Влад

Влад
21 марта 2018

Еще одна осень...


Еду и смотрю в окно. Из-за спины выбегают разноцветные деревья и со скоростью моей электрички уносятся от меня.
Вот и еще одно прошло лето... Нет, даже не прошло - пролетело! Или так - сгорело. Сгорело не от собственной жары, а от скоротечности, не успев начаться - кончилось. Питерское лето это вам не Крым или Сочи. Здесь солнце очень застенчивое, деликатное. Боится зажарить местных жителей своими лучами. А питерцы, хоть и говорят, что им не нужна жара, в душе, думается мне, все-таки не прочь покоптить свои окорока и огузки на теплом солнышке. Хотя понятие "жара" у всех разное. Для кого-то это больше 23, а для кого-то (как для меня!) больше 35 градусов. Конечно, при местной влажности 35 это круто, но 23 согласитесь не жара, так - теплынь. Вот и прошедшее лето было не жарким, тепленьким. Редкий день, когда ртутный столбик на термометре лениво переползал за отметку 23. Но, нужно быть честным - и дождей не так уж и много, как стараются приписать нашему городу всяк кому не лень. Ну, как бы то не было, хорошее, по питерским меркам - лето, кончилось. Я даже толком почувствовать его не смог. Календарь только, честный малый, показал мне - паре-е-ень, ты прошляпил очередное лето! Лето это время года, когда ты так хотел покататься на велосипеде по городу и за ним. Лето, это когда ты хотел покупаться в заливе и поваляться на любимом солнышке. Ты же ведь так любишь солнышко! А теперь - всё, кончилось оно, теперь жди его девять месяцев, как беременная рождения на свет ребенка - чем дольше времени проходит, тем желание быстрее, быстрее уж этот момент... Короче, планов было громадье!
Ну так вот, очередная осень. По году рождения - сорок седьмая, а по времени осознания, наверное, сорок четвертая или сорок третья... Нужно у мамы спросить - с какого возраста я ей описываю свои воспоминания? Она иногда удивляется, говорит, что это я не должен помнить, - слишком мал был, чтобы помнить, те события, о которых рассказываю.
- Следующая станция - Шушааары. - нараспев объявляет женский голос. За месяц езды я выучил наизусть все станции до Павловска, их не так много - пять. Шушары (интересно, а что это значит - Шушары? нужно глянуть в интернете...), Паровозный музей, 21 километр (а чем знаменит этот 21 км?), Пушкин и сам Павловск.
Осень для меня начинается после 20 августа, после дня рождения отца. Хотя, первым воспоминанием, как о времени года, я ассоциирую все-таки с зимой, с 23 февраля. Помню, отец везет меня на санках из детского сада, в руках у меня флакон с одеколоном всех времен и народов - "Шипр" (отцу подарили на работе в честь дня Советской Арии и Флота - был такой праздник). Еще день, наверное, обед. Часа два не больше. Почему не больше? Потому, что меня всегда забирали, если мама - не раньше шести, а если отец - не раньше семи часов и на улице в это время уже темно. А тут помню, высоко стоящее яркое солнце, белый-белый снег, морозец... Отец идет широкими шагами, и снег поскрипывает под его тяжестью. Отец молодой, высокий, стройный... И помню, как он простодушно рассмеялся, когда на его вопрос -"Где бутылочка?" я расплакался. В руке у меня была лишь крышечка, а флакон по пути открутился и упал где-то на обочине дороги... Я тогда и правда, не понимал, куда девался одеколон, долго думал, что это чья-то шутка...
- Шушааары. Следующая станция - станция "Паровооозный музей". - все так же певуче произнесла невидимая "дорожная фея". И электричка на 15-20 секунд остановилась. Деревья далеко отбежали в сторону и остановились возле станции, с интересом разглядывая сходящих и входящих в электричку пассажиров. Как только захлопнулись двери - они вновь побежали прочь от поезда набирая скорость за считанные секунды.
Узнаю уже некоторые деревья, как старых знакомых. Вон березка, еще неделю назад, был конец сентября, стояла зеленой, а сегодня, восьмое октября, и уже пожелтела. Рядом кучкой стоят ее товарки, местами зеленые. Видно вместе теплее и поэтому еще не совсем желтые. Правда, зелень уже не такая, как летом изумрудная. Теперь она какого-то грязного серо-зеленого цвета...
- Паровооозный музей. Следующая станция - двадцать пееервый километр. - успокаивает дремавших людей певунья.
…Помню, мама ведет меня в детский сад. Утро, начало восьмого, но несмотря на жаркое лето, в местах моего детства, еще прохладно и я мерзну. На мне рубашечка с коротеньким рукавом, шорты и сандалии, как правило на босу ногу. Рубашку эту помню до сих пор - белая в мелкий и не частый зеленый какой-то цветочек. Рубашка на выпуск, майки под ней нет, и я нещадно мерзну - руки и ноги покрыты мурашками гигантских размеров! Иду и думаю (помню, вот вам крест!) - почему мама не наденет на меня свитер? И сам себе отвечаю - потому, что днем будет жарко, и я в нем буду париться (ну, не это слово конечно, но смысл этот - точно). О том, что его можно снять и положить в шкафчик, я почему-то не догадываюсь. Интересно человек рассуждает про себя, не вслух. Обрывки слов, мысли, образы... И главное, что понятно! Но вот ведь парадокс - передать это собеседнику почему-то не всегда удается. ...