Ирка

Ирка Конева
21 сентября 2017

12 июня ученик владивостокского лицея №41 Семен Голубовский впервые в жизни пришел на политический митинг и оказался задержан полицейскими. С тех пор 16-летний юноша ощущает на себе пристальное внимание правоохранительных органов. Неделю назад Семен принес в лицей несколько значков в поддержку Алексея Навального, после чего имел неприятную беседу с директором, записал ее на телефон и выложил на YouTube. «Медиазона» приводит расшифровку этой записи с минимальной редакторской правкой.

Акт I
Действующие лица: Ученик, Директор, Инспектор по делам несовершеннолетних, Учительница (классный руководитель), Психолог.
Ученик входит в кабинет. За столом сидит строгая женщина в очках, Директор, рядом — по правую руку от нее — чуть менее строгая, но с погонами на плечах, Инспектор, по левую — стареющий мужчина, это Психолог.
Инспектор. Объясни нам, что это такое?
Ученик. Бейджики (по словам Голубовского, на самом деле речь шла об обычных значках — на белом было написано «20!8», на красном — «Навальный 20!8»).
Инспектор. И что там?
Ученик. Цифры. Я же в физмате учусь.
Инспектор. Здесь не только цифры.
Ученик. Ну, еще написано что-то. А в чем проблема? Я нарушил что-то?
Инспектор. Ну, понимаешь, тебе мало того, что ты состоишь на учете в полиции...
Ученик. У меня еще суда не было.
Инспектор. И что? Есть такое основание, как антиобщественные действия.
Ученик. А какие я антиобщественные действия сделал?
Инспектор. А то, что ты совершал, то что ты участвовал. Твои взгляды. Призывы. ФСБ тобой занимается. Ты сесть хочешь? Ты же знаешь, что у нас в Уголовном кодексе, и в административном есть статьи, запрещающие подобную деятельность?
Ученик. Какую? Я ж не экстремист? Я же не призываю убивать никого?
Инспектор. Ну, ты же сам говоришь, что суда еще не было. Судом будут признаны если? Зачем ты это делаешь? И штрафы будет платить кто? Ты с кем живешь?
Ученик. С родителями.
Инспектор. Ну, с родителями. Они что, поддерживают твои взгляды?
Ученик. Ну, я не думаю.
Инспектор. Ну вот. Кто тебе так промыл мозги?
В разговор вмешивается Директор: она зачитывает устав лицея, согласно которому деятельность политических организаций на его территории запрещается. Ученик объясняет, что бейджики действительно были у него в руках, но он их не надевал.
Директор. А зачем ты принес?
Ученик. Ну, мне их подарили. Я их с собой принес.
Директор. Не надо делать из всех дураков, перед тобой три взрослых человека сидит! Ты нарушаешь законы, по которым живет наша образовательная организация. Еще раз…
Ученик. Я не организовывал же ничего…
Директор. Рот закрой.
Инспектор. Не только образовательная организация, а наше государство. Та деятельность, которую ты ведешь, она запрещена в нашем государстве. Наличие этих предметов здесь недопустимо.
Ученик. Ну их не будет значит. Они здесь лежат уже.
Директор. Какое право ты имеешь позорить меня и людей, которые здесь работают? У нас есть три метода дисциплинарных взысканий — это замечание, выговор и отчисление через комиссию по делам несовершеннолетних, что я сейчас и пытаюсь. Не хочешь по-хорошему, будем по-другому.
Ученик. Они у меня просто лежали, я не призывал ни к чему.
Директор. Здесь сидят три взрослых человека. Не надо мне вешать лапшу на уши. Судя по всему, тебе подарили, ты притащил это в школу показать всем, еще и кого-то туда подцепить.
Ученик. Я никого не подцеплял, просто доводы…
Директор (кричит). Зачем ты это вообще все принес? Здесь и дураку все понятно!
Инспектор. А зачем ты это принес?
Ученик. Ну не выложил!
Директор (кричит). Я тебе говорила, сначала достигни совершеннолетия, и если ты не согласен с политикой в нашем государстве, сначала получи соответствующее образование и выдвигайся в депутаты, в мэры, куда еще — во власть — и борись с этим законными методами. Сейчас — ис-клю-че-ни-е. Все, составляем представление на комиссию! Я больше слушать не могу! У меня ворох работы, я должна на это отвлекаться!
Инспектор. Ты на комиссию прибудешь?
Ученик. Нет. Сказали, что и без меня рассмотреть могут. Я сказал, что без адвоката хочу перенести рассмотрение. Мое ходатайство они и без меня рассмотрят.
