Едва живая собака лежала неподалеку от храма - прихожане лишь шарахались.
— Валентина Петровна, посмотрите, что это там у ворот лежит?
— А, это... собака какая-то бездомная. Уже третий день тут валяется. Вы, Зинаида, обходите её стороной — мало ли, заразная.
Две пожилые прихожанки торопливо перекрестились и поспешили к храму, стараясь держаться подальше от тёмного комка, распластавшегося на снегу у церковной ограды.
Мария Степановна, проходя мимо, невольно замедлила шаг. Собака была в ужасном состоянии — тощая, с всклокоченной грязной шерстью. Но больше всего поражал её взгляд — мутный, угасающий, но какой-то, человеческий, что ли? Будто просил о чём-то.
Мария поёжилась и ускорила шаг. В конце концов, что она может сделать? Ей самой еле хватает пенсии, чтобы свести концы с концами. Да и возраст уже не тот — шестьдесят лет как-никак. Всю жизнь детей растила, а теперь они разъехались кто куда. Младший, Костя, хоть и живёт в том же городе, но навещает редко — всё работа, работа.
В храме было тепло и уютно. Отец Василий, седовласый священник с добрым лицом, неспешно вёл службу. Но Мария никак не могла сосредоточиться на молитве — перед глазами стоял этот собачий взгляд.
После службы она задержалась, наблюдая, как отец Василий проходит мимо собаки. Он остановился на мгновение, покачал головой:
— Эх, жалко тварь божью... Но что поделаешь? У нас своих забот полно.
Дома Мария никак не могла найти себе места. Включила телевизор — не смотрится. Взяла спицы — петли путаются. А в голове всё крутится и крутится воспоминание из детства.
Ей было лет десять. Отец, вернувшись с работы, принёс домой раненую дворнягу — кто-то сбил машиной и бросил умирать. Мама всплеснула руками:
— Ваня, ты с ума сошёл? У нас своих ртов хватает!
Но отец только махнул рукой:
— Не обеднеем.
Выходили пса всей семьёй. А через месяц Шарик — так его назвали — уже вовсю гонял по двору, охранял дом и играл с детьми. Прожил он у них двенадцать лет. Самых счастливых лет в жизни Марии.
Утро выдалось морозным. Мария, собираясь в храм, машинально положила в сумку старое покрывало и остатки вчерашнего ужина. "Просто на всякий случай," — сказала она себе.
Собака всё так же лежала у ворот. Только теперь она даже не поднимала головы, когда мимо проходили люди.
— Господи, помоги мне, — прошептала Мария и, пересилив страх, подошла к животному.
— Эй, собачка, — тихонько позвала она, протягивая кусок колбасы.
Пёс — теперь стало видно, что это девочка — слабо шевельнул хвостом. В её затуманенных глазах мелькнул огонёк интереса.
— Ну же, давай, поешь немножко.
Вокруг начали собираться люди. Кто-то снимал на телефон, кто-то перешёптывался:
— Смотрите, Мария Степановна с собакой возится!
— И не боится — та же небось вся больная.
— Да что толку? Всё равно не жилец.
Мария почувствовала, как краска заливает лицо. Но отступать было поздно. Дрожащими руками она набрала номер сына:
— Костенька! Сынок, мне нужна твоя помощь.
— Мам, ты с ума сошла?! — Костя раздражённо барабанил пальцами по рулю. — Куда мы её повезём? В твою однушку? И кто будет оплачивать лечение?
В багажнике его старенькой "Лады" лежала собака, завёрнутая в покрывало. Мария сидела рядом с сыном, нервно теребя ремень сумки:
— Я что-нибудь придумаю. Пенсию вот получу скоро.
— Мам! — Костя резко затормозил на светофоре. — Тебе самой едва хватает! А тут такие расходы.
— Значит, будем экономить, — тихо, но твёрдо сказала Мария.
Костя покосился на мать. Давно он не видел у неё такого решительного выражения лица. Последний раз — когда она настояла, чтобы он поступал в институт, а не шёл работать грузчиком, как собирался.
— Ладно, — вздохнул он. — Поехали в ветклинику. Только учти — это в последний раз!
Ветеринар, молодая женщина с усталыми глазами, долго осматривала собаку.
— Ну что я могу сказать, — она выпрямилась, снимая перчатки. — Истощение, обезвоживание, множественные раны. Возможно, была сбита машиной. Но главная проблема — воспаление лёгких. Без серьёзного лечения шансов мало.
