобнее рассмотреть. Мои ответы меня не утешали. Знаю, что многие ищут радости в веселом угаре, авантюрах, на дне бутылки или в конце косяка, но все эти способы для меня никогда не работали. Такая привычная картина мира, где я живу в мире с самой собой, рассыпалась — и я стала себя ненавидеть: за лень и слабость, за узкий кругозор и особенности внешности, за каждое неловко вставленное слово и пропущенный звонок, за любую допущенную ошибку.

Хотя после дня рождения мое состояние ухудшилось и я даже вынуждена была отменить вечеринку для друзей, я всё еще не осознавала своей болезни, думая, что это просто черная полоса длится слишком долго. Я слишком привыкла к циклотимии и считала ее не заболеванием, а неотъемлемой частью себя. Курт Кобейн боялся, что, когда вылечит желудок, из него высыпятся все песни и исчезнут стихи и он останется просто обычным американским задротом, который никому не интересен. Что-то похожее думала и я: если отнять мои перепады настроения, буйную летнюю эйфорию и зимнюю спячку, хмурые дни, когда не хочется никого видеть, и моменты отчаяния, когда хочется раскрошить отражение в зеркале, — это буду уже не совсем я. Кто тогда будет вилять задницей на танцах, сочинять стишки по любому поводу и готовить в два часа ночи огненно острый карри? Это же делает одна и та же девушка.

Первое время я очень много делилась переживаниями со своим мужем — человеком, который лучше всех меня понимает и, пожалуй, тем, кто сам переживает похожие состояния. Он и все адекватные друзья подтверждали мои ощущения: сомневаться — правильно, бояться ошибиться — нормально, делать несмотря ни на что — обязательно, быть открытым и принимающим — самая большая роскошь. Всё, чем я делилась с ними, я слышала в ответ. Нам страшно, мы сомневаемся, мы не понимаем, что делаем, но не можем не делать, на нас лежит огромная ответственность за родителей и детей, надо стараться и заставлять себя, если ты на правильном пути.

На форумах о депрессиях действительно большинство женщин, но попадаются и мужчины. Еще удивительнее видеть мужчин на форумах женских сайтов, где они пытаются понять, что делать со своими вечно плачущими женами, как им помочь, что они сделали не так.
Большинство говорят ровно то, что чувствовала я, — перечисляют симптомы банальных, но от этого ничуть не менее острых страданий: невозможно встать с утра с кровати, еда через силу, сон прерывистый и беспокойный, постоянно чувствуешь себя не в своей тарелке, неуверенность в каждом слове, легкие визуальные и слуховые галлюцинации, чувство вины, плохо работаешь, шарахаешься от каждой мелочи — будь то пролетающая птица или заговоривший на улице человек.

Многие на форумах жалуются на многолетнюю подавленность: работу через силу, жизнь ради семьи в ущерб себе, нелюбимые занятия, жизнь в кредит, бытовую бедность, отсутствие друзей. Им в комментариях вторят сотни сочувствующих и делятся самодельными дозировками седативов и сайтами, где любые таблетки можно купить без рецепта. Иногда в комментарии приходят люди с готовыми диагнозами или вердиктами: «Зажрались вы там в больших городах. Затопите печь в деревне — и вашу депрессию как рукой снимет», «Я ходила к неврологу — прописала мне новопассит. Сказала, надо жить не для себя, а для мужа и детей. Живете для других — сразу лучше становится. Всё от эгоизма».

«Эгоизм», наверное, одно из самых часто встречающихся слов при разговоре о депрессии. Как еще назвать человека, который постоянно, на протяжении нескольких лет, говорит, что ему плохо? Привлекает к себе внимание? Кричит «Волк!» там, где ничего не происходит? Обвинительные речи представляли собой знакомый припев «сама виновата» на разные лады: «никто не заставлял тебя рожать» — на послеродовую депрессию, «сама выбрала, теперь и расхлебывай» — на неудачный брак, «куда глаза смотрели» — на проблемного ребенка, «включи голову и посмотри по сторонам, сколько кругом действительно несчастных людей» — на любую жалобу, не связанную с конкретной бедой.

В качестве аргументов регулярно упоминаются голодающие дети в Африке, рабы на китайских фабриках, жертвы войн и зачисток — и пока они существуют, значит, всё у нас не так уж плохо на сегодняшний день. Реальных и потенциальных самоубийц осуждают с прытью раннего христианства: «У вас не хватает моральных сил разобраться с собой, не надо быть тряпкой!» Суицидальные мысли для многих находятся в пространстве греха, а не заболевания, и даже после смерти всеми любимого Робина Уильямса звучало слишком много яда в отношении талантливого человека, у которого вроде бы было всё.

Депрессия, тем более у публичных людей, чаще всего невидима, пока не становится слишком поздно, а признания людей, болеющих ею, почти всегда подписаны ненастоящими именами или опубликованы анонимно. Запретных слов не так много, и «депрессия» — из их числа. Нам нельзя говорить о том, что мы страдаем — как будто бы от этого другие бросят свои счастливые семьи и любимые дела и начнут страдать.
«Депрессия — от свободного времени. Займи себя на 16 часов — и ноги отваливаться будут, уже не до депрессии». Можно сколько угодно вздыхать над бокалом вина с приятелями, но именно произнесенное вслух «депрессия» почти всегда становится стоп-словом в любом светском разговоре. Я говорила это слово несколько раз почти посторонним людям, они начинали хлопать глазами и просто не знали, что мне ответить.

Продолжение можно прочесть в источнике: http://www.wonderzine.com/wonderzine/lif...ife-opinio..