Ирина

Ирина
24 января 2022

Что случается с мужчиной, когда уходит его женщина. И как это вылечить
23 декабря 2021
54 тыс. прочитали
Зачем мы так страдаем, когда нас бросают? Откуда это насилие над собой — просто потому, что кто-то сказал «прощай»? Тут подвезли тонну научных исследований на этот счет. Что ж, посмотрим и сравним с личным опытом.

«Умирающий галл», копия с пергамского бронзового оригинала, мрамор, III в. до н.э. © Капитолийские музеи, Рим
Исследователи говорят: теперь мы точно знаем ответы на все вопросы — и каков единственный способ это пережить.

Зачем мы так страдаем?
«Уход любимого человека — один из самых сильных стрессов, которые может испытать человек. Сильнее только потеря ребенка», — констатирует Дэвид Басс, к.м.н., автор нашумевшей книги «Эволюция желания».

А где стресс — там и фармацевты с их исследователями. Это ж какой рынок, сами посудите! Статистика из американского Journal of Personality and Social Psychology такова: из 114 человек, которых бросили за восемь недель до контрольного исследования, 40% демонстрировали картину симптомов, схожую с большим депрессивным расстройством.

И еще у 12% наблюдались «отдельные психотические проявления».

«Лаокоон и его сыновья», мрамор, I в. до н.э. © Музеи Ватикана
Вот уже два десятка лет эволюционные психологи, неврологи, кардиологи — многие изучают то, что получило официальное название «синдром разбитого сердца». Что удалось установить? Травма, с которой ты остаешься наедине, неотличима от психического расстройства.

Избыток гормона стресса кортизола, сопровождающий такие истории, плохо влияет на сердечно-сосудистую систему — все вот так буквально, да. А еще — брошенные мужчины в три раза чаще сводят счеты с жизнью, чем женщины. А также — интенсивно применяют алкоголь (после чего садятся за руль), кричат в магазинах, ввязываются в драки.

Роспись керамики, Древняя Греция, V в. до н.э. Экспонат Государственного Эрмитажа, фото КВ
Личный опыт: о да, саморазрушение. Последнее расставание с любимой стоило мне сломанной коронки. Я не понравился какому-то незнакомцу на набережной, он — мне. Но я ему — сильнее )))

Ну и, конечно, я шел на отчаянный приступ. Буквально, в окно к ней — и с цветами. А также исполнял «священную триаду брошенного»: упрекал, упрашивал, угрожал.

Все как у всех, будто кнопку какую нажали. Что это такое, дядя врач?

Это древняя реакция
«Это механизм, направленный на продолжение рода, сформированный эволюцией в мозге и биохимии человека около двух миллионов лет назад, — хором отвечают три профессора из Университета Калифорнии, авторы бестселлера «Общая теория любви». Внезапный разрыв отношений запускает в человеке двухфазную ответную реакцию:

Фаза первая: протест. МРТ влюбленных показывает рисунок мозговой активности, похожий на то, что происходит в голове после поступления туда наркотика-эйфоретика. Ну да, нам ли не знать, как это — когда летаешь и ты, и будто бы все вокруг.

А у недавно брошенных возбуждены те же отделы мозга, что и у страстных игроков, которые мечтают о выигрыше. Они кипят дофамином, норадреналином и прочими бодрящими гормонами — и это делает их отчаянно, как никогда влюбленными.

«Святой Иоанн Креститель, проповедующий в пустыне», Антон Рафаэль Менгс, вторая половина XVIII в, Рим. Экспонат Государственного Эрмитажа, фото КВ
Зачем такое эволюции? Ты слишком много сил вложил в этот объект желания, чтобы потерять его без борьбы. Природа включает в тебе охотника, игрока — и ты ставишь на кон все, что есть, чтобы добиться успеха.

Желание наше подобно тому, как дважды отравленная собака в третий раз смотрит на кусок мяса. Не помню уж, где это прочел.

Фаза вторая: ломка. Тут-то статистики нет, но по ощущениям — далеко не все ушедшие возвращаются в результате последней атаки брошенного. И вот когда организм осознает, что главный выигрыш все же уплыл, энергия игрока сменяется отчаянием торчка.

«Всегда было так: глубина любви не познается раньше часа разлуки», — писал арабский поэт Халиль Джебран.

Сначала с тобой происходит заключительная истерика, потом наступает черная меланхолия. Один из симптомов этой стадии — потеря аппетита. Подобная реакция позволяла нашим предкам залечь в пещере, в приступе горя, и существовать на минимальных ресурсах.

