— А вот если бы мы развелись, ты бы женился во второй раз? — я внимательно наблюдаю за реакцией мужа. После небольшой паузы, ровным тоном, не меняясь в лице, он говорит:
— После того как я был женат на такой замечательной женщине, умной, красивой и полной всяческих добродетелей, вряд ли я могу быть счастлив с кем-то еще.
Я живу с этим юмористом почти половину жизни. За 17 лет мы родили четверых детей, платим ипотеку и строим дачу в глубинке. За спиной три больших кризиса совместной жизни, как по учебнику, каждые пять лет. В раковине грязная посуда, в детской раскиданы игрушки, в кастрюле борщ, у меня новый маникюр. Маникюрша уверена, что я живу в сказочной реальности: муж различает изменения цвета моих ногтей. «Не каждый мужчина так печется о своей женщине!» — патетично восклицает она. Ароматы ацетона окружают ее, как наркотический дурман пифию.
«Сожги мое тело и развей прах над морем», — я лежу с температурой 39, а муж обтирает меня влажным полотенцем, потому что жаропонижающие еще не начали действовать. Он сжимает челюсти и злобно шипит: «Если ты умрешь, я тебя точно закопаю. В красном гробу с рюшечками. И поставлю памятник с фотографией, где ты блондинка!» Лучший стимул, чтобы выздороветь: ненавижу рюшечки.
Никто не верил в успешность нашего брака. Лично я не верю в нее до сих пор. Мы очень разные люди, с разными характерами и темпераментами. Мы не можем отдыхать всей семьей, два раза пробовали, теперь предпочитаем тосковать в разлуке. Мы ужасно раздражаем друг друга.
Сегодня я видела супружескую пару старичков, которые форсировали лестницу в подземном переходе. Они ползли вдоль поручня, поддерживая друг друга. Шедшие навстречу влюбленные с улыбкой переглянулись: «Давай встретим старость вместе!». «Шевелись!» — буркнул старик.
Чужая душа — потемки. Чужая семья — потемки еще более густые. За видимым уровнем отношений есть невидимый, тайный и преисполненный смысла. Решается ли там судьба семьи? Из чего складывается это решение? Из нежности или жестокости, из равнодушия или чуткости, из смирения или властности, из сострадания или насилия, из бедности быта или богатства духа — кто знает? Я вот точно не знаю. Тюбик с зубной пастой, воспетый Высоцким, подчас оказывает на жизнь семьи роковое воздействие.
Мой муж может позвонить мне и сказать, что он приедет с друзьями. За час. Я судорожно мечусь по кухне и успеваю накрыть щедрый стол из пяти блюд. Не потому, что я патриархальная жена, не смеющая возразить тирану. Просто гостеприимство имеет огромное значение для моего мужа. Такое же, как его свобода выбирать, что есть и пить, какую одежду надевать и как часто ездить на рыбалку.
Для меня свобода тоже очень важна. В многодетной семье у взрослых огромное количество ограничений. Мы контролируем свой гнев, свое раздражение, цензурируем речь (вместо «да отвали ты уже» говорим «что ты чувствуешь?» и т.д.), подстраиваем наши графики под учебу и увлечения детей. Тратим деньги на этих маленьких паршивцев, в конце концов! А так хочется новую помаду…
Если в этих условиях добровольной неволи мы, взрослые, начнем закручивать гайки друг другу, контролируя и определяя глубоко личные вещи, жизнь в семье окончательно перестанет отличаться от местечкового ада. Приходится учиться доверять. Быть откровенными и верить, что наши слова не будут использованы против нас (будут, увы). И помнить, что у каждого из нас внутри есть тайная комната, где «теневой кабинет» может предложить условия перемирия. «Теневой кабинет», кто не знает, — это такой оппозиционный вариант правительства, который разрабатывает альтернативные решения проблем.
Например, однажды я ужасно обиделась. Сейчас не помню даже причину, но чувства были так сильны, что горло перехватывало. И только знание уголовного кодекса удерживало от некоторых деяний. «Развод! Разъезд! Никогда! Доколе!» — бессвязно выкрикивала я и гуглила примерную стоимость недвижимости в нашем районе.
А потом дети притащили гитару. На ней когда-то мой муж, совсем молодой парень с длинной челкой, играл музыку, которую сочинил на мои стихи. Я вспомнила, как он утешал меня после ссоры с подругой. Как помогал, когда я плакала, впервые прочитав критические комментарии к своей статье (с тех пор прошло 10 лет, девочки, не стесняемся, продолжаем критиковать). Как заступился за меня в спорной ситуации с родственниками. Как он готовит субботние завтраки и развозит детей по кружкам, потому что я все еще сплю, и сплю, и сплю. «Сколько времени и сил я потрачу, прежде чем найду мужчину, который хорошо целуется?» — постучали из тайной комнаты. Голосом оппозиции ни один мудрый правитель не пренебрегает, если ставит себе цель править долго, вот что я вам скажу.
Семья — это не родительство. Родителями могут быть и одинокие люди. Семья — это не совместное хозяйство и не стратегия выживания. Вместе жить могут и друзья, образовывая стойкие коммуны. Семья — это не совместные проекты и увлечения. Вести проекты могут единомышленники и коллеги.
Семья — это союз мужчины и женщины, их прорастание друг в друга. Дети — люди в семье временные, как пришли, так и уйдут, разбегутся по своим путям-дорожкам. А мы останемся. Грустные, смешные, с не очень крепким здоровьем и горсткой воспоминаний. Будем брести по своим стариковским делам, поддерживая друг друга. И когда он скажет мне: «Шевелись!», я отвечу: «Мужчина, не приставайте! Я приличная замужняя женщина! Хотя перед вами устоять невозможно!». И мы засмеемся.
Нина Архипова