— А с лечением? — тихо спросила Мария.
Врач пожала плечами:
— Процентов пятьдесят на пятьдесят. Но это будет недёшево.
— Сколько?
Услышав сумму, Костя присвистнул:
— Мам, это же три твоих пенсии!
Но Мария уже доставала из сумочки потёртый кошелёк:
— Вот, возьмите аванс. Остальное я соберу.
Домой Мария возвращалась одна — собаку оставили в стационаре. Костя, высадив мать у подъезда, буркнул что-то про дела и уехал.
В квартире было непривычно тихо и пусто. Мария включила телевизор, но тут же выключила — раздражал. Села у окна, глядя на падающий снег.
"Господи, — думала она, — и зачем я в это ввязалась? Ведь действительно — ни денег, ни сил. Да и квартира маленькая."
Но стоило закрыть глаза, как перед ней вставал этот взгляд — затуманенный болью, но всё ещё живой.
Звонок в дверь застал её врасплох. На пороге стоял отец Василий:
— Здравствуйте, Мария. Можно к вам?
Она засуетилась, приглашая священника в комнату:
— Проходите, отец Василий! Сейчас чайку поставлю.
— Не нужно, — он поднял руку. — Я ненадолго. Слышал о вашем поступке.
Мария смутилась:
— Да какой там поступок. Глупость, наверное.
— Не скажите, — священник покачал головой. — Знаете, я ведь тоже видел эту собаку. Каждый день проходил мимо. Всё думал: "Не моё дело, у церкви свои заботы." А потом увидел, как вы, — он замолчал, подбирая слова. — В общем, вот.
Он достал из кармана конверт:
— Это от прихожан. Собрали, кто сколько смог. Немного, конечно, но всё же.
Мария почувствовала, как к горлу подступает комок:
— Спасибо! Спасибо вам большое!
— Не мне спасибо, — улыбнулся священник. — Богу. И вашему сердцу, которое не очерствело.
Три недели Мария жила как на иголках. Каждый день звонила в клинику, часами просиживала возле собаки.
— Похоже, ваша подопечная — бывшедомашняя, — сказала как-то ветеринар. — Видите следы от ошейника? Наверное, выбросили за ненадобностью.
Мария гладила собаку по голове, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева:
— Как же можно так? Завести живое существо, а потом выбросить?
— Всякое бывает, — вздохнула врач. — Люди часто не понимают, что животное — это не игрушка. Кстати, как вы её назовёте?
— Найда, — не задумываясь, ответила Мария.
— Хорошее имя, — улыбнулась ветеринар. — Будем надеяться на лучшее.
Деньги таяли как весенний снег. Мария экономила на всём — даже чай стала пить реже. Но каждый раз, когда она видела, как Найда чуть-чуть оживает, все сомнения отступали.
Костя заезжал несколько раз в неделю. Сначала — просто проведать мать. Потом — всё чаще стал спрашивать про собаку.
— Слушай, мам, — сказал он однажды, — а может, ей витамины какие-нибудь нужны? У меня тут премию дали.
Мария улыбнулась про себя. Сын всегда был добрым — просто жизнь закрутила, заставила думать больше о деньгах, чем о душе.
Через месяц Найду выписали домой. Костя сам приехал за ними, даже купил специальный лежак:
— Нельзя же собаке на полу спать!
Найда оказалась на удивление воспитанной. Ни разу не нагадила в квартире, не попрошайничала, не лаяла без причины. Только смотрела на Марию такими глазами, что сердце щемило.
Постепенно жизнь входила в новое русло. Мария стала чаще гулять — с собакой ведь надо. Познакомилась с другими собачниками во дворе. Даже завела страничку в интернете — Костя помог.
— Мария Степановна, а можно с вашей Найдой сфотографироваться? — спрашивали соседские дети.
— Конечно, можно, — улыбалась она. — Только не пугайте её.
Однажды во время прогулки к ней подошла женщина:
— Здравствуйте! Я вас по интернету нашла. У нас тут щенков в коробке у магазина подбросили. Не знаете, куда можно обратиться?
Так Мария стала волонтёром. Сначала просто помогала советом, потом начала координировать помощь бездомным животным. Оказалось, что в городе много неравнодушных людей — просто раньше они не знали, как помочь.
