Владимир замер, увидев на улице четверняшек, похожих на него, а когда решил выяснить, то пожалел...
Проходя мимо, Владимир замер от удивления. Он заметил женщину с четырьмя маленькими детьми, очень похожими на него, но он ещё не знал, чем его любопытство обернётся.
Звук ревущего двигателя Ламборгини разносился по улице Москвы, пока Владимир Громов, 35-летний мужчина в дорогих солнцезащитных очках, наслаждался мощью и контролем, который дарил ему его роскошный автомобиль. Есть дороги, которые мы не выбираем, но которые сами выбирают нас, чтобы раскрыть забытые нами истины. Это был яркий день, когда солнце словно окутывало всё своим золотым цветом, но Владимир с самого утра был погружён в свои мысли.
Он стал успешным миллионером благодаря своей технологической компании. Владимир был закоренелым холостяком и привык получать всё, чего хотел, лишь отдавая приказы. Но с каждым годом он чувствовал, что ему больше не приносят радость ни дорогие машины, ни шикарные женщины, которые всегда были вокруг него, ни его успешная компания. Всё это становилось пустым и не имеющим никакого смысла. Он прожил всю свою жизнь среди кратковременных и ничего не значащих романов, не придавая им никакого значения, кроме удовольствия от момента. Он начал замечать, что всё больше ему хотелось тепла и домашнего семейного уюта, чтобы по вечерам он хотел возвращаться домой.
Остановившись на пешеходном переходе, его взгляд блуждал по тротуару, не ожидая увидеть что-то необычное. Но тогда он увидел их. Молодая женщина спешила, держа за руки четырёх детей, которым едва исполнилось пять лет. Сцена была бы обычной, если бы не один удивительный факт: дети были его точной копией. Это было не просто случайное или смутное сходство, перед ним стояли словно четыре его детские версии рядом с этой женщиной. Владимир нахмурился, его руки напряглись на руле.
— Ну как же это возможно? — прошептал он про себя, но не мог оторвать взгляд. Его сердце билось с непривычной силой, учащаясь по мере того, как его разум пытался найти объяснение. Он так долго не мог прийти в себя, что за ним образовалась уже целая очередь из машин, что сигналили один за другим. И в тот самый момент, очнувшись от своих мыслей, он увидел надпись на стене, неподалёку от него: «Дети души рождаются не из крови, а из любви».
Не раздумывая ни секунды, он резко свернул в сторону перехода. Ламборгини снова промчался, пересекая улицы, пока Владимир не сумел перехватить женщину на углу. Он резко остановил машину, выпрыгнул из неё, скрывая свои глаза за тёмными очками. Женщина замерла, удивлённая внезапным появлением мужчины, источавшего элегантность и уверенность, такого, кого не ожидаешь встретить на перекрёстке в центре Москвы. Но по-настоящему её смутила манера, с которой он смотрел на её детей.
Девушка, не раздумывая ни секунды, встала впереди детей, так что они оказались все за её спиной. А дети с любопытством смотрели на него. Это были четыре малыша со светлыми волосами, чёрными блестящими глазами и озорными выражениями лиц, которые источали бесспорную невинность. А уж что касается сходства, оно было стопроцентным.
Владимир стоял неподвижно, смотря на них, прежде чем шагнул к женщине. Его голос был низким, но в нём звучало удивление, которое он не мог скрыть.
— Как зовут отца этих детей? — спросил он, не желая обходиться без предисловий, в его тоне сквозило нетерпение.
Женщина, Екатерина Белова, эмигрантка из Беларуси с усталым, но полным решимости лицом, посмотрела на него с опаской. Её материнский инстинкт мгновенно активировался, защищая детей. Она не привыкла к такому обращению, тем более от человека, одетого как Владимир, с тем очевидным видом, который кричал о его богатстве и власти.
— Это не ваше дело, — холодно ответила она, крепче сжимая руку одного из ребят. Её взгляд был полон гордости и вызова, и она не отводила глаз от него.
— Нет, это моё дело, — возразил Владимир, медленно снимая тёмные очки и обнажая свои светлые глаза, те самые глаза, как у всех четверых детей, стоявших перед ним. — Эти дети очень похожи на меня, вы же это тоже видите?
Екатерина буквально застыла, её взгляд перемещался от детей к Владимиру. Сходство было неоспоримым, словно капли воды. Она почувствовала, как комок формируется у неё в горле. «Не может быть», — думала она, её мысли мчались во все стороны. Она была в ступоре, но смогла взять себя в руки и ответить на вопрос Владимира.
