Алексей

Алексей
12 августа 2019

ТВОРЕЦ МУРАВЕЙНИКОВ

Темнота. Толстым, непроницаемым одеялом она окутывала с ног до головы. Из нее не хотелось выходить, она не пугала и не радовала. На черном фоне темноты рисовались светлые линии. Линии складывались в деревья, затем изгибаясь и спрямляясь они превращались в стол, на котором то появлялись, то исчезали разные предметы: посуда, ваза с цветами, паспорт (почему-то я знал, что это паспорт отца), карандаши и бумага. Снова появились деревья, затем песочница, рядом с ней качели. С качающихся качелей спрыгивает пятилетняя девочка, смотрит на меня, громко смеется, подбегает ко мне, изо всех сил обнимает меня за шею, быстро выпаливает: «Папочка - ты мой», забирает из моих рук какую-то маленькую куклу и убегает. Я счастлив.
Линии съеживаются в маленькие белые точки и рассыпаются в разные стороны. В центре, где точек не оказалось, начинает появляться большое светлое пятно. Оно растёт, становится ярче, желтее. В какой-то момент я понимаю, что это пятно - единственный цветной объект, который тут есть. В следующее мгновение объект начинает светиться. Легкое световое мерцание, переходит в яркий световой поток. Свет становится ярче, на него становится больно смотреть. Хочется отвернуться и закрыться руками. Наступает жуткая боль, и я изо всех сил закрываю глаза. Тишина.

Потолок, отделан досками – приятного, светлого, естественного цвета без выбеливания и покраски. Некоторые чуть ссохлись и поэтому швы между ними и примыкающими к ним другими досками, чуть шире, чем нужно. Доски потолка доходят до стен, спускаются по ней чуть вниз и упираются в деревянные рамы панорамного окна, за которым, как мне сначала показалось, стояла глубокая ночь. Подняв голову от подушки, я посмотрел по сторонам. В небольшой комнате с панорамными окнами стояли плетеный диван со светлыми тканевыми подушками, плетеное кресло с такими же подушками и журнальный стол с заварочным чайником и чашками на подносе. Вся комната залита дневным рассеянным светом, не смотря на то, что за окном небо было чёрным. Сам я, босой и одетый в белые, тонкие свободные штаны и футболку, лежал поперек двуспальной кровати застеленной белым покрывалом.
Встав с кровати, подойдя к панорамным окнам, я посмотрел через стекло окна. Увиденное было воплощением сюрреалистических, космических картинок.
Окно выходило на террасу, пол которой застелен досками. У края террасы стояли два плетеных кресла, повернутые ко мне тыльной стороной, на одном из них сидел человек-мужчина. Между креслами стояла низкая, потертая деревянная скамейка, на которой находились графин с оранжевой жидкостью и пустой коньячный бокал, второй бокал наполненный жидкостью, держал в руке человек в кресле. За краем террасы начиналась чёрная пустота космоса, по которой равномерно были разбросаны тусклые огоньки звёзд. Некоторые из огоньков светили чуть ярче, некоторые чуть тусклее.
Прямо перед домом, чуть выше уровня террасы, в космической черноте висел гигантский огненный шар темно-жёлтого цвета, и это именно он освещал террасу, дом и все, что есть в доме.
Терраса, освещалась гигантским огненным шаром темно-жёлтого цвета. Шар жил. На нем двигались огненные вихри и из его недр вырывались гигантские протуберанцы, которые падая обратно на поверхность шара, образовывали огненные горбатые мостики.
Откатив створку витража, я вышел на террасу и огляделся. На прямоугольной, застеленной досками террасе, как на платформе, стоял небольшой, простенький деревянный домик-бунгало, со светлыми стенами и крышей из больших пальмовых листьев. Весь дом дрейфовал в просторах открытого космоса.
Я продолжил смотреть на оранжевую звезду до тех пор, пока из кресла не послышался веселый голос.
- Завораживает? Завораживает и ужасает. Я прав?
- Да, красиво. Это Солнце?
- Нет. От Вашего Солнца остался лишь разлагающийся планетный труп. По вашему- белый карлик. А это новая звездочка, ей всего около миллиарда лет. Она только набирает силу и красоту.
Человек поднес стеклянный бокал ко рту, сделал небольшой глоток и продолжил.
- Все в этом мире протекает по одному сценарию - рождение, расцвет, угасание и смерть. Хотя смерть, это понятие относительное. То, что умирает, дает начало чему-то новому, но это даже вам, людям известно. Но в конце все вернется к первозданной пустоте, в изначальное «ничто», из которого все и создавалось, после этого, я немного передохну, а потому придумаю что-нибудь новенькое.

Худощавое телосложение, расслабленная поза, волосы средней длинны, скуластое лицо и чуть прищуренный взгляд. Светлая, чуть выцветшая рубашка в тонкую синюю клетку, полинялые синие джинсы и потертые кроссовки. Внешность человека в кресле была нарочито знакомой и как бы располагающей. Во всем облике и чертах лица улавливалось что-то очень знакомое…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...