Психолог. Ты какой-то молодой человек, который явно не соображает… Тебе сказали: отчисление.
Ученик. Ну, я сказал…
Психолог. Все, не говори больше ничего мне. Мне так стыдно никогда не было за всю жизнь. А я работаю здесь 11-й год уже. Хамство.
Инспектор. Ты с Борисенками знаком?
Ученик. Знаком.
Инспектор. Ну вот, это все одно движение.
Психолог. Кто-то им видать промывает…
Директор. Ну в интернете!
Психолог. Угу. А что это за кресты на руках у тебя? (По словам Голубовского, в тот день он нарисовал на тыльной стороне ладони крестик, чтобы не забыть взять тетрадь).
Ученик. Пометку сделал.
Психолог. Какая пометка? Ты че мне рассказываешь, я не знаю, как пометки на руках делают? Какая пометка, ты 11-й класс, на вас все смотрят, на вас как на пример показывают малышам! Чтобы они на вас смотрели, седьмые-восьмые классы, а ты с крестами ходишь на руке? Сделай на внутренней стороне в конце концов! Чтоб никто не видел!
Директор. Извините, на заднице сделай, чтобы никто не видел этого, раз у тебя такие убеждения.
Психолог. Значит, маму надо в ближайшее время.
Директор. У меня терпение закончилось. У меня тысяча детей и миллион проблем.
Инспектор. Личное храни у себя дома. А тут ты в общественном месте. И ты должен подчиняться правилам, которые установлены.
Ученик. Ну, эти бейджики, они не были закреплены на мне. Они были у меня в руке.
Директор. И что? Я приду с пистолетом в школу, который будет лежать у меня в сумке.
Ученик. Ну это холодное оружие, это совсем другое!
Директор. Ну и что? Ну и что?
Психолог. Я сейчас позову классную руководительницу, и узнаем, как у тебя это было обнаружено.
Психолог выходит.
Директор. Это равносильно тому, что мы бы наркотики в школе распространяли! Это то же самое! Извините!
Инспектор. Тебе сколько лет?
Ученик. 16.
Инспектор. 16? Так вот, ты достиг полной уголовной ответственности. Ты должен понимать, что за такие вещи можно сесть в тюрьму.
Ученик. За два бейджика?
Инспектор. Не только за два бейджика. А вообще за такие мысли, которые у тебя в голове, и кто тебе их внушил. И материалы, которые ты… Ты выложил в интернет что-то? Суд же будет почему? (В марте 2017 года на Голубовского составили административный протокол за изображение, обнаруженное сотрудниками ФСБ в доступном только для друзей и друзей друзей разделе сохраненных картинок на его странице «ВКонтакте». Речь шла об образе из клипов рэп-исполнителя «Мой бумажный пакет» — человечке с пакетом на голове и в футболке с зеркально отраженной свастикой. Экстремистским материалом изображение не признано — МЗ).
Ученик. Да-да-да. Но там ничего экстремистского нет.
Инспектор. Ну ты ж сам сказал, что суда еще не было?
Ученик. Ну, это моя позиция.
Инспектор. У тебя может быть хоть какая позиция, а у нас есть свод законов и правил.
Ученик. Правонарушение мое предусматривает, что я это с умыслом сделал. И я не подозревал, что эта картинка может иметь такое отношение.
Инспектор. Ну, знаешь, ха-ха… А докажи, что ты без умысла сделал?
Ученик. Так это мою вину доказать надо, а не мне свою защиту.
Инспектор. Если ты выложил, то это уже твой умысел.
Ученик. То есть сотрудники ФСБ специально добавили в друзья кого-то из моих друзей или друзей друзей, чтобы найти эту картинку.
Инспектор. Ты не знаешь, как сотрудники ФСБ работают и куда они добавляются. Но я тебе скажу, что это все отслеживается, кто там и куда добавляет. И очень хорошо отслеживается.
Директор (чеканя слова). Это называется национальная безопасность государства. Понял? Это очень великое дело!
Инспектор. Плохо, что ты не понимаешь, что это закончится для тебя не очень хорошо. Ты же собираешься поступать куда?
Ученик. Конечно.
Директор. А его не примут никуда с такими этими. Ты уже стоишь на учете.
В кабинет входит Учительница.
Учительница. Я допустила неосторожность, может, я и допустила какие-то противоправные действия, но я видела, как он пытался приклеить это.
Ученик. Я не пытался приклеить!
Учительница. Ну, ты достал…
Ученик. Ну достал, посмотрел, как он смотрится.
