Мне всегда хотелось красивой жизни. Когда был студентом, и денег не хватало даже на гречку, мыло я покупал обязательно Камей. Пусть голодный, но зато хорошо пахнущий.
Потом зажигалка Zippo. В 93-м, когда я ее купил, она стоила целое состояние.
Но она того стоила. Круто было. Как у Микки Рурка в фильме Харли Дэвидсон и Ковбой Мальборо или у Брюса Уиллиса в Крепком орешке.
Ну, и маст хэв конца девяностых и всей доайфоновской эры мобильный телефон последней модели.
Я окончил Театральную академию, стал диджеем на радиостанции Европа плюс и желанным гостем самых модных ночных клубов северной столицы.
Потом арт-директором одного из таких клубов. Занимался набором красивых девушек для стриптиза и постановкой шоу-программ.
Жизнь, что называется, удалась! Она превратилась в сплошную вечеринку все веселые и красивые, много смеха, танцев и денег.
Днем я спал, ночью помогал веселиться другим и веселился сам.
Однако все равно чего-то не хватало. Было ощущение пустоты, тревоги, прохладного сквозняка, который я ощущал прямо внутри себя.
Праздника требовалось все больше и больше, и я создал свою фирму по организации мероприятий.
Теперь праздник стал моим бизнесом.
***
А потом Потом наступил новый, 2005-й год. Приболевшая дочь, врач, анализы, срочная госпитализация и диагноз острый лимфобластный лейкоз. Рак крови, если проще.
Первая детская городская больница. Белая палата, белый коридор, врачи. Тишина. Стерильность.
Дочке чуть больше года, в маленькой ручке маленький катетер. Химиотерапия, гормоны, она теряет волосы и стремительно толстеет.
Лысая голова, печальные глаза. Стоматит.
В руке с катетером сосиска. Сама почти круглая, потому что все-время ест, ест, ест
В больнице мы жили полгода.
Я в режиме помощник, жена в режиме постоянно.
Их госпитализировали 23 декабря, в самый разгар новогодних корпоративов.
Мы с женой каждый вечер выезжали на банкеты работать-то все равно надо было, оставляя с ребенком бабушек. Жена в красивом костюме пела Happy New Year, я шутил и поздравлял всех с Новым годом и новым счастьем. Туда приходили нарядно одетые женщины с вечерним макияжем и тщательно уложенной прической. Они приносили с собой туфли на высоком каблуке, переодевались в гардеробе и шли танцевать под Рики Мартина или Тома Джонса.
Прямо с банкета мы ехали в больницу. В холодную белизну палат, к детям без улыбок, потому что вся нижняя половина лица белый прямоугольник маски, над которым большие грустные глаза. Детские маски были в дефиците, поэтому детям надевали взрослые, завязав резинки узелком. Оглушенные ненакрашенные мамы в спортивных штанах и тапках. Это была совсем другая жизнь. Непонятная, страшная, некрасивая.
Некоторые дети уходили домой. Некоторые просто уходили.
Телефоны замолчали, все друзья куда-то пропали, наверное, звонить нам было совсем не весело. Было очень страшно, и мучил вопрос за что? Деткам-то за что?!
***
Единственное, что я умел делать на тот момент, это устраивать праздники.
Прямо в больнице я организовал детскую елку, на которой здорово отработали мои друзья Театр странствующих кукол господина Пежо, а сам выступил в роли Деда Мороза. Пожалуй, это было одно из первых мероприятий за последние годы, где на меня смотрели трезвые глаза.
Праздник состоялся прямо в холле отделения химиотерапии, дети собрались у наряженной елки, все в масках правда, не маскарадных, а стерильных, но они смеялись и были счастливы, и вместе с ними радовались родители, и это было Красиво.
И тихо. Впервые за многие годы без алкоголя в душе была теплая тишина. Будто, наконец, дверь моего сердца прикрыли плотнее, и сквозняк прекратился.
Потом я пошел в те палаты, в которые мне было можно (в стерильные боксы нельзя), пошел как Дед Мороз и поздравлял с Новым годом детей, которые не могли ходить. Я знал, что некоторые из них почти наверняка из этой палаты уже никогда не выйдут, и это было непросто. Если честно тяжело. И страшно. Но было ощущение, что я впервые в жизни делаю что-то правильно, что впервые в жизни я участвую в настоящем празднике жизни, и ничего важнее и красивее я никогда не делал.
***
Дочь выписали. Дали инвалидность. Мы посещали центр социальной реабилитации инвалидов и детей-инвалидов. Наступал очередной Новый год, я предложил поздравить детей и опять выступил в роли Деда Мороза. А потом меня попросили вести в этом центре реабилитации театральную студию, и это было так странно: где я и где театральная студия-кружок для детей-инвалидов?! Однако я согласился. И несколько лет этим занимался.
Под Новый год ездил по квартирам тех детей, которые из дома не выходили. И это было еще тяжелей, чем в больнице. И не потому, что дети были особенными. А потому, что рядом с ними, рядом с их родителями, каждый день жизни которых подвиг, я сам чувствовал себя инвалидом. Человеком с ограниченными возможностями, который до этого времени жил слепым, глухим и парализованным.
Мне самому была нужна реабилитация, я заново учился жить, и моими учителями стали дети-инвалиды.
Они очень красивые.
***
С тех пор прошло больше десяти лет.
Сегодня я отец троих здоровых детей, актер кино, любимый и любящий муж, спортсмен. Дочь давно выздоровела, инвалидность сняли. 0на умница, красавица и отличница. Я давно не работаю в ночных клубах, красивая женщина ждет меня дома совсем недавно жена получила корону Миссис Санкт-Петербург. Зажигалка мне не нужна, я не курю много лет, а телефон Телефон у меня кнопочный. И батарея у него отлично держит!
Моя трудовая книжка до сих пор лежит в Центре социальной реабилитации. Много лет я веду мероприятие Созвездие героев, в котором мы вручаем премию Золотое Солнце людям, которые не сдались, оказавшись в сложной жизненной ситуации. Это настоящие герои, которые, как подорожник, пробивая асфальт всех сложностей и ограничений, стремятся к свету, даря надежду и силы всем, кто рядом.
Чем крепче асфальт тем сочней подорожник!
Мне важно об этом помнить.
Все то, что я особенно ценю сегодня, стало следствием именно тех самых проблем и сложностей, которые пережила наша семья. И болезнь дочери была важным этапом нашего взросления.
Можно ли было без этого? Не знаю. Вряд ли. Видимо, по-другому я не понимал.
Причина событий может быть не в прошлом, а в будущем, и вопрос за что меняется тогда на вопрос для чего. Боль хороший учитель и прекрасный доктор.
И какие бы испытания ни предлагала мне жизнь сегодняшняя (их, поверьте, хватает), я верю, что эти испытания как карман. Карман для Бога, в который Он обязательно положит столько конфет, сколько влезет, и других угостить хватит, и еще вываливаться будут.
В нашей семье так и произошло.
Возможно, завтра снова будет очень больно, возможно.
Я молюсь только об одном не забыть, что чем глубже карман, тем больше конфет...
Никита Плащевский
войдите, используя
или форму авторизации