— Мам, ты меня удивляешь, — говорил Костя, глядя, как она общается с подписчиками в соцсетях. — Прямо активистка!
А Мария и сама себя не узнавала. Куда делась её прежняя апатия? Откуда взялись силы и энергия?
— Знаешь, сынок, — сказала она как-то, — я ведь думала, что жизнь закончилась. Вы выросли, разъехались. А теперь понимаю — она только начинается.
Найда лежала рядом, положив голову ей на колени. На месте былых ран отросла новая шерсть, в глазах появился живой блеск. Никто бы не узнал в этой красивой собаке тот несчастный комок, что лежал у церковных ворот.
В канун Рождества храм был полон народу. Мария сидела в первом ряду — отец Василий сам настоял.
— Дорогие братья и сёстры, — начал он проповедь, — сегодня я хочу рассказать вам историю. Историю о том, как один маленький поступок может изменить многое.
Мария сидела и вспоминала тот морозный день, когда всё началось.
За прошедший год многое изменилось. Их группа помощи животным выросла до пятидесяти человек. Удалось договориться с местной ветклиникой о скидках на лечение бездомных животных. Даже мэрия заинтересовалась — обещали помочь с открытием приюта.
— А помнишь, как шарахались от неё? — шепнула соседка.
Ещё бы не помнить! Те же люди, что встретив теперь их с Найдой, умилённо смотрят на ухоженную собаку, когда-то брезгливо обходили её стороной.
После службы к Марии подошла Зинаида — та самая, что советовала "держаться подальше":
— Мария Степановна, вот, — она протянула пакет. — Корм купила. Говорят, у вас там котята на передержке?
— Да, трое, — улыбнулась Мария. — Хотите посмотреть?
— А можно?
И глаза у неё загорелись, как у девчонки.
Вечером к Марии зашёл Костя с женой и дочкой. Пятилетняя Машенька с визгом бросилась к Найде:
— Бабуль, а можно мы тоже собачку заведём?
— Доченька, — Костя переглянулся с женой, — мы же говорили.
— А давайте для начала будем вместе выгуливать Найду? — предложила Мария. — Заодно и проверим, готовы ли вы к такой ответственности.
Найда, словно поняв разговор, завиляла хвостом. Она уже знала: эти люди не предадут.
Потом пили чай с пирогами. Машенька уснула на диване, обняв собаку. Костя рассказывал о работе, невестка делилась новостями.
— Знаешь, мам, — сказал вдруг сын, — я тут подумал... Может, нам квартиру поменять? На что-нибудь побольше, с отдельной комнатой для тебя? Всё-таки вместе веселее.
Мария чуть не расплакалась. Сколько лет она мечтала об этом предложении!
— А как же Найда?
— Найда? — Костя рассмеялся. — Да она давно член семьи! Правда, Маш? — он повернулся к жене.
Та кивнула:
— Конечно! К тому же, с ней Машенька гулять будет — глядишь, от компьютера отвлечётся.
Поздно вечером, оставшись одна, Мария села у окна. Найда устроилась рядом, положив голову ей на колени.
— Вот так, подруга, — прошептала Мария, глядя на падающий снег. — Кто бы мог подумать, а? Ты спасла меня от одиночества, я тебя — от смерти...
За окном мягко падал снег, укрывая город белым покрывалом. Где-то вдалеке звонили колокола — завтра Рождество. А в маленькой квартире было тепло и уютно. Пахло пирогами и хвоей, на столе мурлыкал чайник, а в углу переливалась огоньками маленькая ёлка.
Найда тихонько вздохнула и закрыла глаза. Ей снились тёплые руки хозяйки, смех маленькой Машеньки и долгие прогулки по заснеженному парку. Больше не нужно было бояться холода и голода — теперь у неё был дом.
А Мария думала о том, как удивительно устроена жизнь. Иногда нужно просто не пройти мимо, протянуть руку помощи — и мир вокруг начинает меняться. Словно круги по воде от брошенного камня.
— С Рождеством, Найдочка, — прошептала она, обнимая собаку. — С новой жизнью нас.
За окном продолжал падать снег, укрывая город белым покрывалом. А в маленькой квартире на пятом этаже два живых существа, спасшие друг друга, мирно дремали в кресле, слушая, как где-то вдалеке звонят рождественские колокола.
(Котофеня)
войдите, используя
или форму авторизации