Моя дочь привезла мне сына-аутиста на выходные, а вернулась через 11 лет, когда его показали по телевизору, как успешного разработчика приложений. Она хотела поживиться, но случилось непредвиденное…
Тихо падающий снег укрывал лапы вековых сосен, когда тихий стук донёсся из-за калитки. Вера Петровна Меньшова, вытерев руки о передник, вышла на веранду. Перед ней стояла её дочь Маргарита, взволнованная, с телефоном в руке и детской курточкой. За ней, словно прикреплённый, переступал с ноги на ногу пятилетний мальчик с большим рюкзаком.
— Мам, я только на пару дней, — быстро проговорила Рита, избегая взгляда матери.
— Недолго отдохну, потом заберу. У меня тут срочные дела". "Что за дела такие? – нахмурилась Вера Петровна.
— Работа. Потом к друзьям нужно съездить. Просто присмотри за ним, пожалуйста.
— Хорошо— Маргарита быстро поцеловала сына в лоб и направилась к машине.
— Погоди, Рита, хоть скажи, что ему приготовить? – крикнула вслед Вера Петровна.
— Ему всё подходит. Он непривередлив.— Не дожидаясь ответа, захлопнула дверь машины.
Мотор зарычал, и машина скрылась за углом.
Осталась лишь тишина и мальчик, стоящий на ступеньках. Он обнимал рюкзак и держал пластиковый стаканчик с блеклыми динозаврами.
— Здравствуй, Илюша, — ласково сказала Вера Петровна, наклоняясь к нему.
— Пойдём, согреешься.
Он молчал, смотря в никуда.
Илья был особенным ребёнком. Он редко смотрел в глаза, не любил громкие звуки и часто погружался в себя, словно жил в другом, более систематизированном мире. В три года он знал алфавит, в четыре конструировал сложные модели, как опытный инженер, а в пять мог часами изучать один предмет, рассматривая каждую деталь. Врачи говорили о расстройстве аутистического спектра, или, как сейчас говорят, об особенностях восприятия. Для Веры Петровны это не было приговором. Это был её внук, уникальный и очень способный мальчик. Он видел мир по-своему, и в этом была его прелесть.
Вечер казался бесконечным. Илья отказывался от еды, отодвигал тарелку, вздрагивал от звука холодильника, закрывал уши руками.
— Не бойся, — шептала Вера Петровна, стараясь говорить как можно тише — Тебя никто не обидит.
Он раскачивался из стороны в сторону, устремив взгляд в одну точку. К полуночи бабушка устала, села у кровати внука и слушала его тихое бормотание. Вера Петровна, в прошлом учительница, считала, что умеет ладить с детьми. Но этот ребёнок жил в своём мире, где любой шум был громом, а любое прикосновение – как удар.
Утром она сварила овсяную кашу и поставила перед ним. Илья отвернулся. Тогда она наполнила тёплой водой тот самый жёлтый стакан и поставила рядом. Он посмотрел, взял стаканчик обеими руками, немного отпил и больше не выпускал его из рук. Так началось их молчаливое общение. На третий день Рита не позвонила. Не позвонила и через неделю.
Вера Петровна обратилась в детскую поликлинику, потом в районную администрацию, собрала необходимые документы и свидетельства. Через три месяца суд вынес решение о том, что Илья будет жить с бабушкой, а Маргарита Ларина была лишена родительских прав. Во время оглашения решения Вера Петровна держала в руках тот самый стаканчик с динозавром, перебирание его в руках ее успокаивало. Он стал для неё неким символом того, что он был свидетелем всего происходящего в их жизни.
Прошло одиннадцать лет. Илья сидел перед телекамером в студии программы «Утренний гость». Его приложение для “особенных” детей с РАС «Тихий мир» получило международную премию.
— Илья, ваша система коммуникации меняет жизни тысяч семей. Что стало толчком? — спросила ведущая.
Илья посмотрел мимо камеры, на свою бабушку, сидевшую за кулисами. Его речь, как всегда, была немного монотонной, выверенной.
— Мне нужен был способ говорить. Моя бабушка научила меня слушать. Не слова, а паттерны. Я просто структурировал все известные бытовые паттерны и подготовил для них систему обратной связи. Сначала для себя. Потом для других.
Вера Петровна смотрела на внука, не скрывая слез. Ее старый телефон завибрировал. Неизвестный номер. После съемки она набрала номер и то, что она услышала в трубке одновременно удивило и ужаснуло ее…
«Вижу, что мой сынок стал звездой. Завтра в 12 у вас дома. Обсудим его будущее. Рита»
Комок напряжения и боли сжался у нее в груди. Она показала смс Илье. Он не изменился в лице, только пальцы слегка постучали по столу.
