"Я эту дрянь обдиру щас до последней копейки", — смеялись муж с любовницей и свекровью в суде.
Когда я впервые увидела их вместе в том торговом центре, меня будто ударило током. Они стояли у витрины ювелирного магазина: мой муж, Андрей, и какая-то девчонка лет двадцати пяти. Он обнимал её за талию так нежно, как давно уже не обнимал меня. Она смеялась, запрокинув голову, а он смотрел на неё с таким обожанием, что у меня перехватило дыхание.
Я замерла за колонной, сжимая в руках пакет с продуктами. Младший сын, Дима, просил на ужин запеканку, его любимое блюдо. Я как раз зашла купить творог и изюм. А теперь стояла и смотрела, как рушится моя жизнь. Двадцать три года. Двадцать три года я была рядом с этим человеком.
Познакомились мы, когда мне было 22, а ему 25. Я тогда работала продавцом в небольшом магазине хозтоваров, жила в коммуналке с тётей, последней родственницей после смерти родителей. Отца потеряла в 14, маму в 19. Жизнь не баловала меня, но я не жаловалась. Научилась справляться сама. Андрей тогда только начинал своё дело: ремонт квартир. Небольшая бригада. Руки золотые, голова светлая, амбиции хоть отбавляй. Он часто заходил к нам за инструментами, материалами. Мы разговорились, он пригласил меня в кино. Через полгода поженились. Свадьбы пышной не было, расписались в ЗАГСе, отметили в кафе с друзьями. Но я была счастлива. Наконец-то у меня появилась семья.
Первые годы были трудными. Денег не хватало, Андрей пропадал на объектах с утра до ночи. Я помогала, чем могла, вела учёт материалов, созванивалась с заказчиками, составляла сметы. Работу в магазине пришлось оставить, когда родился Антон, наш первенец. Потом появилась Настя, а ещё через пять лет Дима, наш младший. Дети были моим миром. Я растила их, вкладывая всю душу. Бессонные ночи с младенцами, бесконечные простуды и детские болезни, школьные уроки и родительские собрания.
Андрей тем временем раскручивал бизнес. Из ремонта квартир он перешёл на строительство коттеджей, потом открыл собственную компанию. Дела шли всё лучше, денег становилось больше. Я радовалась его успехам искренне. Мы купили трёхкомнатную квартиру в новом доме, потом дом за городом. Я обустраивала наш быт, создавала уют, растила детей. Думала, что мы команда. Что все эти годы труда и терпения ради нашей общей жизни.
Но постепенно что-то менялось. Андрей стал отдаляться. Сначала я списывала это на усталость, на загруженность работой. Он всё реже бывал дома, всё чаще задерживался в офисе. На выходных предпочитал встречаться с деловыми партнёрами, а не с семьёй. Когда я пыталась заговорить об этом, он раздражался: «Я работаю, чтобы вы ни в чём не нуждались. Что ещё нужно?» Я замолчала. Решила, что это временно, что пройдёт. Заполняла пустоту заботой о детях. Антон уже поступил в институт, Настя заканчивала школу, а Диме было 11. Он был самым нежным, самым привязанным ко мне. Часто прибегал обниматься, рассказывал о школе, спрашивал совета. В нём я находила утешение, когда муж становился всё холоднее.
А потом была та встреча в торговом центре. Я не подошла к ним. Развернулась и ушла, почти бежала к выходу. Села в машину и просто сидела, глядя в пустоту. Руки тряслись. В голове крутилось только одно: «Это не может быть правдой». Это не может быть правдой. Но это была правда. Вечером Андрей вернулся поздно, как обычно. Я встретила его ужином, как обычно. Он поел молча, просматривая что-то в телефоне, и ушёл в кабинет. Как обычно.