Мама говорит, что сегодня у папы день рождения и поэтому у нее много дел. Но я, честно говоря, ее не слушаю, думаю о своем. О том, что сейчас я еще буду мерзнуть долго, т.к. все средние и старшие группы нашего детского сада летом с утра гуляют на своих участках. Это я сейчас понимаю, что воспитателям было так проще - вывел детей, и они сами найдут себе и дела и игры. Предвижу праведный гнев педагогов дошкольного воспитания, но переубедить вы меня не сможете. Говорите - свежий воздух, подвижные игры, навыки самовоспитания... Все так, если бы не книга в руках воспитательницы и склоненная над ней голова. Мы даже с Валеркой Орловым, моим закадычным другом детства, однажды сумели сбежать. Правда, ловили нас потом долго. Меня, как не странно, не наказали, а Валерьяну досталось по полной программе.
- Двадцать первый километр. Следующая станция - Царское село, город Пууушкин. - прервало очередное объявление мои размышления. До Павловска от Купчины 25 минут езды на электричке. Вообще-то мне нужно в Пушкин, но со станции Павловск мне до дома сестры намного ближе идти. В самом Пушкине мне пришлось бы сесть на маршрутку и пропетлять по местным улицам дольше, чем пешком из соседнего Павловска. Кто не знает, объясняю - города разделяет лишь станция пригородных поездов, можно было бы давно их объединить, но это исторические места охраняемые Юнеско. Каждый из них уникален по-своему.
- Осторожно, двери закрываются, - почему-то вдруг объявил мужской голос и добавил без всяких исторических добавок, - Следующая станция город Пушкин.
... Тополёк стоит серебряный. Высокое, стройное дерево замерло в ожидании зимы. Холода еще не настали, но тепла уже нет и ощущение, что деревья оцепенели. Ветер мотает верхушку тополя, и деревца пониже всем своим телом-стволом пригнулись. Пригнулись и будто ждут, когда ветер перестанет и можно будет выпрямиться... Небо серое и облака с тучами скрыли солнце. Оно где-то там еще только поднимается из-за горизонта, но плотная завеса не дает им пробиться, осветить и обогреть землю. Несколько больших "жирных" капель упало по касательной на стекло окна. А вагон, все также покачивая, убаюкивал людей, едущих по своим делам. Сквозь заплаканное окно вижу несколько рябин с еще густой желтой шевелюрой-листвой и на ее фоне ярко-оранжевые кисти ягод. Красиво, но меня почему-то не трогает эта красота. Пробежало несколько рядов высоченных деревьев, словно солдаты на боевом марше, плотными колоннами - вперед-вперед-вперед, как будто кто-то им командует...
- Царское село, город - Пууушкин, - все так же поёт железнодорожная дикторша. Слышно, она гордится возложенной на нее миссией - объявлять названия станций. Электричка тронулась и все пристанционные строения разом отодвинусь и уступили дорогу деревьям, одетым в осенние мундиры. После Пушкина, конечно не самого Александра Сергеевича, а станции, здесь деревьев намного больше, чем у других станций. Здесь видны уже даже сосны - высокие, стройные. На их зеленом фоне молодой дуб цвета ржавчины. Раскинул свои сильные ветви, словно человек руки в сторону. А канадские клены по сравнению с другими деревьями и в самом деле смотрятся иностранцами. Их желтые мундиры украшают ярко-красные ордена и медали из листвы...
- Павловск. Следующая станция ... - если честно, то я даже и не знаю какая следующая станция. Я вышел из вагона, недослушав объявление, оскорбив тем самым заслуженную дикторшу ЖД РФ. А оно мне это надо, запоминать станцию, на которой вряд ли мне придется в скором времени выходить? Ну, правда, надо? Я вообще стараюсь не запоминать, то есть наоборот - не стараюсь запоминать того, что мне не нужно. Конечно, случаются и издержки - бывает, не запоминаю того, что как раз-таки следовало! Мама сердится, бранит меня, но не сильно, понимая, что сын ее с детства такой рассеянный и невнимательный к таким мелочам.
Выхожу с перрона через турникет в подземный переход и там поворачиваю налево - в сторону Пушкина. После теплого вагона на улице прохладно, изо рта идет пар, но дождя нет... Узкая асфальтовая тропинка перерезает частный сектор. Деревянный дом с левой стороны старый, но еще крепкий и вполне сойдет за декорации России конца 19 начала 20 века. Такие загородные дома были у городских купцов или промышленников средней руки, или как бы сейчас назвали бы предпринимателей малого и среднего бизнеса. Дом стоит несколько в глубине двора, что не совсем характерно для патриархальной России. За невысоким забором стоят высокие деревья, свесив свои ветви над дорожкой и, роняют на прохожих золотую листву. Раннее утро, фонари еще не отключили, и густой желтый свет заполняет улицу. Осень. Еще одна осень. Не знаю почему, но именно сейчас ощущение вселенского одиночества, чувство тоски по чему-то необъяснимому, что безвозвратно уходит от тебя...

21-22 октября 2015 г.
Санкт-Петербург - Павловск

День только-только начинается, и большинство людей спешит в сторону станции на работу в Питер.