Директор. Скажите, он там один был, или ребята были?
Учительница. Быыыли…
Ученик. Ну никто ж на меня не смотрел. Урок же закончился.
Учительница. Урок закончился, но я к нему подхожу, говорю, Семен, ты что делаешь? Ты что, ненормальный, что ли? «А что тут такого?». Я тогда их взяла, и…
Директор. Он их пытался прикрепить?
Ученик. Я не пытался прикрепить.
Директор. Конечно же.
Учительница. Я, может быть, неправильно поступила…
Директор. Вы поступили очень правильно!
Учительница. И мы с ним долго беседовали потом, каждый отстаивал свою позицию. То есть я говорю одно, ребенок говорит другое.
Ученик. Ну, вашу позицию понимаю, но не разделяю. Я же ничего антиобщественного не делал.
Учительница. Я тебе объяснила — для меня это предательство моей родины. Я тебе объяснила, что это для меня.
Директор. Вы правильно поступили, потому что у нас в уставе школы прописано, что никакая деятельность — политическая, религиозная и другая — не-до-пу-сти-ма. Все! У нас светское государство!
Ученик. Ну светское…
Директор. Ну и все…
Ученик. Так а какую я…
Директор. Ну надо делать из всех дураков! Перед тобой уже четыре взрослых человека! Все!
Инспектор. Я думаю, он уже сформированная личность. Спорить из-за его позиции не стоит. Поэтому комиссия, отчисление. С ним спорить бесполезно — я смотрю, как будто броня вообще.
Ученик. Нет, ну я не буду больше приносить эти бейджики в школу. С уставом школы я не смог ознакомиться еще летом, я не смог найти его там (на сайте лицея — МЗ).
Психолог. А что, без устава не понятно? Вот, понимаешь, у меня в том году на уроке ребенок бублик ест. Его вызывает учитель, а он говорит — а в уставе это же не прописано. Что, в уставе каждый шаг надо прописать? Бублик, йогурт, колбаса? Вы что, не понимаете, что вещи, не относящиеся к учебной деятельности, не должны находиться с тобой?
Ученик. А я ж на перемене был…
Психолог. А если я не хочу, чтоб это кто-то видел, я никому не покажу.
Директор. Давай дурочку из меня не делай!
Инспектор. Опять начинается, я на перемене был!
Директор показывает, как на сайте лицея найти устав. Учительница выходит.
Ученик. Я сказал, если эти бейджики не нравятся, их не будет в стенах учебного заведения.
Директор. Я тебе еще раз объясняю, здесь не детский сад. И мы не впервые с тобой встречаемся в этом кабинете. Я расцениваю как руководитель данной организации нарушение устава нашего учреждения. Поэтому я требую написать представление об отчислении твоем через комиссию по делам несовершеннолетних. Потому что есть разные формы наказания. Если бы ты каждый раз опаздывал, мы бы тебе вынесли выговор приказом. А твое вот это вот деяние, это просто-напросто не просто нарушения закона, а это плевок всем нам, кто с тобой работает.
Ученик. Ну тут вот просто циферки…
Директор. Не надо рассказывать, просто циферки, я не дура! Я учитель права, и прекрасно понимаю, что это за циферки!
Психолог. Слушай сюда. Тебе все сказали люди взрослые — сколько еще мы будем? Картинку мы из интернета убрали, на митинги мы не ходим, значки мы не носим? А что будет завтра? Ты не понимаешь? Каждую вот эту деталь будешь нам приносить каждый день? Завтра фрак повесишь, скажешь, ой, а нам никто не говорил ничего?
Директор. Что кресты эти означают на руках?
Ученик. Ну заметка просто.
Директор. Какая заметка?
Ученик. Ну я сидел просто, нарисовал, тут же нет ничего — это просто две палки и все!
Психолог. Нормальные люди две палки не рисуют на руках.
Директор. Детский сад! Детский сад, извините! Вот он, через дорогу! Ясельная группа!
Ученик. Две палки перпендикулярных…
Директор. Так, мать вызывайте.
Психолог. Хорошо! Сейчас прям?
Директор. Да.
Психолог звонит матери Ученика, тот тоже просит разрешения позвонить и выходит.
Акт II
Действующие лица: те же.
Запись возобновляется после паузы.
Ученик. В какой день нужно встретиться?
Директор. По какому вопросу мы будем с вами встречаться?
Ученик. А я не знаю, по какому вопросу вы хотели со мной встретиться бы прямо сейчас.
