Олег

Олег Маношин
7 января 2021

У костра

Ночь. Глухой лес. У костра на поваленных деревьях сидели четверо. Три мужчины и девушка.
Один, Владимир - тучный и солидный, лет пятидесяти. Другой, Сергей - высокий, худой, оживленный и веселый, лет 35-ти. Третий, Николай - тихий, задумчивый и мечтательный, лет сорока. Четвертая, дама, Катерина - рыженькая егоза, лет 25-ти.

- Ну-с, друзья, страшные истории? - предложил Сергей, весело потирая руки, наложив оные на тепло костра.
- Давай, - пробасил Владимир.
- Страшные истории! страшные истории! страшные истории! - радостно вскрикнула Катерина, похлопывая в ладоши.
- Может, звезды посмотрим, - предложил Николай, - покажу как найти Полярную звезду. Ежели линией соединить ручки Большого и Малого ковша...
- Скукота, - пробасил Владимир, - детям в планетарии расскажешь.
- Да ты просто боишься, - воскликнула Катерина, - трусишка! трусишка! трусишка! И залилась веселым смехом.
- Очконавт, - подытожил Сергей.
- Как хотите, - не стал спорить Николай, отхлебнув коньяк из серебристой фляги и укутавшись в плед.

- Я начну, - сказал Сергей, сделав глоток дымящего чая из жестяной кружки.
Купил я пару лет назад дачу. Участок соток восемь, домик небольшой, но уютный. Туалет, правда, на улице, типа сортир. Я посчитал сколько будет провести в дом, централизованный санузел сделать - но жаба придушила, дорого. Ничего, думаю, покамест в сортир походим, не графья с князьями.
Сижу я как-то в оном, извиняюсь, по-большому. Вдруг - громкий бульк из очка и голос загробный - Когда долг отдашь, сука?
Хорошо, что я уже расположился как следует, от неожиданности и испуга еще раз сходил, на сей раз - жидким.
Подтерся кое-как, вылетел из сортира как ошпаренный. Жена увидела: Ты чего? - спрашивает. Я поколебался, но не стал рассказывать. Показалось, - говорю. Жена покрутила у виска и дальше мотыгой грядки окучивать.
Понаблюдаю, думаю. Наблюдение дало следующий результат - бульк и загробный голос слышу токмо я. Жена, дети и гости ходят спокойно, без происшествий. На тещу зело надеялся, может быть, инфаркт трахнул бы от загробного голоса. Ничего подобного. А я, главное, слышу. Каждый раз - бульк и загробный голос - Когда долг отдашь, сука?
Что делать, начал раздавать долги. Даже нашел Витьку-одноклассника, у которого в седьмом классе 20 копеек занял на булочку в столовой. Он, оказывается, психологом работает. Взял у меня 20 копеек и дал свою визитку. Звони, говорит, в любое время дня и ночи, я тебе помогу. И по спине дружески похлопал, заглянув в глаза.
Короче - раздал все долги. Не помогло. Захожу и опять - бульк и голос загробный - Когда долг отдашь, сука?
Куда деваться, раскошелился на централизованный санузел. Сортир сжег, яму закопал.
Вот такая история.

В чащобе леса что-то громко булькнуло. Владимир, Сергей и Катерина вздрогнули.
- Болото, - пояснил Николай, - тут недалече. Хорошо, что конец августа, комарье бы съело заживо.
- Забавно, - пробасил Владимир.
- Страшно, я бы с ума сошла, - сказала Катерина, отхлебывая шампанского из бумажного стаканчика.
- Да уж, - протянул Сергей, с опаской оглядываясь на невидимое в темноте болото.


- Ну-с, таперича я расскажу, - начал глубоким басом Владимир, раскуривая трубку.
Это сейчас я начальник логистического отдела, а начинал простым водилой. Как младшего вечно посылали в жопу мира. Развозил на газике по глухим деревням дефицитные товары. Эт еще при совке было.
Еду как-то через лес, уже темнеть начинает. Тороплюсь, до восьми вечера надо доставить, приемщица-товаровед всю плешь выест, ежели опоздаю. Смотрю, из под капота белый дым. Твою мать... Опять перегрелся, чертов газик. Остановился, взял ведро из кузова и бегом к ручью, в радиатор долить, пока совсем не стемнело.
Возвращаюсь с полным ведром. Дыма уже нет, газик весело тарахтит движком. Странно, думаю, ведь глушил мотор и ключи у меня, в кармане. Вдруг газик сам собой разворачивается и прет на меня со всего разгона. Ведро бросил, еле успел отпрыгнуть в куст. Газик опять развернулся, мотор взревел и опять на меня прет. Я чухнул в лес.
До утра от газика по лесу бегал. Почти совсем ослеп от фар сбесившегося автомобиля. Обессилел и ободрался ветками в мясо. Приперся в деревню еле живой и окровавленный, местные меня подобрали.
Машину потом нашли в овраге, раскуроченная вся. Кузов измятый и изжёванный всклянь, мосты пеньками выдраны. Я все рассказал, когда пришел в себя. Мне никто не поверил. Говорят, обожрался мухоморов в лесу, натворил делов. Влепили строгий выговор с занесением, год вычитали из зарплаты на восстановление газика, чуть из комсомола не выперли.