Я легла в постель и не могла уснуть до утра. Мысли роились в голове. Что делать? Устроить скандал? Потребовать объяснений? Или сначала узнать больше? Утром, когда Андрей уехал, а Дима ушёл в школу, я сделала то, что никогда раньше не делала: зашла в его кабинет и включила компьютер. Пароль я знала: дата рождения Антона. Андрей использовал её везде. Электронная почта, мессенджеры, сообщения. Я читала, и с каждой строчкой во мне что-то умирало. «Мой котёнок», «моя радость», «скоро мы будем вместе». Фотографии. Признания. Планы на будущее.
И самая страшная — их переписка о деньгах. «Когда ты уже разведёшься с этой старой коровой?» «Мне надоело прятаться», – писала она. «Скоро, солнце. Просто нужно всё правильно оформить, чтобы при разводе она не получила половину», – отвечал мой муж. Дальше шло обсуждение схемы. Переписать имущество на мать, на Ларису Ивановну, мою свекровь. «Она-то не разведётся с ним, она-то не потребует раздела. А после развода всё вернётся обратно». «Твоя мамочка согласится?» – интересовалась девчонка. «Конечно. Я уже с ней говорил. Она понимает, что Марина – балласт. Отработала своё, выполнила функцию инкубатора. Теперь можно и списать за ненадобностью». Я перечитала эти слова несколько раз. Инкубатор. Балласт. Списать.
Двадцать три года жизни, трое детей, все силы, отданные семье. И вот чего я стоила в глазах человека, которого любила. Я закрыла ноутбук и вышла из кабинета. Села на кухне, налила себе воды. Руки удивительно не дрожали. Внутри наступила какая-то ледяная ясность. Плакать я не собиралась. Жалеть себя тоже. Это было бы слишком просто. А мне предстояло многое сделать. Следующие дни я провела в тщательной подготовке. Скопировала всю переписку на флешку. Сфотографировала документы из сейфа: свидетельства о собственности на дом и квартиры, бумаги на машины, выписки из банков. Собрала всё, что могло пригодиться. При этом внешне ничего не изменилось. Я готовила ужины, проверяла уроки у Димы, общалась с Настей о выборе профессии. Встречала Андрея с работы. Он не замечал ничего необычного. Да и как мог. Я для него давно стала частью интерьера, не более.
Через неделю Андрей заговорил о встрече с матерью. «Лариса Ивановна хотела поговорить о чём-то важном», – сказал он. Пригласила нас на воскресный обед. Моя свекровь всегда была женщиной холодной, сдержанной. После смерти мужа она замкнулась ещё больше. Мы виделись редко, хотя я всегда старалась поддерживать отношения: на праздники приглашала, детей к ней отвозила. Она любила внуков, это было видно, хотя не особо проявляла чувства.
Я приехала к ней с тяжёлым сердцем. Понимала, зачем эта встреча. Сейчас мне объявят, что имущество лучше переписать на Ларису Ивановну. Из соображений безопасности, конечно. «Вдруг с бизнесом что-то случится, вдруг кредиторы придут. Нужно защитить семью».
Так и произошло. Мы сидели на кухне: Андрей, я и Лариса Ивановна. Она разливала чай из старого фарфорового чайника. Андрей откашлялся и начал свою речь. Бизнес, риски, необходимость обезопасить нажитое. Он говорил складно, убедительно. Я сидела и слушала, не перебивая. Наблюдала за ним так, словно видела впервые. И действительно видела теперь уже без розовых очков.
«Мама согласилась помочь нам», – продолжал Андрей. «Мы оформим всё на неё. Юридически она будет собственником, но по факту это останется нашим семейным имуществом. Просто для защиты». Я перевела взгляд на свекровь. Она смотрела в свою чашку, лицо её было непроницаемым. «Ты понимаешь, о чём речь, Марина?» – спросил Андрей, и в его голосе прозвучало лёгкое раздражение. Наверное, от моего молчания. «Понимаю», – тихо ответила я. «И ты согласна?» Я сделала паузу. Сердце колотилось, но внешне я сохраняла спокойствие. «А у меня есть выбор?» – спросила я, глядя ему прямо в глаза. Он усмехнулся: «Конечно, есть. Но я думал, ты доверяешь мне. Нам. Семье». «Семье». Какая насмешка. «Хорошо», – сказала я. «Я согласна». Андрей расплылся в довольной улыбке. Лариса Ивановна подняла на меня глаза, на секунду наши взгляды встретились. Я не могла прочесть выражение её лица.
