Евгения

Евгения
26 января 2022

Ох, уж эти Святки!
Евгения Марченко
Во времена всякие любили русские уважить свое любопытство. Этому посвящали подходящую пору, называемую Святками. Двенадцать деньков от Рождества до Крещения потешали друг друга, в гости захаживая. Прямо на улице заводила детвора игрища с песнями да хороводами. И морозец, щиплющий щеки алые, не помеха! А, коли, пальцы в варежках замерзнут, так на то изба имеется. Меж собою пошепчутся и соберутся у кого-нибудь вскладчину Святки пировать, друг дружку поздравлять. Старшие тем временем на солнце красное глядят, примечая: светлее стало, знать новый хозяйственный год народился. Меж старым и новым бытом находил народ минутку на думы о приходе на землю душ усопших. Мысли подобные закрадывались в головушках девичьих пуще прежнего! Верилось люду, что нечисть по лесам да полям неспроста шастает, дабы подстрекать умы незрелые на узнавание будущего! И где тут вере в рождение Спасителя помочь ясность внести?! Интерес грешный велик супротив запретов церковных – так человек устроен.
Шушукались девки, сбираясь у кого-нибудь в хате. Первым попавшимся предметом пользовались, чтоб выудить правду о суженом. Изобретательностью в деле еще с дохристианских времен славился наш народ. Для загадывания шло всякое, что в быту находилось.
Валенок за ограду бросит одна да глядит на носок, вверенная той сторонушке, где жених будущий проживает. А подружка вон горстки всякие на стол сыплет, а потом торопится курицу меж них поставить. Шибко знать ей надо - какая жизнь ожидается. Клюнет птица в первую попавшуюся кучку, так сразу ее обратно и несут. Обрадуется девушка, коли это горстка с монетами: в богатство верит глупенькая! А, если зернышко птице по нраву пришлось, знать урожай выйдет на славу! Настроение менялось, ежели остановилась наседка у соли или перца. Слезы горькие у спрашивательницы так рекой и потекут: никому в ссорах и горечи жить не ладно!
Часто собирались девушки у проруби, на шкурах и шубах расположившись. Под светом луны суженого зазывали. Показаться, по преданию, он должен был в воде отражением своим. Сидели до последнего, пока Снегурочками не становились.
Самые отчаянные наставляли зеркала в опочивальнях своих. Свечу зажигают и ждут, в потусторонний коридор глядючи. Тем временем, парни аккурат выведывают - где и кто за ворожбою собирается. Идут под окошки в места заветные да подслушивают. Станет девка суженого приглашать, глаз с зеркала не сводит, а добрый молодец тем временем не мешкает – на зазыв появлением своим реагирует. Красавицу до обмороку доведет и над ее странностями тешится.
Вести о гаданиях до окраин лошадью прыткой разбегались. Потому слагал народ песни подблюдные и от старца к молодому передавал бережно.
По сей день живучи те обычаи! Всякому хочется знать, как и с кем век коротать! Вот и я студенткой будучи, к этому интересу не постыла. Проку от того никакого, лишь одна забава. И случилась в одночасье со мной история фантастическая.
В ту пору был у меня человек молодой, мечту имевший связаться навечно семейными узами. Согласия на то я не дала, обещавши подумать хорошенько. Мой суженый институт завершал. Распределение его ждало с дорогой дальней. Я же только второй год осваивала, соплюхой себя ощущала. Боязнь была, что образованной не стану, коли с милым уеду. Молодые лета тоже подстегивали. Кому ж хотелось замуж в восемнадцать лет?!
