Владимир

Владимир Ретиш
4 сентября 2016

Всё суета и тлен…
Лежа на праздничном столе, блюда переговаривались:
- До чего же красиво вокруг!
- Как светло и празднично!
- Ур-р-ра! - вдруг хлопнуло шампанское и потекло по бокалам.
- С Праздником! С Праздником! - звенели бокалы. Торт, затаившись в холодильнике, мирно храпел, дожидаясь своего часа! Важный жареный петух вдруг клюнул поросенка в мягкое место, заявив:
- Сударь, да вы натуральная свинья! Повернулись задом, молчите… игнорируете? Это как понимать?
- А я что,- обиделся поросенок, - лежу, никого не трогаю… молчу, потому что настроения нет!
- Почему нет? - удивился петух, - праздник все же! А у вас настроения нет...
- Вот глупый! - хихикнуло красивое блюдо с фруктами, - сейчас ты увидишь как этот праздник тебя употребит!
- Это в каком смысле? - переспросил петух.
- В натуральном! - раздраженно отвечала початая стерлядь. - Ты слепой что ли? Сам не видишь?
- Вижу, едят люди! Ну и что? - не понимал петух...
- Идиот! - взвизгнул поросенок, когда ему в окорок воткнули вилку!
- Попрошу без оскорблений! - отрезал жареный петух, - вы не в свинарнике! Я личность тонкая и поэтическая! Мне крайне неприятно слышать такие слова- а-а-а-айййй… - в этот момент у него отламывали крылышко, - Какое хамство! Варвары кровожадные! - негодовал петух.
А гости только входили во вкус!
- Будьте добры, мне ножку куриную, пожалуйста, - сказал приятный пьяный голос и вилка тут же впились в бедного петуха: две трети его попросту исчезли. И ножки, и грудка, и крылышки, - все поглотили разгоряченные вином и водкой желудки! Пьяненькие бокалы в пьяненьких руках взвились в воздух, раздался звон: дзинь – дилинь – динь-ь-ь...
- Вы сегодня в ударе, - говорил высокий бокал маленькой нежной рюмочке. Вы никогда еще так чудесно не звенели!
- Спасибо! - отвечала нежная рюмочка.
Бокал хотел сказать что-то ей ещё, но подвыпившая рука вдруг с размаху хряпнула рюмочку об пол.
- Ах! - вскрикнул бокал и залился слезами, но слезы залили шампанским и веселье закружилось далее. От поросенка остались только два розовых ушка, к которым уже тянулась чья-то дрожащая рука... Стерлядь превратилась в обглоданный скелет, который мрачно возвышался над столом и... уже молчал. Собственно, о чем тут говорить? От петуха осталась груда костей, с гордо торчащей шеей, и, тоже, молчал. Его эстетическое чувство разошлось по желудкам и усваивалось веселенькими гостями. Только мудрое блюдо с фруктами спокойно (в тысячный раз) смотрело на привычную картину:
- Сколько себя помню, - думало блюдо, - ничего нового: едят – едят, пьют – пьют, и скачут, иногда подерутся. Вот сейчас торт достанут. Фрукты, лежащие на блюде не думали, а только хрустели: хрусь - хрусь - хрусь!!! Гости как бы разминались перед тортом. И вот ОН, Шедевр Веселья – огромный, круглый, с башенками из разноцветного белка и засахаренными фруктами...
- Виват! Виват! Брависсимо! - перешли на итальянский от восторга гости. Свечи придавали ему торжественно - мистический вид...
- Хорош! - думало мудрое блюдо, - Эх-х-х съедят Красавца...
А у Торта от этих итальянских восхвалений действительно закружилась голова и он в экстазе даже не заметил, как задули свечи и начали его резать по кускам и вскоре осталась лишь небольшая четвертинка с какой то одинокой фигуркой…
- Да-а-а… - думало фруктовое блюдо, - Все в нашей жизни – Суета!!! Проходит Блеск и Красота!!!