В следующие недели мы занимались оформлением бумаг. Нотариусы, регистрационные палаты, подписи, печати. Дом за городом, две квартиры, машины — всё переходило на имя Ларисы Ивановны. Я подписывала документы с каменным лицом. Андрей был на верху блаженства. Вечером того дня, когда были оформлены последние бумаги, я случайно услышала его телефонный разговор. Он говорил в кабинете, не закрыв до конца дверь.
«Всё, котёнок, дело сделано. Старая…»
Фраза оборвалась, когда я вошла в кабинет, держа в руках распечатанные скриншоты их переписки. Андрей, увидев листы, резко положил телефон.
«Что это?»
«Это наша страховка», – ответила я ровным тоном. – «Копии всего, включая переписку о «старой корове» и «инкубаторе». Оригиналы лежат у моего адвоката. Если ты попытаешься выкинуть меня на улицу, это получит каждый твой деловой партнер и налоговая».
Он побледнел. «Ты сошла с ума».
«Нет. Я просто перестала быть дурочкой».
На следующий день я наняла частного детектива. Его звали Виктор, бывший оперативник. Я дала ему имена, фотографии и сказала: «Найдите всё, что можно. Особенно про неё».
Через три дня он прислал первый отчет. Девушку звали Алиса. Работала администратором в фитнес-клубе. Была судима за мелкое мошенничество три года назад. Я сохранила отчет.
Следующим шагом стала встреча с моей свекровью, Ларисой Ивановной, на нейтральной территории — в тихом кафе. Я пришла первой.
«Зачем вы меня вызвали?» – спросила она, садясь. Её взгляд был холоден.
Я положила на стол распечатку с информацией о судимости Алисы.
«Вы знали, что ваш сын собирается жениться на мошеннице с уголовным прошлым?»
Она прочитала, и её пальцы слегка сжали листок. Это была первая трещина в её невозмутимости.
«Он не говорил».
«Он многого вам не говорит. Например, что они с Алисой планируют после нашего развода продать дом и уехать в Испанию. На ваше имя оформлено имущество на сумму свыше двухсот миллионов. Согласно Уголовному кодексу, это крупное мошенничество. Соучастником являются вы».
Она отодвинула бумагу, как будто она горела. «Я не знала о судимости».
«А теперь знаете. И я предлагаю вам выбор: либо вы остаетесь соучастницей мошенников и отвечаете по всей строгости закона, либо мы заключаем сделку».
Через неделю произошел инцидент с машиной. Мою иномарку, припаркованную у дома, кто-то исцарапал ключом вдоль всего борта. Под дворником лежала записка: «Завязывай, а то будет хуже». Я сфотографировала ущерб и записку, отправила детективу. «Проверьте, нет ли камер наблюдения на соседних домах».
Тем временем Виктор копал глубже. Он вышел на бывшего мужа Алисы. Тот, Олег, оказался не самым приятным типом, но охотно пошел на контакт за вознаграждение. Мы встретились в его гараже.
«Она специалист по состоятельным мужчинам», – хрипло рассмеялся он, затягиваясь сигаретой. – «Наш брак продлился полгода. Я остался без машины и с кредитами, которые она набрала. У неё есть брат, Сергей. Он её правая рука. Решает «проблемы». Возможно, и вашу машину он поцарапал».
Я передала эту информацию Виктору. «Найдите Сергея. Установите за ним наблюдение».
Параллельно я встретилась с бухгалтером Андрея, Ириной Петровной. Мы были в хороших отношениях все годы. Я пришла к ней домой вечером.
«Ирина, мне нужна помощь. Андрей выводит активы. Готовит развод».
Она вздохнула. «Марина, я знаю. Он уже давал указания подготовить документы для открытия дочерней фирмы на Кипре. Я тяну время».
