Прозаик Костин зашел в аптеку и попросил что-нибудь от головы. Получив таблетки, одну тут же закинул в рот. По дороге домой проглотил еще, потому что боль не проходила.
К упаковке с таблетками прилагалась документация. Костин разворачивал её сначала сидя, потом стоя. Надежд, что инструкция развернется до конца, становилось все меньше. Вскоре он исчез за мятым листом бумаги.
Эту инструкцию невозможно было скурить до конца жизни. Её можно было использовать как скатерть для грузинской свадьбы. Там были рисунки. На одном стрелочка указывала в широко раскрытый рот, на другом - в деликатно сжатые ягодицы.
Обычно в таких случаях что-то перечеркивают крест-накрест.
Здесь же читателю предлагался широкий выбор. Либо – только туда, любо – только сюда, либо – туда и сюда. Либо: только не туда и не сюда, ради бога.
Рисунки можно было увидеть издалека. Но шрифт не различался даже в очках и с лупой. Через минуту прозаик Костин сидел на диване и смотрел в бинокль на инструкцию, висевшую на двери туалета.
Стало известно: в аптеке ему предложили гидроксипропилцеллюлозу и бутилгидрокситолуол с какой-то лактозой и крахмалом. Местами совпадало с этикеткой на средстве для прочистки канализационных труб.
Этот компот предлагалось Костину ввести в себя. Причем, как следовало из пояснений к рисункам, не имело значения, через главный вход, или через запасный. Костин похвалил себя: он правильно сделал, что завел в рот.
Это был самый короткий путь до больной головы.
Дальше становилось тревожнее с каждым абзацем. Результатом применения этой шмурги могли стать: головокружение, эпилепсия, кратковременные потери сознания, понос, рвота и зуд в заднем проходе.
Прозаик Костин купил таблетки от головной боли, которые вызывали зуд в заднем проходе. По всей видимости, стрелочка, указывающая на ягодицы, не была руководством к действию. Она указывала на следующее поле битвы.
Если к зуду добавить эпилепсию и потери сознания, то обещание издательству сдать роман к концу июля выглядело просто смешно.
Производитель таблеток уверял, что ближайшее время прозаик Костин проведет не за письменным столом, а на толчке. С наждачной бумагой в руке. С деревянной ложкой во рту, чтобы не прикусить язык во время эпилепсии. И обложенный подушками, чтобы не разбить голову при падении с унитаза во время потери сознания.
Компенсация за отсутствие головной боли вызывала справедливые вопросы о её соразмерности.
Голову, действительно, отпустило. Но беда не приходит одна. Костин стал испытывать странные ощущения. Словно все окуни Волги выплывали из него против шерсти. Производитель не обманул. Проблема с головы сползла. На чердаке было свежо и прохладно. Но состояние цокольного этажа требовало вмешательства огнетушителя.
Костин вернулся в аптеку. Шевеля ягодицами как мельничными жерновами, объяснил проблему. Вставлять свечи по дороге уже не стал.
Нужно было сначала прочитать.
Бинокль помог выяснить главное: препарат был для него совершенно безопасен. Он установил свечу в канделябр и тут же ощутил облегчение. Холодная волна омыла берег и унесла все тревоги.
В качестве бонуса от производителя появилась эрекция. При этом Костин никак не мог вспомнить, в каких жизненных обстоятельствах она применяется. В безболезненную голову пришла догадка только о том, что с её помощью можно носить три ведра воды, а не два.
Теперь можно было уделить больше внимания деталям. Как подсказывали окуляры бинокля, свечи состояли из какого-то метилпарагидроксибензоата. Название понравилось. Одно окутывало флером покоя и счастья.
Нежданчик поджидал в эпилоге инструкции. Оказывается, сочетание этого метилпарагидроксибензоата с долбаным бутилгидрокситолуолом, которым были так богаты таблетки от головной боли, превращало счастливого человека в глубоко несчастного.
Коктейль предлагал широкий спектр развлечений. На его пике располагались галлюционации и запор. Где-то внизу списка болтались задержка менструаций и - неожиданно - головная боль.
Прозаик Костин интуитивно выбрал задержку, но его планам не суждено было сбыться.
Не успел он оценить последствия, которые могли наступить при одновременном наступлении поноса и запора, как в голове зазвучала корабельная рында. Послышался топот матросов по палубе.
Потом раздался гул Ивана Великого. Каждый его новый удар выбивал по зубу из верхней челюсти. Костин быстро ввел в голову таблетку от головной боли из первой серии и стал прислушиваться к себе как к прибою.
Зуд вернулся в разъяренном состоянии. Он не пацан, чтобы его так обманывали. Он быстро объяснил, что такое головная боль, и что такое зуд. Костин быстро ввел свечу из второй серии и, пока не вернулись матросы, пошел в аптеку.
Его рассказ о том, как он провел этот вечер, подарил фармацевтам катарсис. Они аплодировали стоя. Прежде чем продать нужное, его дважды вызывали на бис.
Вернувшись домой, прозаик Костин накапал проданную ему валерианку в воду и выпил. Через полчаса исчезли и мигрень, и зуд, и эрекция.
Костин почувствовал приток творческих сил.
Утром решил прочитать инструкцию.
«Когда вы уже разродитесь?» – спрашивал вчера издатель нервно.
- Ни-ког-да, - обреченно произнес Костин, дойдя до того места, где применение валерианы категорически запрещено беременным.
Вячеслав Денисов.
Короткие истории
войдите, используя
или форму авторизации