Максим

Максим Максимов
29 ноября 2019

Любовь – это познание Вечной Красоты, расширение сознания и способностей. У декадентов «серебряного века» родилась идея устраивать вечеринки для узкого круга посвящённых. «Есть у нас заговор, о котором никому не говори,- писала Зиновьева-Аннибал М.М.Замятниной,- устроить персидский, Гафисский кабачок: очень интимный, очень смелый, в костюмах, на коврах, философский, художественный и эротический». Мистификации с восточными эротическими мотивами и опасной игры на грани дозволенного.
Этому культу посвятил своё стихотворение Ф.Сологуб:

Разбудил меня рано твой голос, о Брама!
Я прошла по росистым лугам,
Поднялась по ступенькам высокого храма
И целую священный Лингам.

Он возложен на ткани узорной,
Покрывающей древний алтарь.
Стережёт его голый и чёрный,
Диадемой увенчанный царь.

На священном Лингаме ярка позолота,
Сам он чёрен, громаден и прям.
Я закрою Лингам закрасневшимся лотосом,
Напою ароматами храм.

Алтарю, покрывалу, Лингаму
Я открою, что сладко люблю.
Вместе Шиву, и Вишну, и Браму я
Ароматной мольбой умолю.


Идею воплотили в жизнь , и под сенью Гафиза в «Башне» проводились суфийские пиры. Одна из комнат, так называемая «оранжевая», была «отделана по-восточному: никакой мебели, у стен на полу матрасы, покрытые тканями, коврами, подушками. Всё весёлое, радостное и пёстрое». И в этой восточной декорации, напоминающей о фривольностях «Тысячи и одной ночи», разыгрывались костюмированные импровизации. Все участники «Гафиза» взяли псевдонимы : Иванов - Эль-Руми или Гиперион, Зиновьева-Аннибал - Диотима, Бердяев - Соломон, Кузмин - Антиной или Харикл, Городецкий - Зейн или Гермес... Этакая смесь имён Греко-римской античности с персонажами сказок «Тысячи и одной ночи», библейских мудрецов и суфийских поэтов, сплав «мистического энергетизма». Гафизиты , импровизируя, пытались выработать начала нового искусства и новых человеческих отношений. Жизнь - иллюзия, коль скоро это так, то не лучше ли самим создавать иллюзии, хотя эти иллюзии часто становились слишком реальными, доставляя гафизитам совсем не иллюзорные страдания. Элегические настроения сменялись садо-мазохизмом, достигая той стадии, на которой уже не существует ни мудрости, ни безумия, ни добродетели, ни греха.


«Гафиз» как-то слишком перешёл в жизнь»

Стихи, вино, закуски с сыром и сладостями на подстилочках, игра на флейтах, восторги, поцелуи, благоухание восточных ароматов, беседы на разные темы, в том числе мистические и эротические, сожаление об отсутствии свободных женщин, женщин-гетер, слухи о том, что у Иванова «танцуют голые женщины из хорошего общества, недавно вышедшие замуж»,- это экстатическое состояние жизни в воображаемом мире было необходимо гафизитам для достижения необходимой творческой атмосферы. Кредо гафизитов : если не будет страсти, невозможна будет и покорность Богу. «… Смотри, не превращай себя в евнуха, не делайся монахом, так как отречение и воздержание - это противовес страсти. Если не существует страсти, от неё невозможно воздержаться».
Открывшаяся гафизитам Великая Истина гласила, что посвящённый может делать всё, что хочет, и говорить всё, что взбредёт ему в голову; окружающие могут счесть его поступки безнравственными, а слова бессмысленными, но он абсолютно свободен, так как перед лицом Великой истины все человеческие понятия и слова бессмысленны и тщетны. Но заигрывание с Эросом привело к проблемам, не совместимым с общепринятой моралью.


