У знакомой была кошка. Безымянная, потому что приходила только на слово "мясо". Я предлагала её так и назвать, но хозяйка побоялась, что животное тогда, из соображений нравности, вообще есть перестанет.
А нрав там был о-го-го. Больше всего это мелкое чёрно-белое создание любило сесть горгульюшкой на мебель — и ненавидеть. На руки не шло, разве что к кому-то из гостей, глядя в процессе на хозяйку и как бы говоря: "Ну что, съела, съела? А к тебе не пойду, не надейся". Желательно, чтобы гость при этом держал чашку горячего чая, надо же лягнуть, спрыгивая.
Разумеется, за это кошку и боготворили.
Перелом наступил, когда в дом взяли щенка. Овчарку. Поначалу щенячье дитя тётю боялось, а тётя исступлённо выживала его со своей территории, для чего, в частности, жрала тёртую морковь с масляными витаминами из собачьей миски. Вскоре, однако, щенок сделался впятеро больше кошки и... постиг мудрость.
Кошку нельзя, да и не надо было гонять. Но кошку можно было любить. Найти на неё, неумолимо, как лавина и погрести под собой. Надёжно зафиксировать на полу и лизать, лизать... Тщательно и методично лизать мягким розовым языком, пока кошкины уши не приклеятся к голове. Из-под любви кошка выбиралась на курьих ногах и в глазах, где прежде серным пламенем горела ненависть, светилось чистое ангельское безумие. Месяца через два былая ненависть погасла навсегда и однажды мы, не поверив себе, услышали, как кошка мурчит.
Здесь была какая-то мудрая мысль о преобразующей силе любви…
Автор: Екатерина Ракитина
Она съела кусок мяса – я её любил;
Она писала на коврик – я её любил;
Она тапочки сожрала – я её любил…
И сказал я той собаке: «Видишь, всё терплю!»
И ответила собака: «Я тебя люблю».
войдите, используя
или форму авторизации