«Есть ли что-то, что может его остановить? Какие-нибудь нестыковки? Риски?»
Она помолчала. «Есть один старый контракт. С фирмой «Векторстрой». Там была серая схема оплаты, крупная сумма прошла через офшор. Если налоговая начнет копать, ему несдобровать. Документы по той сделке я не отдала».
Я смотрела на нее, и кусок головоломки встал на место. Вот его уязвимое место. Не мораль, не семья, а деньги и тюрьма.
В это время Виктор сообщил прорыв. Его человек проследил за Сергеем и снял на видео, как тот передает конверт с деньгами чиновнику из администрации города. Речь шла о получении тендера на строительство. Это был откат. И Андрей, судя по всему, был в доле.
Я собрала все пазлы: переписку с планами мошенничества, данные о судимости Алисы, показания бывшего мужа, видео с откатом, информацию от бухгалтера о старом контракте. И пошла на финальный разговор с Андреем.
Он был в кабинете, разбирал почту.
«Нам нужно поговорить», – сказала я, закрывая дверь.
«Я занят».
Я положила на стол толстую папку. «Это твое уголовное дело. В нескольких томах».
Он открыл папку, начал листать. Его лицо стало восковым. «Что это... Откуда?»
«Неважно. Вот вариант развития событий номер один: ты выгоняешь меня, я передаю это в прокуратуру и твоим партнерам. Ты и твоя мать получите срок за мошенничество. Ты дополнительно — за уклонение от налогов и дачу взятки. Алиса вернется к своему брату. Ты останешься ни с чем. В тюрьме».
Он молчал, глядя на документы.
«Вариант номер два: мы идем к нотариусу и заключаем брачный договор. Ты остаешься владельцем бизнеса. Я получаю дом, обе квартиры и половину наших общих накоплений. Дети обеспечены. После этого мы тихо разводимся. Ты свободен и можешь жениться на ком угодно. Я уничтожаю все оригиналы этих бумаг».
Он поднял на меня глаза. В них была ненависть, но еще больше — страх. «И как я могу быть уверен, что ты уничтожишь всё?»
«Потому что мне не нужен скандал. Мне нужна гарантированная безопасность для моих детей. И для себя. Этот договор — моя гарантия. Твои — эти копии, которые навсегда останутся у моего адвоката с инструкциями на случай, если со мной что-то случится».
Он откинулся на спинку кресла, потер лицо руками. Он был разбит. Он понимал, что все его ходы просчитаны, а ловушка захлопнулась.
«Хорошо», – прошептал он. – «Договор».
Через месяц мы подписали все документы у нотариуса. Через два — получили свидетельство о разводе. Андрей переехал в съемную квартиру. Дети, узнав правду, были шокированы, но поддержали меня. Особенно Дима.
Прошло полгода. Я получила звонок от Ларисы Ивановны. Её голос дрожал.
«Марина... Андрей. Он в больнице. Его избили».
Оказалось, Алиса, узнав, что многомиллионное состояние ускользнуло от нее, устроила скандал. Её брат Сергей и его друзья «поговорили» с Андреем. Избили его так, что он оказался в больнице с сотрясением мозга и сломанными ребрами.
Я навещала его. Он лежал бледный, с перекошенным от боли лицом.
«Она всё забрала», – хрипло сказал он. – «Деньги, которые были на наших общих счетах. Исчезла».
Я молча поставила на тумбочку коробку сока.
«Мама была права», – он отвернулся к стене. – «Она говорила, что я совершаю самую большую глупость в жизни».
Я не стала говорить «я же предупреждала». Это было уже не нужно. Его жизнь, выстроенный с таким трудом мир, рухнул по его же вине. Мое молчание было красноречивее любых слов.
Я вышла из больницы. Было прохладное осеннее утро. Я села в машину, завела мотор и поехала домой. К детям. Туда, где меня ждали. Моя война была окончена. Я выиграла её не скандалом, не слезами, а холодным расчетом и железной волей. И теперь начиналась новая жизнь.
войдите, используя
или форму авторизации