Директор. Я с тобой встретилась вот по данному вопросу. Я тебе говорю: ты нарушаешь устав нашего образовательного учреждения. Ты понесешь дисциплинарное наказание. Понял?
Ученик. Я это понял.
Директор. Мы напишем представление в комиссию по делам несовершеннолетних. Скажи, пожалуйста, почему ты сейчас просто нагло врешь о том, что ты не знаешь о том, что ты поставлен в комиссию?
Ученик. А как? Мне никто не говорил.
Директор (перебивает, повышая голос). Я знаю, а ты не знаешь.
Ученик. Я не знаю! Меня не предупреждали. Видимо, без меня поставили меня?
Директор. Поставили на учет в полицию, и есть твоя расписка и твоя подпись о том, что ты уведомлен о том, что ты состоишь на учете в полиции. И все эти пра-ви-ла тебе разъяснены.
Ученик. Неправда, я уведомлен о том, что сегодня будет у меня суд, грубо говоря.
Директор. Суд уже был. Те материалы, которые ты выложил, они признаны экстремистскими.
Ученик. Суд был?
Директор. Конечно, и сегодня смотрят протоколы, и будет принято решение, а твой адвокат, которого ты пригласил, он не принес ни доверенность, ни удостоверение свое, в конце концов.
Ученик. Все бумаги нужные я принес.
Директор. Все. Это бесполезно все.
Инспектор. Давайте тогда оформим это, вот как у вас по уставу? Типа «совета профилактики» и решение примем. Допустим, ему выговор. Или что, как?
Директор. Дисциплинарное взыскание однозначно он сейчас получит. Однозначно!
Инспектор. И представление на комиссию! Для принятия мер общественного воздействия!
Директор. Да! Я не могу тебе применять такую меру, как отчислить. Я могу применять тему выговор и замечание. Отчисление — это уже более высокие инстанции, понимаешь ты? То есть у нас так прописано в уставе. Поэтому я хоть сейчас буду оформлять документы и писать, но в рамках нашего учреждения, за твое сегодняшнее, ты будешь…
Психолог. Подними руки, пожалуйста, на стол. Нет, на стол! Где твой телефон?
Директор (испуганно). В портфеле?
Ученик. В школе. Ну, в смысле в портфеле его оставляю. Конечно.
Директор. Угу. Вот поэтому однозначно ты будешь привлечен к дисциплинарному взысканию. Будет издан приказ, и это будет сделано сегодня. Незамедлительно. И твои родители, и ты, будете ознакомлены. Такое действие называется «антиобщественное».
Ученик. А в чем антиобщественность? Я не… Ладно, это демагогия, конечно же, но я не понимаю, какой сейчас, получается, у вас план действий? Вы напишете бумаги свои…
Инспектор. Скажи, пожалуйста, а где ты взял?
Психолог. Да, хороший вопрос!
Ученик. Ну, я имею право не говорить этого. Извините меня.
Директор. Ну тогда не задавай и нам лишних вопросов, мы тоже имеем право тебе не говорить.
Ученик. Ну, я должен быть ознакомлен с тем, как меня будут, какая процедура сейчас проходить будет. Как я буду, как приходить сюда?
Психолог. Тебя вызвали с двух до шести по своей инициативе в понедельник к директору, там все это и узнаешь.
Ученик. Ну, я это и уточнил. Все. Ну вот я это и хотел спросить.
Психолог. Ты хочешь, чтобы каждый в школе тут узнал и крест на тебе поставил? Приходили тут, смотрели на тебя, что происходит? Ты дождешься!
Директор. Вопрос начни с себя, пожалуйста. Для того, чтобы требовать от нас, какие шаги, что мы должны перед тобой отчитываться…
Психолог. Это что такое вообще?
Ученик. Ну, чтобы я мог планы просто построить… Где мне отменить, ну, там, репетитора, не репетитора, я про это и хотел спросить. То есть когда в школу приходить?
Директор. По расписанию. Тебя пока еще никто не отчислил никуда.
Ученик. Ну по расписанию уроков и...
Директор. В понедельник после уроков. У тебя сколько в понедельник уроков?
Ученик. Я не смотрел, ну, шесть где-то.
Директор. Шесть, ну вместе с матерью сюда после учебного процесса. Все.
Ученик. Я понял.
Директор. С законным представителем!
Ученик. С законным представителем.
Директор. Не с человеком без удостоверения, без доверенности, а с законным представителем. Мама или папа с документами, паспорт.
Инспектор. Папа у тебя сейчас в морях?
Ученик. Да.
Директор. А когда он возвращается?
