:) Она училась в этом классе с самого начала. С шести лет. Но это не мешало все эти годы одноклассникам издеваться над ней и изводить её так. Будто она была их личным врагом. А провинность была…
Очень простая. Она одевалась не так, вела себя стеснительно не принимала участия в их развлечениях. И ещё. Не смеялась, когда смеялись другие, короче говоря. Выделялась на общем фоне. Что воспринималось детьми, а потом и подростками, как вызов. Как желание показаться лучше других и поэтому.
Плевки в спину и броски клочками бумаги. Бесконечно приклеенные листки к её спине и портфелю, с обидными надписями и. Подставленные на выходе из класса ноги, чтобы упасть, а потом. Обидный смех в спину. Оскорбления, выкрикнутые из толпы и прямые насмешки. Девочек. Над её старыми потёртыми платьями и огромными мужскими ботинками не по размеру. И очками. Которые уже разбивали много раз. Наступали на них и плевали в стёкла, а она.
Улыбалась печально в ответ на всё, а после. Плакала дома горючими слезами, стараясь чтобы ни мама, ни младший братишка не увидели ничего. Она приходила домой поздно ночью. Потому что, подрабатывала официанткой в кафе, потому что..
Потому что. Маме не хватало денег на их содержание. Отец давно ушёл. Вот они и остались одни. Сами. Навсегда. На звенящем промозглом ветру. Под названием – Время. Оно было безжалостно. Отнимая надежду, радость и любовь и потому.
Потому она. Подрабатывала в этом кафе, чтобы.
Её маленький брат ходил в школу в хорошей новой одежде, в красивых кожаных туфлях. И с большим портфелем из магазина. Как у всех. А не старой холщовой сумкой через плечо, как у неё и поэтому.
Не было поэтому у неё времени, возможности и права. На отчаяние, на склоки в школе. Она не могла себе позволить тратить силы и деньги на себя. Ведь мама работала уборщицей в соседней школе и получала мало, но. Много болела. И кто-то. Должен.
Должен был оплачивать её лекарства!
И разумеется.
Ну, разумеется. Она не думала о выпускном бале. Какой, ко всем чертям, выпускной бал? Откуда?!
Откуда, дамы и господа. Ну откуда же, у неё могут быть деньги на платье? Такое. Красивое. Знаете? Там на центральной улице города. Оно висит в витрине одного дорогого магазина.
Она позволят себе иногда остановиться напротив витрины и. Закрыв глаза. Закрыв и зажмурив веки так.
Так, чтобы стало больно глазам. И потекли слёзы, увидеть. Увидеть.
Как она идёт в этом платье, а все. Все одноклассники не смеются над ней и не плюют ей в след, а смотрят.
Восхищенно смотрят и тот. Самый красивый парень. Ну, знаете. С передней парты. Который самый умный и занимается греблей. Он смотрит ей вслед.
Смотрит, смотрит и смотрит, а она.
Кружится и вокруг. Все улыбаются, но.
Открывались глаза и серое небо кричало ей. Гнало её. На работу.
И в это день всё должно было быть точно так-же. Вот только во дворе школы собралась толпа учеников от первых классов до старшеклассников. Самый большой и самый сильный, наглый и хамоватый мальчишка из параллельного выпускного класса. Известный на весь район хулиган. И гроза всех. Драчун, задира…
Держал в руках маленького котёнка. Правой рукой, а левой доставал из кармана верёвку. Он привязал пищащего малыша к небольшому дереву, росшему посреди двора и достал из кармана большую рогатку. Отойдя на несколько метров, он потребовал грубо, чтобы стоящие кругом ребята расступились и дали отойти ему назад.
-Ну? Кто забьётся со мной на две бутылки пива?! Что я с завязанными глазами попаду в него с десяти метров.
Среди ребят пронёсся уважительный гул, полный недоверия и даже.
Даже кто-то вызвался поучаствовать в соревновании и поставить две бутылки пива. Что тут сыграло роль?
Нежелание выделяться и возразить против этого расстрела? Нежелание показаться другим? Почему, никто из почти сотни детей не возразил и не вступился за котёнка? Боязнь расправы? Боязнь проявить жалось к маленькому существу на глазах всех? Или нежелание увидеть в глазах друзей непонимание, но.
Но. Когда он уже натянул резинку, прицеливаясь в котёнка. И сказал товарищу, чтобы тот завязал ему глаза, из толпы.
Молчаливо взиравшей на этот расстрел вылетело что-то.
Такое, до боли знакомое и всегда. Появляющееся не в том месте, не в то время и вообще, но.
Но маленький крепко сжатый кулачок. Так что побелели костяшки пальцев. Точно.
Совершенно точно ударил в правое ухо. Со всей силы и. Рогатка выпала из мгновенно разжавшихся рук. Крик боли, испуга, страха вырвался из губ стрелка. Он согнулся, держась за ухо и рухнул вниз и тогда. Наверное, это просто совпадение. Но тогда.
Её старый большой растоптанный ботинок. Помните, дамы и господа. Именно те ботинки, которые ей всегда были не по размеру. Попал точно ему в нос и хруст. Прозвучал, как выстрел среди наступившей.
Совершенно мёртвой тишины. Сто соучеников стояли и смотрели на происходящее, раскрыв рты и глаза. Они не двигались. Так. Будто превратились в каменные статуи и знаете. Знаете, что я вам скажу.
