Восходящее Солнце

Восходящее Солнце
14 ноября 2014

Kinkaku-ji Temple - Золотой Павильон (префектура Киото)

В 1394 году военный правитель Японии, третий сёгун династии Асикага, Асикага Ёсимицу (1358-1408), неожиданно отрекся от власти в пользу своего восьмилетнего сына Ёсимоти, решив посвятить остаток своих дней постижению глубин буддийского учения и занятиям изящными искусствами.
Три года спустя, в 1397 году, году Огненной Мыши по традиционному восточному календарю, завершилось предпринятое по повелению Ёсимицу строительство нового дворцового комплекса, который был призван стать земным воплощением буддийского рая - Чистой Земли высшего блаженства.
Для строительства выбрали живописную долину неподалеку от тогдашней столицы Киото, в Северных горах Китаяма, тем более, что здесь находилась и загородная резиденция экс-сёгуна.
По единодушным отзывам современников (даже тех, кого трудно заподозрить в симпатиях к Ёсимицу), новый дворец в Северных горах - Китаямадэн - был великолепен. Густая зелень растущих купами деревьев, пруды с большими и малыми островами, изысканные павильоны и беседки, прекрасные виды с силуэтами дальних гор - все это производило неизгладимое впечатление.
В Китаямадэн экс-правитель Японии мог найти отдохновение от бурных событий, потрясавших страну, заниматься живописью и каллиграфией, вести переговоры и просто встречаться с теми. кто был ему интересен. Дни за днями проходили в наслаждении музыкальными и поэтическими произведениями, состязаниях придворных, игравших в ножной мяч, турнирах лучников, дегустациях экзотических блюд и напитков...

После кончины Ёсимицу дворец, согласно его завещанию, был превращен в буддийский храм. Территорию немного перепланировали, или, как говорили в те времена “открыли горы”, храм освятили, и бывший дворец стал обителью Рокуондзи, в название которой вошли два иероглифа из посмертного имени Ёсимицу - Рокуон интэн. Главный же зал храма получил название Сяридэн (Сяри - мощи Будды, оставшиеся после кремации его бренной оболочки).
Мало-помалу строения храма ветшали, либо сгорали в пламени многочисленных пожаров. Скорее всего, Рокуондзи постепенно стал бы одним из старых, гордящихся своим прошлым буддийских храмов, каких в Японии великое множество. Стал бы, если бы не одно обстоятельство. Во всех этих перипетиях на протяжении более чем полутысячелетней истории храма, оставался невредимым его главный зал. А он был пугающе, непостижимо красив. Мало кто знал и знает его настоящее название: в историю, литературу и даже учебники психиатрии этот небольшой трехъярусный зал вошел под именем Золотого Павильона (Кинкакудзи).
Мастерам, создавшим это чудо, удалось сплавить воедино архитектурные стили и идеалы красоты совершенно разных периодов японской истории: первый этаж, как и окружающий павильон парк, выдержаны в стиле аристократических вилл эпохи Хэйан (794-1185), второй напоминает комнату в самурайском доме, а третий - прост, как келья дзэнского монаха. Уникальная целостность сооружения возникла не только благодаря глубинной общности эстетических идеалов разных сословий и времен, не только в результате тончайшей работы по гармонизации пропорций зала. Главное, что связало вместе несоединимое - это золотой цвет Кинкакудзи: храм, от второго этажа до фигурки феникса, венчающего крытую плашками кипарисовика крышу, украсили тонкими листочками сусального золота, и легкий, полный летящих линий Кинкакудзи, казалось, окончательно потерял все признаки реальности и стал восприниматься уже не как вилла, не как храмовое строение, а как диковинная золотая птица, готовая вспорхнуть ввысь с кромки берега Зеркального пруда.
Впрочем, за свою жизнь Кинкакудзи слышал и немало хулы и обвинений в адрес его создателей в эклектичности и непонимании сущности японской культуры: действительно, можно ли себе представить дзэнского монаха в позолоченной келье?
Однако все подобные комментарии вдребезги разбивались об один простой факт: Кинкакудзи был красив. Он воплощал высшую, почти непостижимую разумом красоту, красоту в ее крайней степени, доведенную до точки кипения. Похоже, именно это обеспечило ему удивительно долгую жизнь. И это же послужило причиной гибели Золотого Павильона.
В беспросветно черную июльскую ночь 1950 года Кинкакудзи, переживший на своем веку множество войн и междоусобиц, от смуты годов Онин (1467-1469) до Второй мировой войны, и всегда выходивший из них невредимым, запылал, подожженный молодым буддийским послушником, душа которого не смогла смириться с существованием в бренном мире столь совершенной красоты. Поджигатель, который хотел было погибнуть в пламени этого пожара, потерял остатки разума и сначала кинулся бежать от охваченного пламенем сокровища вверх по склону одной из Северных гор, а потом вернулся и сдался властям.
Но Золотой павильон сгорел дотла.
На суде обвиняемый заявил, что презирает себя, но ничуть не сожалеет о содеянном. В приговоре говорилось, что “подсудимый ненавидел все красивое и всегда испытывал непреодолимое желание уничтожить любое проявление красоты”. Эти события послужили основой для всемирно известного романа Мисима Юкио (1925-1970) “Золотой Павильон”.

Храмы, в отличии от людей, можно вернуть к жизни. В 1955 году подобно фениксу, изображение которого венчает его крышу, восстал из пепла и Золотой Павильон. Он был установлен в точности на том же месте, где стоял ранее, на берегу пруда с живописными камнями, которые, не стесняя себя в средствах, разыскивали в дальних провинциях и преподносили могущественному сёгуну Асикага Ёсимицу его вассалы. Большая часть искусственно созданных островов пруда носит поэтические названия наподобие Асиварадзима (Асивара - “Страна тростниковых равнин” - так в древности называли Японию).