В ночь на седьмое января собрались мы с соседками в общежитском гнездышке. Гадали на блюдце, обозначив круг с входом и выходом на обратной стороне работы по «начерталке». Пламенем свечи на посудине стрелку смастерили да установили ее по центру. Стали мы духов умерших знакомых и родственников зазывать-приглашать, чтоб правду нам поведали. Затею эту напрасной выявили, поскольку не получалось ничего. Блюдце встало на месте том, как вкопанное, и подстрекать нас соблазну не собиралось. Завели мы тогда разговоры свои. Пламя горит, атрибут наш упрямится. Юлька, подруга моя близкая, на эмоции и жесты богата была: не нарочно до блюда коснулась. Оно и поплыло в непонятную сторону. Девчонки крику уподобились, зачураться стали. Тут я хватилась и давай с посудиной колдовать, Юльке помогать. Тишина оглушила всех в одно мгновение, но вскоре нарушил молчание голос Юлькин. Глухо, низко и осторожно гукнул:
- Кто здесь?
- Я, домовой, - читаем мы по буквицам на бумаге.
Девчонки в себя пришли да и давай к нашей забаве присоединяться!
- Как же зовут тебя? – услышала я от Маринки.
- Дагузюк, - внятно «отвечал» дух.
- Можно ли называть тебя Гузей? – спрашивает Юлька смелее.
- Да, - поехала к слову посудина.
- Пошто ты здесь? – включались в беседу остальные.
- Весело тут, - признавался домовой.
- И с кем же? – не унималась я.
- С вами, - упрямился Гузя.
- Кроме нас еще кто-нибудь сна лишился?
- Непременно! – словцо это протяжное прочли мы с большим усердием, поскольку духи редко дружат с современным говором.
- Сколько же человек не спит? – донимали девки.
Тарелка застыла, не награждая ответом. Любопытство вновь переключилось на беседы всякие. Лишь мои думы и пальцы грезили о возвращении домовенка.
Немногое время кануло в ночь. Посудина чуток задвигалась.
- Гузя, ты вернулся? – надежда тлела, как прогоревшая хворостина.
Блюдо отметило центр круга некой величавостью, а после небрежно заходило ходуном.
- Мы по тебе шибко соскучились. Куда ж ты запропал, бестия?
- Узнал ли чего? – сыпались вопросы частыми крохами.
Заторопился наш гость к строке с цифрами. Ждем – не дождемся, когда надоест ему по ним вприпрыжку скакать! Ан смотрим: показывает он две - единицу и шестерку.
Шестнадцать полуночников, видать, тоже подвластны пороку: судьбу испытывают способами известными!
- Ха-ха! – читаем мы апосля и хохочем дружной компанией.
- Ты шутки вздумал устраивать? – допрашивает Юлька.
- Да, - признавался дух.
- Скажи, на что две недели назад спрятал мой бюстгальтер?
- Ха-ха, - одно и тоже молвит Дагузюк.
- Понятно б было, коли ты его в сумку, но в урне я его не ожидала обнаружить. Так он тебе не нравится?
- Котомка это! Ха-Ха! – обозвал предмет женского белья Гузя, хотя мы сразу смысла не поняли и доводили его расспросами.
Ух, уж это ночное времечко! И не на такие вопросы наведет умы девичьи!
- А у кого сегодня ночуешь? – не умолкало любопытство.
- Здесь, - раздухарился наш домовой.
- С кем? – Зинкин интерес возрождался.
- С ней, - развлекшись многими кругами, направил гость стрелку посудины в мою сторону.
- У меня парень есть, - засмеялась я.
- Нет, - появилось перед глазами.
- Как так нет?
- Не Сергей, - настаивал домовой.
- Кто это?
- Юра, - читаю опять же по буквам.
- Я его знаю? – напрягаюсь.
- Нет.
- Когда познакомлюсь?
- Сегодня, - вновь пошутил Гузя.