За спиной Владимира что-то хрустнуло, сквозь деревья пробился свет фары. Владимир выронил трубку. Из куста вышел Николай с фонариком и охапкой валежника.
- Дрова закончились, вот подсобрал, - сказал Николай.
- Напугал, идиот, - пробасил Владимир, поднимая трубку.
Сергей с Катериной засмеялись.
Николай подбросил веток в костер, сел, снова закутавшись в плед.

Моя история самая страшная, - уверенно сказала Катерина.
Была у меня бабушка, Людмилой Никаноровной звали. Хорошая такая бабушка, но совершенно помешанная на своих пирожках. Бывалыча придешь к ней в гости, она давай тебя пичкать. Цельный алюминиевый таз с пирожками на стол выставляла. Я объедалась до потери сознания. Все, говорю, Людмила Никаноровна, не могу боле, тресну. А она все приговаривает - ну еще один, ну хоть половинку, хочешь сладенький пирожок на десерт?
Померла бабушка, царствие ей небесное, а я в ее дом переехала. И сразу стала замечать, что запах пирожков из хаты не выветривается. Причем, запах свежий, как будто только что пирожки испекли. А потом и сны стали сниться. Дескать, кормит меня живая бабушка пирожками, все приговаривает - ну еще один, ну пожалуйста. Говорю я опять - не могу, бабушка, лопну сейчас. И тут бабушка вскакивает, хватает меня каменной рукой за загривок, а другой рукой, раздирая рот, запихивает пирожки - один за одним, один за одним. Я давлюсь, задыхаюсь и просыпаюсь в холодном поту. И так почти каждую ночь. И запах пирожковый круглосуточно, с ума сводит.
Насилу продала дом за полцены, покупателям наврала, что запах пирожков из соседнего дома идет. К свадьбе соседи готовятся, пекут пироги на всех гостей, вот и аромат на всю улицу.

- Бля, пирожками пахнет, - сказал Сергей, потянув носом.
- Точно, - подтвердил басом Владимир.
Взгляды устремились на Николая. Тот сидел чуть сгорбившись на бревне, задумчиво смотрел на пламя костра и жевал пирожок.
- Чего? - удивленно спросил Николай. Жена с собой положила. С капустой. Будете?
- Дурак, - сказала Катерина.
Владимир и Сергей гоготнули.

- Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать? - весело вопросил Сергей.
- Можно, - пробасил Владимир.
- Нам с Володей по коньячку, а Катерине - шампусика, - подставляй стаканчик, Катюш.
- Кстати, где Николай? - забеспокоился Сергей, - где сей дезертир? Его очередь толкать страшную историю.

Из темноты беззвучно выплыла фигура Николая. В одной руке он держал топор, в другой - огромный тесак.
Могучий взмах топора раскроил череп Владимира. Он свалился с бревна, как мешок с песком.
Сергей прыгнул в сторону, но метко пущенный топор обухом врезался в затылок. Он рухнул как подкошенный, несколько раз судорожно дернулся и затих.
Николай неспешно подошел к парализованной ужасом Катерине. Стаканчик с шампанским выпал из ее онемевшей руки. Молнией блеснуло лезвие тесака, рассекая сонную артерию. Из зоба вырвался предсмертный хрип и густая струя крови, которая, описав дугу, с шипением исчезла в костре. Катерина несколько секунд раскачивалась, а затем опала лицом в раскаленные угли. Запахло паленной шкурой и шерстью.

Николай обошел окрест костер. Убедился, что все мертвы. Поднял голову, с минуту любуясь мерцанием звезд и дорожкой Млечного пути.
- Создал же Господь такую красоту, - прошептал Николай с восхищением.
Глубоко вдохнул хвойный аромат леса. Произнес, нарушая ночную тишину:
- Вот вам, блядь, и страшная хистори. Делов-то.