Поисками новой человеческой общности в это время занимались многие известные люди. Достаточно напомнить о тройственном союзе Мережковского, Гиппиус и Философова. Идея В.Соловьёва о том, что в идеальной любвиСын Афродиты. Амур, он же Эрот, он же Купидон и тайне двух обязательно присутствует третий -Божество преобразилась декадентами в реальность их Серебряного века.
Идея эротического триединства витала в атмосфере эпохи, и банальный треугольник во взаимоотношениях обрёл глубокое философское оправдание. Вячеслав Иванов воспринимал культуру как «лестницу Эроса в иерархии благоговений». Проповедуемый им культ любви как бесконечный поиск целостного Абсолюта требовал выпустить на свободу «желаний тёмных табуны». Вот так-то. И из такого хлама рождается чудная поэзия!
Слухи об особых взаимоотношениях, не одобряемых церковью, в окружении Вячеслава Иванова распространялись по Петербургу. М.Волошин в своём дневнике записал ответ Брюсова Эллису-Кобылянскому, который недоумевал, почему Вячеслав Иванов так восторгается Городецким. «Брюсов ответил ему: «Знаете, Лев Львович, нельзя быть таким наивным. Кто же не знает в каких отношениях Вячеслав Иванов и Городецкий?» Эллис не вполне поверил и спросил у приехавшего Нувеля. Тот засмеялся ему в лицо: «Вы совсем наивное дитя, несмотря на Ваш голый череп. Наша жизнь - моя, Кузмина, Дягилева, Вячеслава Иванова, Городецкого - достаточно известна всем в Петербурге».


И в Европе проявляли интерес к восточным учениям, существовали секты тантристов. В этих сектах нередко практиковали гомосексуализм, так как в Индии гермафродиты, гомосексуалисты и трансвеститы считались священными воплощениями андрогинной ипостаси бога Шивы - Шакти и играли особую роль в магических ритуалах. Существуют также многочисленные свидетельства того, что в основе сексуальных техник суфизма лежит гомосексуальный половой акт. Высшие боги древности вначале были андрогинными, т.е. двуполыми, или, иными словами,- двуедиными.
Миф о двуединой страстной любви нашёл отражение в древнегреческой легенде о Герм-Афродите: прекрасный юноша возбудил желание нимфы, но не ответил на её мольбы. Тогда нимфа умолила богов соединить её жизнь с любимым, сделав их единым существом.
Тема андрогина постоянно присутствует в литературе Серебряного века:
«Тебе никогда не устанем молиться,немыслимо дивное Бог-существо»,- утверждает Гумилёв, понимая эту молитву как жертвенное соитие:

Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,
Чтоб странный и светлый с безумного ложа,
Как феникс из пламени, встал Андрогин.
Сын Афродиты. Амур, он же Эрот, он же КупидонЭротические эксперименты гафизитов по своему духу были близки мироощущению тантризма и так же, как и сама философия Тантры, отличались двойственностью. Поведение гафизитов было не только «пощёчиной общественному вкусу», но и проверкой на способность стать сверхчеловеком: «тварь ли я дрожащая или право имею?» .

Парадоксальное поведение в обретении святости отмечает индийская притча о Будде, которые спросил святого, чем он хочет быть до достижения окончательного совершенства - 2 раза демоном или 6 раз ангелом, и святой ответил: конечно, два раза демоном. Эту притчу вспоминает в своем дневнике М.Волошин.
Вячеслав Иванов в статье «Ницше и Дионис», рассматривая вопрос о нравственности по ту сторону «добра и зла». Но двойственность мироощущения, раздвоение личности присутствовали. У Вячеслава Иванова в стихотворении «Двойник» (сб «Эрос»): «тёмный товарищ» запирает Ego автора в подземный склеп, предлагает ему хлеб и вино - символы христианского таинства, а взамен требует песен и веселья; на закате двойник спускается в склеп и славит солнце вместе с заключённым; на вопрос «кто ты?» следует ответ: «Двойник твой. Презренье - имя мне».


Жизнерадостные песни в честь солнца и круглосуточное веселье, которое вследствие чрезмерности становится похоже на изощрённую пытку, а с другой стороны, мрак, склеп, заточение, аскетичная пища. Узнику предлагаются не хлеб и вода, что вполне соответствовало бы положению заключённого, но - хлеб и вино, тело и плоть
Христа! - и тюрьмой становится вся европейская культура. Итог двойственности - самоосуждение. Ницшеанский вызов миру и спокойная позиция просветлённого восточного мудреца, накладываясь на извечную двойственность русского сознания, привели в итоге к тому, что «Газиф» перешёл слишком в жизнь», внеся в неё хаос и даже смерть.

Философия будуара маркиза Де Сада Юную невинную прелестницу Эжени отправляют погостить к распутной маркизе и ее любовнику. Оказавшись на месте, девушка обнаруживает, что шикарный особняк словно специально создан для любовных утех его хозяев, а она прибыла сюда для того, чтобы получить первые уроки любви…