Они и были каменными статуями.
Она подбежала к котёнку, плачущему на дереве и отвязав его. Прижала к себе и убежала, а на следующий день.
На следующий день. Она. Пришла в класс на первый урок и открыв дверь. Попыталась тихонько проскользнуть на свою заднюю парту, где и просидела в одиночестве все почти десять лет, но.
Тут что-то грохнуло. Грохнуло так. Будто небо упало на Землю. Будто открылись хляби небесные и ангелы. Уронили на Землю. Что-то очень важное. Что-то такое. Без чего нам людям. Никак нельзя.
Это встал класс. Весь, как один. Грохнув одновременно. Крышками парт. Они вышли в проход, каждый напротив своего места и опять грохнули крышками своих парт. И всё это. Было посреди.
Мёртвой тишины.
Ни слова, ни звука, ни одного движения. Будто они всю ночь репетировали это действие и отрепетировали его. До абсолютной точности. Так, как солдаты на параде. Маршируют. Нет, не так.
Так как идут в самый последний. Бой. Когда всё самое важное уже не важно и они.
Молча стояли и смотрели на неё, а учительница.
Сказала.
-Тебя вызывает директор. За устроенную вчера драку. Ты избила мальчика и теперь он дома с переломанным носом.
Она повернулась, чтобы. Выйти и пойти по пустым гулким школьным коридорам к кабинету директора, но.
Тот самый мальчик. Умный и занимающийся греблей. Сказал.
-Постой. Постой пожалуйста. И обращаясь к учительнице, попросил.
-Можно, она теперь до конца школы будет сидеть рядом со мной и можно.
Можно, я провожу её, чтобы. Чтобы она не одна шла?
-Ну, конечно. Конечно можно.
Ответила учительница. Хорошо знавшая о том, что вчера произошло на школьном дворе и тут.
Весь класс. Сорвался с мест. И они, окружив её. В стареньком потёртом платьице. Повели через гулкие, но. Уже совершенно не пустые коридоры. К кабинету директора.
Куда вошли все вместе и самый умный красивый мальчик.
Высокий и занимающийся греблей, вдруг сказал упрямо. Самому директору.
-Мы не уйдём. Не уйдём. Мы не оставим её одну, вы не знаете. Вы ведь не знаете, что случилось вчера. А я знаю и мне очень стыдно. Потому что, я тоже был там. Среди всех. И я стоял смотрел и молчал.
Директор помолчал и посмотрел на всех, а потом ответил.
-А я, между прочим, всё знаю. Всё абсолютно. Я всё- таки, директор. Тридцать лет. Но я должен. Должен поругать её, а значит. Будем считать. Что я уже поругал. А наказание будет такое.
Ты, и он показал на этого мальчика. Теперь провожай её в школу и потом домой до самого выпускного вечера. Идёт?
И протянул ему руку.
-Идёт. Ответил парень и пожал протянутую ему ладонь.
Нет. Это не конец. Каким бы я был сказочником, если бы дал этой истории так закончиться? Разумеется, это не конец. Через неделю…
Через неделю, поздно ночью. Когда она возвращалась из кафе и фонари качавшиеся на ветру, составляли ей компанию. Не успев раздеться и проглотить свой холодный ужин, она.
Услышала, как в двери кто-то стучится. Осторожно. Чтобы не разбудить спящую маму и братишку. Она подошла и открыла дверь, в неверном свете желтых ночных фонарей. Стояли все девочки её класса. Все те, кто эти десять лет издевался над ней и насмехался и они.
Протягивали ей. Большой пакет. Длинный такой. Метра два, наверное, в длину. Они стояли совершенно молча и когда она подошла поближе.
Одна из девочек. Сдёрнула покрытие с пакета и она. Она задохнулась. Потому что это. Было. Оно.
Именно оно. То самое платье и ещё. Большая коробка с духами и всякими женскими премудростями. Она стояла, прижав руки к лицу И плакала и тогда.
Девочки подошли и обняли её. Они так и стояли. Под жёлтым, неверным светом ночных фонарей.
А мы оставим их тут, дамы и господа. Оставим. Потому что, мне неудобно подглядывать за ними. Как –то, не по- мужски, что ли. Но я вас уверяю.
Я вас совершенно уверяю. Что она пошла на выпускной бал Вместе с тем самым, красивым, высоким, умным мальчиком. И они, разумеется.
Были самой красивой парой вечера и она. Была совершенно счастлива. Но не потому, что была самой красивой девушкой среди всех, а это. Именно так и было.
А потому, что она теперь была среди своих. Своих друзей. Которые улыбались ей и аплодировали.
Вот, только. Только иногда, я задаюсь вопросом. Дамы и господа.
Да. Я задаюсь вопросом. Когда один иду под неверным, желтым светом качающихся ночных фонарей.
Что было бы? Если бы она тогда не успела?! Подбежать? И спасти?
Да.
Я поднимаю голову вверх. И спрашиваю об этом у ангелов и они.
Отворачиваются и хмурятся.
А, впрочем. Не стану вас расстраивать. Ведь это Всего-навсего, сказка.
Да. Сказка, а может быть.
И нет…
Олег Бондаренко
войдите, используя
или форму авторизации