Город забытых мелодий: Диссонанс
Межзвучие оказалось бесконечным лабиринтом теней. Каменная тропа петляла среди пустоты, иногда раздваиваясь, иногда исчезая совсем, заставляя Диаваля и Лилит балансировать на грани небытия. Время здесь текло иначе – то растягиваясь в бесконечность, то сжимаясь до неуловимого мгновения.
Наконец, после того, что могло быть часами или днями скитаний, они увидели впереди слабое мерцание. Оно росло, приближалось, превращаясь в разлом – окно в реальный мир.
— Это Сонора, — выдохнула Лилит, всматриваясь в просвет. — Мы почти дома!
Диаваль крепче сжал сковороду, на которой светилась Первая Нота. За время путешествия её сияние заметно потускнело, а пульсация стала слабее, словно она истощалась, питая их путь через Межзвучие.
— Нам нужно торопиться, — сказал он. — Нота слабеет.
Они ускорили шаг, и вскоре разлом вырос до размеров дверного проёма. Диаваль первым шагнул сквозь него и замер от ужаса.
Это была Сонора, но не та, которую они оставили. Небо затягивали тяжёлые серые облака, из которых лился бесконечный дождь – не простой дождь, а дождь из звуков. Каждая капля, падая, издавала резкий, неприятный звук, от которого болели уши и сердце. Прекрасные здания, когда-то сотканные из музыки и камня, теперь стояли покосившиеся, потускневшие. Улицы были пусты, только на Главной площади, там, где высился Великий Орган, собрались люди – грязные, изможденные, как беженцы.
— Сколько... сколько нас не было? — прошептала Лилит, проходя сквозь разлом и останавливаясь рядом с Диавалем.
Он покачал головой, не в силах оторвать взгляд от разрушенного города.
— Не знаю. В Межзвучии время течёт иначе. День? Неделя? Месяц?
Они спустились с холма, на котором оказался разлом, и направились к площади. Двигаться приходилось осторожно – некоторые улицы были полностью разрушены, другие – искажены так, что дома стояли вверх ногами или уходили под землю.
На подходе к площади их остановил патруль – трое изнурённых мужчин с трубами вместо оружия.
— Стоять! — хрипло приказал старший. — Кто такие?
Диаваль выступил вперёд.
— Я – Диаваль, Хранитель Ключей. Это Лилит, Звукоткач. Мы... — он замолчал, увидев изумление на лицах патрульных.
— Хранитель? — старший подошёл ближе, всматриваясь в лицо Диаваля. — Великая Мелодия... это действительно ты!
Он повернулся к товарищам.
— Быстрее, к Старейшине! Хранитель вернулся!
Их проводили на площадь, и Диаваль почувствовал, как все взгляды обращаются к ним. Шёпот пробежал по толпе: «Хранитель вернулся... Звукоткач с ним... Первая Нота...»
Великий Орган, когда-то прекраснейший инструмент в мире, теперь представлял собой жалкое зрелище. Трубы обрушились, клавиатура потрескалась, золото потускнело и облупилось. У подножия инструмента стоял шатёр, и оттуда навстречу им вышел седой старик, опирающийся на странный посох – он был сделан из кости и издавал тихий, болезненный стон при каждом шаге.
— Старейшина Каспиан, — Диаваль кивнул с уважением, хотя внутри всё напряглось. Каспиан был одним из тех, кого он подозревал в предательстве.
Старик остановился, вглядываясь в них слезящимися глазами.
— Диаваль... и дочь Дирижёра. Вы вернулись.
Нотки в его голосе Диавалю не понравились – облегчение мешалось с чем-то ещё... с виной?
— Мы принесли Первую Ноту, — сказал Диаваль, поднимая сковороду. В тусклом свете дождливого дня Нота едва светилась. — С её помощью мы восстановим Орган и спасём город.
Каспиан опустил взгляд, и его плечи поникли ещё сильнее.
— Боюсь, Хранитель, всё не так просто. Вас не было... месяц. Целый месяц Сонора умирала. И многое изменилось.
Он махнул рукой, и из шатра вышла ещё одна фигура – высокий мужчина с серебряными волосами и холодными глазами.
Дирижёр. Отец Лилит.
Диаваль инстинктивно шагнул назад, закрывая собой Лилит и крепче сжимая сковороду с Нотой.
— Что он здесь делает? Он пытался уничтожить нас!
Каспиан поднял руку в успокаивающем жесте.
— Дирижёр пришёл с миром, Хранитель. Он – единственный, кто может помочь нам.