Рисунки из пещеры Ласко, Франция, 12-16 тысячелетие до нашей эры
Охота была опасным занятием, требующим высокой концентрации — а какая уж тут концентрация, когда в глазах слезы. Полежи пока на шкуре у костра: потеряешь пару килограммов, но не жизнь.

Личный опыт: ну да, минус десять кг за шесть недель, так у меня было в последней из историй. И — ничего нового делать не мог. Сидел на диване с непроницаемым лицом, пересматривал в сотый раз «Намедни» Парфенова: там все знакомо и все уже умерли.

«Геркулес», бронза, Рим, I-III вв. © Музеи Ватикана
«Ничего-ничего, потерпи. Это неверно, что полезны только те состояния, при которых мы чувствуем себя хорошо, — успокаивает Мэтью Келлер, профессор психологии из Колорадского университета. — Процесс очищения несет много неприятных ощущений. Боль, лихорадка, понос — вот так обычно наш организм спасает себя».

Нет, я не на дне — я выздоравливаю. Что посоветуете, доктор?

Откажись от контактов и воспоминаний
«Любовную травму надо лечить так же, как зависимость, которой она по существу и является, — инструктирует антрополог Элен Фишер из Рутгерского университета. — Это значит — никакого общения, ни звонков, ни чтения ее соцсетей, ни походов в спортзал или кинотеатр, где она может оказаться».

И — нельзя «остаться друзьями». «Если человек, отказавшийся от тебя, предлагает „просто дружбу“, скажи — да, хорошо, но только через три года, — советует Фишер. — А сейчас тебе нужно время и пространство, чтобы пережить потерю и восстановиться».

«Персидский воин», мрамор, Рим, I в. © Музеи Ватикана
Избавься от всех ее фотографий, подарков, записей в мессенджерах, вещей, которые ей принадлежат, — от всего, что может напомнить о «вас». Либо выброси, либо спрячь подальше-подальше с глаз. Но только не возвращай — получится еще одно торжественное прощание, и карусель зависимости вернется на новый круг.

Личный опыт: да-да. Я однажды дважды возвращал красавице ее личные вещи. Сначала собрал все, вплоть до заколок, и трагически вручил у ее подъезда. Через месяц — опять как бы нашел, что забыл в прошлый раз («а вот это вот не твое?»).

Но куда деть этот зуд, который опять появился? Надо же что-то делать!

Делай упражнения
«Физическая нагрузка, как губка, впитывает стресс, — комментирует профессор Фишер, — видимо, за счет повышения уровня нейромедиатора серотонина. И добавляет бонусную дозу эндорфинов, гормонов хорошего самочувствия».

«Искушение св. Иеронима», Джованни Савольдо, XVI в. Экспонат ГМИИ им. Пушкина, фото КВ
Личный опыт: трижды да! Когда ты сильный — ты сильный. В том числе, и духом. Бывает, сидишь в унынии на диване. Думаешь — ну нет. Отвлечешь себя чем-нибудь, чтобы не передумать, поставишь бодрую музыку, отожмешься «лесенкой». Прошло 20 минут — а ты уже другой человек (и поясница побаливает). Так поздоровел на этих страданиях — ложки в руках гну (алюминиевые)!

А вот есть же еще так называемый «кайф бегуна» — это когда в ходе монотонной нагрузки организм включает эндорфиновое обезболивание, понимая, что эта морока надолго.

Хотя какая морока? Энергичные прогулки по городу, без лишних поворотов — вполне себе включают упомянутый кайф, мне хватает.

Ну и в какой-то момент начинаешь поглядывать по сторонам, девчонок отмечаешь.

Ищи новую, но потом
Дэвид Басс, автор «Эволюции желания», говорит так: «Я подозреваю, что для мужчин новая любовь действительно лучшее лекарство. И если она невозможна, иногда ее может заменить просто новый секс».

Но только не на стадии протеста. «Если ты все еще влюблен, — считает Элен Фишер, — никто не сможет тебе понравиться».

«Грация (Прославление красоты)», Александр Архипенко, 1926 г. Экспонат ГМИИ им. Пушкина, фото © Татьяна Исакова
И то верно. Пока ты вздрагиваешь, увидев в толпе прическу, профиль, плечо Той женщины (но это не она, конечно) — ты и новой спутнице будешь мстить за обиды Той, прежней.

Год, полтора. Может, три. А потом — непременно! Ничто не драма, все — урок. И новая любовь будет пуще прежней.

Еще не вечер, ошибок прошлых мы уже не повторим.