Еще с часок мы вели беседу с нашим гостем. Наболтавшись, отпустили восвояси, сказав «спасибо». Довольные, разбрелись по своим комнатам. От событий таких сон как рукой сняло! Мучилась я в постели долго. Уснув, наконец, чувствую: будит меня кто-то. За плечо трогает и отпускает, словно игра кому всласть. Со сна поначалу я ничего не поняла. Лишь толчки непонятные чувствую. Боязно мне стало! Очи от страху не отворить, молитву не вспомнить! Набралась я духу, стала медленно глаза открывать. В темноту дремотную пялюсь и вижу: будто в тумане человек стоит! Страх обуял меня дюже! Я словно снежная баба, недвижима стала. Закрыть глаза хочу, а сил на то нет. Через короткое время полумрак сменился более четкими очертаниями: красив и добр человек с очами, словно озерами, улыбается и зовет в свою строну. Не ясно, почему поднимаюсь и следую за путником! Мы выходим в длинный коридор. В голове дурман. Мыслишки ни одной! Остановился парень и вновь в лицо заглядывает. Вижу – опять лицо меняется. Предо мной уже другой человек: среднего роста, крепкий, плечистый, темноволосый. Пытаюсь что-то сказать, но язык, словно под оковами. Ну, думаю, от чудес таких, как от морозу, окочурюсь я. В голове картинки игры наперегонки устраивают: вот рога рисуются, копыта и лапы появляются! Все смотрела я на оборотня, не отрываясь, и, казалось, сходила с ума: через несколько мгновений передо мной стояло уже третье привидение! На лице улыбка широкая, мило руку протягивает. «В ад утянет, что русалка в болото!» - думаю. Ладонь свою в пальцы его могучие не даю. Стою околдованная и вижу – уже иной человек рядом: очень уж высокий супротив меня, черняв да кареглаз. Глядит не то с нежностью, не то с покорностью и книжку к груди своей прижимает. Куртка на нем светлая, поперек сезона одетая, штаны и черевички временем поиздержаны. Показывает он пальцем в противоположную сторону, приглашает за ним следовать. Я еле ноги волочу, будто чувствую неладное. Оказываюсь я в своей комнате да как отпрыгну от неожиданности! Гляжу на кровать и понимаю, что себя вижу лицом к подушке! В голове закралась мысль о том, что нет меня в живых! Стала упрашивать молодца сделать что-нибудь, чтобы поверить в увиденное. Не любит нечисть, ведаю, проверки подобные. Подошел гость к телу моему да как пройдется по пояснице шлепком резким! Просыпаюсь я от боли, а парня и след простыл! Щупаю руки и ноги и соображаю - это точно я в собственном теле. Осматриваюсь по сторонам: Зинка с Юлькой храпака выдают так, что никакая нечисть бы не осмелилась появиться! Долго я себя мучала, заставляя уснуть. Крутилась, крутилась, да плоский предмет добыла под одеялом. Достаю… Гляжу и не верю – книжка та самая, что была у молодца высокого. Не пойму, как она мне запомнилась. Тут меня с кровати будто скинул кто! Очухиваюсь в кухне с цигаркой, хоть того в привычке не было! Нежели в месяц единый раз за компанию с девчонками случалось. Ну, думаю: «Магия да и только!» Соображаю, что стресс и не к тому приводит, но в разум не возьму – где я сей предмет успокоения нашла! В ту ночь заснуть так и не вышло. Отсыпалась следующим днем. Подружкам своим ни слова не сказала, побоявшись, что не поверят.
Не пошла я потом за Сергея, первого своего. Уехал он далече на Восток, я же в том городе и осталась. Встретился на пути моем голубоглазый Сашка, милый хлопец, да вскоре на службе погиб. Замуж вышла за Юру, крепкого паренька. Не прожив с ним и четырех лет, сбежала от его нрава буйного. Через полгода меня познакомили с долговязым Ильей-книгоманом. Выглядел он один в один как неведомое существо, шлепнувшее меня по пояснице!
В канун сочельника, поздравляя супружника с празднеством, заливаюсь я всякий раз смехом, события Святой ночи вспоминаючи, а на его допрашивающий взгляд реагирую терпким поцелуем.