— Да, сходство поразительное, но у них нет отца, — сказала Екатерина, её голос дрожал, но в нём звучала твёрдость, с которой она пыталась сохранить свою тайну. — Они только мои дети.
Владимир сделал ещё один шаг к ней, его взгляд был пронзительным, но спокойным, словно он не хотел пугать, но и не собирался оставлять всё без ответа.
— Послушайте, — сказал он, — меня зовут Владимир, и клянусь Богом, что не хочу причинить вам зла, но мне нужна правда. Кто отец этих детей?
Екатерина смотрела на него с твёрдым взглядом, борясь с внутренними эмоциями. Она хотела защитить своих детей, хотела отдалиться от этого человека, который мог усложнить их жизнь в одну минуту, но не могла отрицать того, что видела перед собой.
— У вас нет никакого права задавать мне эти вопросы, — резко ответила она, её голос повысился от напряжения. — У них нет отца, они только мои дети, ещё раз повторюсь.
— Послушайте, я не знаю, как это могло произойти, — сказал он, уже мягче. — У меня нет брата-близнеца, даже братьев у меня нет, но должна быть причина. Пожалуйста, помогите мне в этом разобраться.
Екатерина побледнела, не находя слов и не зная, что ответить. Владимир смотрел на неё, его мысли молниеносно проносились в голове. В его памяти стал всплывать отдалённый случай, воспоминание о решении, которое он принял много лет назад, которое казалось ему незначимым тогда, но теперь стало обретать смысл. Он ближе подошёл к Екатерине, их глаза встретились, и он спросил, его голос был тяжёлым и полон эмоций, которые ему было трудно скрыть.
— Скажите, — начал он, — вы были в клинике репродуктивной медицины в Москве около шести лет назад?
Екатерина застыла, как будто её поразил электрический ток. Лицо её побледнело, а губы начали слегка дрожать. Она попыталась сохранить спокойствие, но правда была написана на каждом её движении. Воспоминания о тех трудных днях, наполненных неуверенностью и одиночеством, нахлынули на неё как буря. Она опустила взгляд, не в силах больше смотреть в глаза Владимиру.
— Да, — выдавила она из себя, едва слышно.
Владимир почувствовал, будто земля ушла у него из-под ног. Всё начинало складываться, но совершенно неожиданным образом. Когда его дела на бирже испытывали трудности, а финансовые проблемы начинали нарастать, он принял решение, о котором редко вспоминал. В тот момент быстрым решением стало донорство, чтобы быстро получить деньги. При этом с ним заключили строгий договор, согласно которому его донорский материал должен был быть использован только один раз для одной единственной женщины. А теперь перед ним стояли четверо детей, каждый из которых имел его черты, словно отражая его. Владимир провёл рукой по волосам, пытаясь осознать происходящее.
— Возможно, они мои дети, — тихо проговорил он в своей голове, осознавая правду. Его ноги стали мягкими, и он отошёл к своей машине, чтобы опереться на капот.
Владимир с трудом перевёл дух, его голос стал более уверенным, но в нём всё ещё звучала нотка сомнений.
— Садитесь в машину с детьми, — сказал он с удивительной для себя решимостью. — Не задавайте вопросов, мне нужна ваша помощь, это вопрос жизни и смерти.
Екатерина посмотрела на него с недоверием, смущённая его настойчивостью. Она не знала, что делать. Казалось, её мир перевернулся в одно мгновение, но внутри что-то подсказывало ей, что надо довериться этому человеку, который, похоже, имел какое-то отношение к её детям. Не говоря ничего, она оглянулась на четырёх малышей, которые, не осознавая всей серьёзности ситуации, смотрели на Владимира с любопытством и даже симпатией. Секунду поколебавшись, Екатерина кивнула, а сама в тот момент подумала: «Ну не маньяк же он, который очень похож на её детей, нужно бы в этом разобраться».
— Хорошо, — прошептала она.
Когда Екатерина с детьми подошла к машине, малыши остановились и с удивлением уставились на яркий блестящий автомобиль. Их глаза загорелись от восторга. Самый любопытный из них осторожно потрогал дверь.
— Мама, это что, наша новая машина? — спросил мальчик, не сводя глаз с красивого салона.
Владимир открыл двери и слегка улыбнулся, а дети, задержав дыхание, один за другим залезли внутрь, осторожно усевшись на мягкие сиденья. Они осматривались с блестящими глазами, прикасаясь к мягкой обивке. До этого они ещё никогда не ездили в таком дорогом авто.
— Ничего себе, тут так красиво! — воскликнула девочка, восхищённо осматривая всё вокруг. Она была самой смелой и с довольно сильным характером. Она была явно старше остальных детей.