— Ложь, — прошипела Лилит из-за спины Диаваля. — Он хочет забрать Ноту для себя.
Дирижёр улыбнулся холодной, расчётливой улыбкой.
— Дочь, ты всегда была слишком подозрительной. — Он обратился к Диавалю. — Хранитель, взгляни на город. Взгляни на Орган. Без меня Сонора уже погибла бы.
— Это правда, — подтвердил Каспиан. — Дирижёр использовал свои знания, чтобы замедлить разрушение. Он единственный из Звукоткачей, кто согласился помочь.
Диаваль в замешательстве посмотрел на Лилит. Её лицо стало бледным, глаза расширились.
— Что за... что происходит? — она сделала шаг вперёд. — Отец, что ты им сказал?
Дирижёр слегка развёл руками.
— Только правду, дочь. Что Звукоткачи могли помочь, но отказались. Все, кроме меня.
— Лжец! — Лилит дрожала от гнева. — Звукоткачи не могли отказать, потому что ты их всех...
Она не договорила. Дирижёр сделал едва заметное движение пальцами, и Лилит схватилась за горло – из её рта не вылетело ни звука.
— Что ты делаешь?! — Диаваль бросился к ней, но был отброшен невидимой силой.
— Держите его, — спокойно приказал Дирижёр, и двое стражников схватили Диаваля за руки. — И заберите Ноту.
Третий стражник вырвал сковороду из рук Диаваля и передал её Дирижёру. Тот с нескрываемым удовольствием принял её, любуясь тусклым сиянием Ноты.
— Наконец-то, — выдохнул он. — После стольких веков...
Диаваль яростно вырывался из хватки стражников.
— Каспиан! Что Вы делаете?! Он уничтожит Ноту!
Старейшина отвёл глаза.
— Прости, Диаваль. У нас не было выбора. Дирижёр обещал спасти хотя бы часть города, если мы поможем ему получить Ноту.
— И вы поверили? — Диаваль не мог поверить в услышанное. — Он же...
— Могущественное существо, способное контролировать саму суть звука, — закончил за него Дирижёр. — Да, я именно такой. И теперь, когда у меня есть Нота... — он небрежно взмахнул рукой, и стражники, держащие Диаваля, вдруг обмякли и рухнули на землю без сознания.
Дирижёр поднял сковороду с Нотой высоко над головой.
— Жители Соноры! Тысячу лет назад ваши предки украли наше искусство, поработили звуки, заключив их в свои жалкие инструменты! Сегодня я восстановлю справедливость. Сегодня Звукоткачи вернут своё!
Он щёлкнул пальцами, и сковорода в его руке вспыхнула синим пламенем. Но вместо того, чтобы обжечь его, пламя покорно обвивалось вокруг его запястья, как ручная змея.
— И начну я с тебя, дочь-предательница, — Дирижёр развернулся к Лилит, которая всё ещё беспомощно хваталась за горло, не в силах произнести ни звука. — Ты выбрала людей вместо своего народа. Что ж, тогда стань одной из них – полностью.
Он взмахнул рукой, и с неба ударил разряд звуковой молнии, попав прямо в Лилит. Она вскрикнула и упала на колени, её тело окутало странное синее сияние.
— Нет! — закричал Диаваль, бросаясь к ней, но новая волна силы отбросила его назад.
Он с ужасом наблюдал, как сияние вокруг Лилит становится ярче, пульсирует... и вдруг исчезает, втягиваясь в её тело. Лилит упала на мокрую брусчатку площади, не двигаясь.
— Что ты сделал?! — Диаваль снова попытался прорваться к ней.
Дирижёр рассмеялся.
— Я лишил её наследия Звукоткачей. Теперь она – просто человек. Слабый, смертный, беспомощный.
Он повернулся к Диавалю.
— А для тебя, Хранитель, у меня особый подарок.
Новый взмах руки, новая вспышка – и Диаваль почувствовал, как его тело пронзает невыносимая боль. Казалось, каждая клетка взрывается и собирается заново. Когда боль наконец отступила, он обнаружил, что лежит на площади, глядя на небо глазами... которые были не его.
Он поднял руку – тонкую, изящную – и увидел рукав знакомого звукового платья.
— Что...
Голос, который вылетел из его рта, был женским. Голосом Лилит.
Диаваль с ужасом понял, что произошло. Он поднялся на ноги и увидел... себя. Своё собственное тело, которое сейчас медленно поднималось с земли с выражением такого же потрясения и ужаса на знакомом лице.