Ученик. Ну, я не могу этого сказать, откуда я знаю это. Извините.
Психолог. А скажи, пожалуйста, ты с папой связываешься?
Ученик. Конечно.
Психолог. Каким образом?
Ученик. Ну, по телефону, или когда он приезжает к нам в город как бы.
Психолог. Вот пожалуйста, мы запросим телефон папы, мы тоже будем ставить его в известность. Чтобы папа поторопился домой вернуться, пока тебя тут не прикрыли и не закрыли с твоими вот этими всеми значками и прочими вещами. Вот, и пусть папа с тобой разговаривает как мужчина, может, как бы ты его услышишь, что он тебе скажет, когда ему сотрудники полиции обрисуют ситуацию. Может, ты его слышишь? Хоть кого-то ты, может, услышишь в этой жизни? Своих близких, друзей?
Инспектор. А не тех, кто тебе дает вот эти значки.
Директор. Ты понимаешь, что ты себе закрыл путь на образование дальнейшее? Ты никому не будешь нужен, ни в один университет города и страны. Ты в базу вбит уже! И ты вместо того, чтобы из этой базы выйти, как мы могли тебе — поставить на полгода, через полгода снять, ты бы отбыл свое наказание, и еще в школе сидел бы здесь. Ты себе такую роешь ерунду, что ты потом будешь просто никому не нужен! Если школа не может тебя никуда деть сейчас, то институт может тебя прямо не взять просто и все. И будешь ходить тут, с этими значками.
Инспектор. Ну, для начала родители, мама, оплатят штраф, а если ты и дальше будешь…
Ученик. А штраф за что?
Инспектор. За административное правонарушение, тобой совершенное.
Ученик. Оно еще не доказано.
Директор. Явись на комиссию. Явись на комиссию!
Ученик. Нет-нет, на комиссию сегодня я являться не буду.
Директор. Ты не пойдешь? А почему ты не пойдешь?
Ученик. Ну потому что я имею право.
Директор. А почему ты не пойдешь? Ну, ты поприветствовал бы, доказывал бы свою невиновность. И вообще объяснил.
Ученик. Я ходатайство подал, по которому без адвоката как бы я не хочу сегодня именно участвовать в этом деле. Законно подал. Сегодня инспекция будет рассматривать.
Директор. Ну, приходи с адвокатом.
Ученик. Сегодня он не может. Инспекция будет сегодня мое ходатайство рассматривать, а после этого будет рассматривать мое дело.
Инспектор. Ладно, мы не будем спорить с тобой, я, наверное, больше знаю тебя и процедуры этого рассмотрения. Поэтому я тебе говорю, что сегодня будет принято решение, мама выплатит штраф за тебя, но если ты не исправишься и как-то не поменяешь в своей голове что-то и в своих мозгах, то дело кончится очень плохо, вплоть до уголовной ответственности. Ты хочешь сидеть в тюрьме?
Ученик. Нет. Но я вроде и Уголовного кодекса не нарушал.
Психолог. Только вот бабушка увидит эту картинку, наверное, бабушка не будет…
Ученик. Она видела.
Психолог. Нет, да не эту картинку, а которая с тобой будет происходить, другие действия в отношении тебя. Ты хочешь и ее тоже? Добиваешь всех вокруг и нас в частности. К сожалению. Значит так, в понедельник чтобы здесь родители были, и то это потому, что Елена Владимировна пошла тебе навстречу. Я бы вот завтра требовал, вот завтра, зачем до понедельника!
Директор. Я завтра занята.
Психолог. А, ну просто ждать еще до понедельника, чтоб ты все выходные нервничал. Может, ты за выходные еще какой-нибудь прикол выложишь где-нибудь и будешь подпрыгивать по всему городу. Тебе полиция все сказала, получается. Позицию мы тебе свою сказали. Дальше принимай решение сам, как тебе жить.
Директор. Семен. Если в июне месяце я тебя защищала, то сейчас у меня абсолютно противоположное мнение. Ты опозорил меня лично как руководителя и наше учреждение. Все. И вопрос «чем» не надо задавать, потому что ты и так все понимаешь.
Ученик. А вот «Единая Россия», допустим, когда на линейке 1 сентября плакаты раздает — это не политическая как бы агитация?
Директор. У нас никто не раздавал…
Психолог. Ты сейчас про какую линейку пытаешься вести речь?
Ученик. Ну, я вообще, в принципе: было бы это агитацией?
Директор. У нас на линейке никто никаких плакатов не было. Все, разговор окончен.
Ученик выходит.