Когда двигатель громко завёлся, малыши крепко ухватились за сиденья, от неожиданности застыв на мгновение. Один из них даже прижался к своей сестрёнке, но вскоре все начали смеяться, чувствуя, что им нравится.
— Ой, как быстро! — радостно воскликнул один из мальчиков, глядя на Владимира с сияющей улыбкой.
Дети выглядели счастливыми и немного растерянными, а Владимир вдруг почувствовал внутри тепло, понимая, что то, что происходит сейчас с ним — это будто сон.
Внутри автомобиля воцарилась тяжёлая тишина, которая словно подавляла любые попытки заговорить. Владимир крепко держал руки на руле, его взгляд был устремлён вперёд, но мысли были где-то далеко. Звук мотора, который обычно давал ему ощущение власти, теперь превратился просто в фоновый шум. Екатерина сидела рядом, не обращая внимания на роскошный интерьер вокруг, сосредоточившись на своих мыслях, как объяснить потом всё это детям. А дети тем временем, с детской непосредственностью и беззаботностью, разглядывали прохожих и улицы, не подозревая о тревоге, которая окутывала взрослых.
Наконец, Владимир прервал тишину, его голос был тихим, почти шёпотом, но наполненным сдержанным напряжением.
— Как вас зовут? — спросил он с неподдельным интересом.
— Екатерина Белова, — ответила она, голос её был слабым, словно она говорила шёпотом.
— Но почему? — не отрывая взгляда от дороги, спросил он. — Почему вы решили прибегнуть к донорству? — он сделал паузу, стараясь не звучать резко. — Вы такая красивая и такая сильная. Почему у вас не было кого-то рядом, кто бы разделил с вами это важное событие?
Екатерина, удивлённая его вопросом, отвела взгляд к окну. Её губы слегка сжались, когда она пыталась найти, что сказать. Она молчала несколько секунд, прежде чем глубоко вздохнула и, сохраняя спокойствие, стала говорить.
— Не всегда легко объяснить, почему мы выбираем те или иные пути, — сказала она, её голос был мягким, но наполненным скрытой мудростью. — А иногда жизнь толкает нас на дороги, которых мы не планировали, и мы начинаем бороться за то, что, как нам казалось, никогда не будет так трудно достичь.
Владимир слушал её, не перебивая, внимательно вслушиваясь в каждое её слово.
— Я приехала из Беларуси девять лет назад, — продолжила она. — У меня был муж, сначала всё было прекрасно, или мне так казалось. Но вскоре началось ужасное, он унижал меня и презирал за то, что я не могла родить ему ребёнка. Мы прожили вместе три года, и за это время он внушил мне, что моя ценность как женщина зависит от того, смогу ли я стать матерью. — Она замолчала, погружённая в горькие воспоминания, её взгляд потерялся в прошлом. — Когда наконец пришёл диагноз, — произнесла она, — бесплодие обрушилось на меня как приговор. Мой брак развалился не потому, что я этого хотела, а потому, что он больше не мог видеть во мне ничего, кроме неудачи. Он оставил меня из-за того, что я не смогла оправдать ожидания, которые общество возлагает на женщину.
Владимир почувствовал, как у него сжалось горло. Ему было трудно представить, через что ей пришлось пройти.
— Развелись мы быстро, квартиру, в которой мы жили, суд оставил мне, а всё остальное нажитое — ему, — продолжала она с лёгкой, но непоколебимой решимостью. — Я собрала все свои сбережения и решила, что если я стану матерью, то сделаю это сама, по-своему. Я вложила всё, что у меня было, в процедуру искусственного оплодотворения. Это был риск, и я понимала это. Но когда жизнь подталкивает тебя к пропасти, ты должен решить, прыгнуть ли с ней с надеждой или с отчаянием.
Екатерина добавила, что когда она прошла все нужные процедуры успешно и лежала на УЗИ, мечтая увидеть желаемое, то УЗИст с восторгом сообщил ей: «Поздравляю вас, вы станете мамой! Спешу добавить — мамой четверых детей». Конечно, она была шокирована и даже не представляла, как она справится теперь со всеми трудностями. Она снова остановилась, глубоко вздохнула и её голос дрогнул, но в нём звучала сила, накопленная через все трудности.
— Через девять месяцев родились мои четверняшки, Владимир. Они всё, что у меня есть в этой жизни, моя сила и моя радость. Всё, что я делаю с тех пор, это ради них. Я не искала мужчину, чтобы он обеспечивал их или спасал меня. Дети — это мой смысл жизни, они мой двигатель.