— Лилит? — позвал он голосом, который принадлежал ей.
Его собственное тело повернулось к нему, и в его глазах он увидел растерянность Лилит.
— Диаваль? — произнесла она его голосом. — Что случилось?
Смех Дирижёра прокатился по площади.
— Нравится мой подарок? Теперь вы действительно сможете лучше понять друг друга. — Онвзмахнул рукой, и вокруг его фигуры начал формироваться вихрь из синего пламени. — К сожалению, насладиться этим вам предстоит недолго. Сонора доживает последние часы.
Он повернулся к безмолвной толпе жителей.
— Я даю вам выбор! Те, кто хочет жить, может последовать за мной – в новый мир, который я создам с помощью Первой Ноты. Мир идеальной музыки, свободной от ваших жалких машин. Остальные... останутся здесь, когда Сонора рухнет в пустоту.
С этими словами Дирижёр сделал шаг внутрь огненного вихря и исчез, унося с собой Первую Ноту и последнюю надежду Соноры.
Площадь погрузилась в оцепенение. Дождь из звуков усилился, каждая капля теперь содержала в себе последний крик умирающего мира.
Диаваль, запертый в теле Лилит, с трудом поднялся на ноги. Странно и неуютно было ощущать чужое тело как своё – более лёгкое, гибкое, с иным центром тяжести. Он подошёл к Лилит, которая с не меньшим замешательством рассматривала его руки – теперь свои.
— Что нам делать? — спросил он, голос Лилит, исходящий из его уст, звучал надломленно. — Он забрал Ноту. Город обречён.
Лилит в теле Диаваля медленно покачала головой.
— Нет, — произнесла она, слышать свой собственный голос со стороны было для Диаваля крайне странно. — Есть ещё один способ. Я не хотела о нём говорить, потому что... он опасен. Смертельно опасен.
Она посмотрела на разрушающийся Орган.
— Существует... Вторая Нота. Противоположность Первой. Если Первая Нота – это жизнь и созидание, то Вторая – это распад и преобразование. Если мы найдём её и соединим с Органом, мы сможем создать мост в мир, куда ушёл мой отец. Забрать у него Первую Ноту.
Диаваль нахмурился, и это выражение, должно быть, выглядело странно на лице Лилит.
— Но ты сказала, что это смертельно опасно. Почему?
Лилит опустила глаза.
— Потому что Вторая Нота разрушает всё, к чему прикасается. Включая того, кто её несёт. — Она подняла на него взгляд, видеть свои собственные глаза, полные боли, было для Диаваля сюрреалистично. — Тот, кто принесёт Вторую Ноту к Органу, почти наверняка погибнет.
Диаваль сглотнул. Дождь барабанил по его новому телу, каждая капля звенела диссонансом, и этот звук проникал глубже, чем просто под кожу – до самой души.
— Где она? Эта Вторая Нота?
Лилит указала на смотровую башню – самое высокое здание Соноры, которое теперь опасно накренилось, готовое рухнуть в любой момент.
— Там, на самом верху. В Тёмной Обсерватории. Месте, где изучают умирающие звуки.
Диаваль посмотрел на башню, затем на разрушающийся город, на отчаявшихся людей. Когда-то он дал клятву защищать Сонору любой ценой. Эта клятва всё ещё имела значение, даже если он больше не был в своём теле.
— Тогда мы должны идти, — твёрдо сказал он. — Нет времени на сомнения.
Ночь опускалась на умирающий город. Дождь из звуков стал ещё сильнее, каждая капля – болезненным уколом в душу. В теле Лилит Диаваль ощущал это особенно остро – её природная связь со звуками заставляла его чувствовать агонию каждой ноты.
Они двинулись к башне под мрачным небом, по разрушающимся улицам, ведомые отчаянной надеждой и обречённой решимостью. Город, который ещё недавно казался спасённым, теперь умирал у них на глазах, а всё, во что они верили, оказалось ложью.
Поцелуй в Хранилище, момент единения, когда они держали Ноту... всё это теперь казалось далёким и ненастоящим, как сон, от которого остаётся только горький привкус разочарования...
Город забытых мелодий, предыдущие части:
Первая часть: Начало">Начало
Вторая часть: Дисгармония">Дисгармония
Третья часть: Ложная симфония">Ложная симфония
#Wilhelmina_von_Stauffenberg
#
#
#Следуй_за_Штормом
#Королевская_Анархия
#ТоСамоеМестечко
войдите, используя
или форму авторизации