— Не открывай дверь, — сказал он.
На следующий день ровно в двенадцать такси остановилось у калитки. Из него вышла Маргарита, как ни в чем не бывало. Как будто она каждый день стабильно передвигается этим маршрутом без капли смущения от одиннадцатилетнего отсутствия. Дорогая шуба, яркий макияж. С ней был высокий крупный мужчина в солидном костюме.
Вера Петровна вышла на крыльцо, не приглашая войти.
— Мама, я пришла за своим сыном. Он же несовершеннолетний, ему необходимо помочь в ведении дел, чтобы он ни о чем не думал, а занимался научной работой и разработкой. Ты уже немолода, тебе эти заботы ни к чему.
— Ты лишена родительских прав, Рита. Уходи.
Мужчина шагнул вперед.
— Давайте без скандалов, бабушка. Я юрист. Судебное решение можно оспорить. На основании новых обстоятельств. Например, вашей неспособности обеспечить должный уход особому ребенку. У вас же и пенсия мизерная, и здоровье... — он многозначительно посмотрел на ее поношенный халат.
В этот момент из дома вышел Илья.
— Я не поеду с тобой, — сказал он Маргарите, глядя куда-то в сторону от нее.
— Малыш, я же твоя мама! — она попыталась изобразить улыбку.
— Ты бросила меня. На этом наши юридические отношения завершены. А эмоциональных не было никогда.
Мужчина-«юрист» достал папку.
— Вот иск о признании предыдущего решения недействительным. У вашей матери есть справка о доходах? Нет. А у нас есть свидетели, готовые подтвердить ее неадекватность.
— У меня тоже есть кое-что, — Илья повернулся и ушел в дом, вернувшись с ноутбуком. Он открыл файл. — Это расшифровка всех твоих телефонных разговоров за последний месяц, Маргарита. Ты обсуждала с этим человеком, — он кивнул на «юриста», — план: забрать меня, получить доступ к счетам компании, а затем поместить меня в частный интернат в Швейцарии. Стоимость услуги — пятнадцать процентов от моих будущих доходов. Ты сказала: «С ним там будут лучше специалисты». Но в договоре, который ты подписала, пункт об интернате не соответствует вашим словесным договоренностям. Тебя обманули.
Маргарита побледнела.
— Что? — Маргарита возмущенно посмотрела на мужчину, который старался не подать виду, что он понимает, о чем говорит Илья.
Маргарита возмущенно переключилась на сына:
— Ты... подслушивал меня??! Как? Зачем? Как ты мог!
— Я анализировал аудиопоток твоих мессенджеров. Моя программа всегда слушает. Для безопасности. Я отправил расшифровку и финансовые схемы вашего «юриста» в прокуратуру час назад. И в налоговую.
Мужчина резко сунул папку в портфель.
— Это провокация! Рита, мы уходим.
— Нет! — закричала Маргарита. — Он врет! Он больной!
Женщина забилась в истерике, сгибаемая потоком хаотичных мыслей, которые роем пчел зашевелились разом в ее голове. Она не понимала кому верить, кто ее обманывает и предает ее прямо сейчас, на какие отношения она может рассчитывать с сыном и матерью, какой срок ей грозит, если Илья говорит правду, что ей вообще делать в сложившейся ситуации и как можно отмотать время вспять.
— Нет, — тихо сказала Вера Петровна, впервые за весь разговор. — Он здоровее нас обоих. У него есть совесть. А у тебя ее нет. Убирайся.
Она захлопнула дверь перед носом у дочери. Через неделю пришло письмо из прокуратуры: в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием состава, но материалы переданы в органы опеки для пересмотра дела о лишении родительских прав в сторону ужесточения. Илье также прокуратурой было выдвинуто предупреждение о недопустимости нарушения закона неприкосновенность частной жизни и личной тайны за установку слежения за матерью. Он учел это справедливой предупреждение, но в данном случае оно того стоило.
Маргарита и ее сообщник исчезли из города, причем сообщник исчез первее Маргариты, оставив ее один на один со своими несбывшимися хитрыми планами.
Вечером Илья сидел на кухне и смотрел в свой стаканчик с динозавром, который бабушка сохранила на память за стеклянной дверцей серванта.
— Я знал, что она вернется, — сказал он. — Я всегда был для нее ошибкой. Но я не ошибка.
— Ты — чудо, — Вера Петровна обняла его за плечи. Он на секунду замер, потом расслабился.
Они сидели так молча, слушая, как закипает чайник. Никаких больше слов не было нужно.
войдите, используя
или форму авторизации