Владимир молчал, поражённый не только её историей, но и спокойствием, с которым она её рассказывала. Он никогда не встречал человека, который смотрел бы на жизнь так глубоко, с такой ясностью. В его окружении все люди ценили деньги, внешний лоск, быструю славу, но Екатерина говорила с той глубиной, которую он не мог понять до этой минуты.
— Знаете, — сказала она с мягкой улыбкой, хотя её глаза были влажными, — иногда жизнь разбивает нас, чтобы мы могли восстановиться заново, становясь сильнее. Те, кто видят только поверхностный блеск, никогда этого не поймут. Но те, кто прошли через тьму, знают, что настоящее золото скрывается под слоями пыли. Мои дети — это то самое золото, и неважно, как они появились на свет. Они моё величайшее сокровище.
В машине снова воцарилась тишина, но теперь это была тишина, полная понимания. Пока дети играли на заднем сиденье, Владимир Громов впервые за многие годы ощутил, что что-то внутри него изменилось, словно завеса поверхностности сошла с его глаз, показывая ему правду, которую он никогда не искал и даже не думал искать. Он понял, что больше не хочет откладывать важный разговор. Владимир решил признаться, куда они на самом деле направлялись, и повернулся к Екатерине, собираясь рассказать ей правду.
— Я хочу, чтобы ты знала, куда мы едем, — начал он, стараясь говорить уверенно. — Мы направляемся в клинику, где я могу официально подтвердить, что действительно являюсь отцом этих четырёх детей. Для меня это важно, надеюсь, ты не против.
Екатерина к его удивлению не стала возражать. Она внимательно выслушала его и просто кивнула. То, что это были его дети, и так было очевидным для неё, но скорее она хотела так думать. Они приехали в клинику, и Владимир сразу направился к стойке регистрации, чтобы договориться о срочном тесте ДНК. Им сообщили, что результат будет готов через час, но для Владимира этот час длился целую вечность. Он не мог скрыть своего волнения, его лицо было напряжённо, а руки слегка дрожали. Внутри бушевали противоречивые эмоции, ведь результат мог навсегда изменить его жизнь.
Екатерина, напротив, казалась спокойной. Она стояла рядом с лёгкой улыбкой, совсем не разделяя его тревогу. Она ничего не теряла и не приобретала в эти мгновения. Ведь она мама этих детей, и этого не изменить. Но наблюдая за Владимиром, она вспомнила свои чувства, когда шла на процедуру искусственного оплодотворения. Когда им передали результаты, Владимир чувствовал, как его сердце колотится, будто собирается вырваться наружу. Взяв в руки конверт с ответом, он замер, на мгновение не решаясь его открыть. Но взгляд Екатерины…
Владимир глубоко вдохнул и разорвал край конверта. Внутри лежал лист с сухими медицинскими терминами, но главное он увидел сразу: «Вероятность биологического отцовства — 99,99%». Его глаза задержались на цифрах, и в груди что-то болезненно сжалось. Всё, что ещё несколько часов назад казалось случайностью или игрой воображения, стало реальностью. Эти четверо малышей действительно были его детьми.
Он медленно поднял взгляд на Екатерину. Та стояла неподвижно, крепко держа за руки двоих из ребят. В её глазах не было ни страха, ни радости, только спокойная твёрдость. Она знала, что этот момент наступит, и была готова. Владимир ощутил, как язык прилипает к нёбу — слишком много слов, и все они не подходили.
— Значит… я их отец, — наконец произнёс он, словно сам пытался поверить в сказанное.
— Бумага лишь подтвердила то, что и так видно, — спокойно ответила Екатерина. — Но вы должны понять: для них отец — это не фамилия в документе и не деньги. Это человек, который рядом каждый день.
Сзади послышался смех — дети, уставшие от ожидания, весело спорили, кто первым поедет домой на «гоночной машине». Владимир посмотрел на них и впервые в жизни понял, что не может просто уйти.
Всю дорогу обратно он молчал, слушая оживлённые голоса. Когда они подъехали к её дому, Екатерина уже собиралась выйти, но Владимир неожиданно сказал:
— Я не знаю, как быть, но хочу участвовать в их жизни. Не как посторонний человек. Пусть даже постепенно, шаг за шагом.
Она задержалась на секунду, посмотрела на него внимательно и кивнула.
— Если вы готовы доказывать это делами, а не словами — дети не потеряют, а только приобретут.
Владимир остался сидеть в машине, глядя, как они поднимаются по ступенькам подъезда. Впервые за многие годы его мысли не были о бизнесе, сделках и миллионах. Впервые он чувствовал, что перед ним стоит задача, которая дороже всего его состояния. И теперь он понимал: от этого выбора отступать нельзя.
войдите, используя
или форму авторизации