Философия жизни Инны Чуриковой...
___
Мама меня рожала долго, мучилась несколько часов. Соседки по палате всполошились, говорят: "А где же Лиза? Может, она померла…".
Когда мама по стеночке, чуть живая зашла в палату, то на вопросы, что так долго, она через силу ответила: "Я же вам сказала, что буду рожать королеву, я ее родила…".
Это мне мама рассказала давным-давно.
Во мне очень многое, если не все, от корней, от земли, если хотите. Родилась я в Башкирском городке Белебее, оттуда меня мама на руках увезла. Я там больше никогда не была. Никогда…
Потом была деревня Напольная, в которую меня мамочка отправила к бабушке в Рязанскую область. Невероятно, но весь этот дух деревни во мне остался. Я спала на русской печке.
Мама приехала за мной: "А где Инночка?" Бабушка отвечает: "Она спит". Мама меня будит: "Дочка, дочка…".
Я открываю глаза, она говорит: "Здравствуй, дочка". Я ее спрашиваю: "А ты кто?"… Помню это так, как будто было вчера…
Почему меня назвали Инна? Я родилась в 1943 году. Мама написала папе: родилась девочка, как ты думаешь ее назвать? Он пишет - назови ее Ирина. Мама подумала, что в деревне все будут звать меня Арина, и не захотела этого. Так и назвала меня Инна.
А вообще мне Арина очень нравится.
Большая часть детства прошла в селе Коренево, что в Подмосковье, у другой бабушки.
Кстати, несколько лет назад там поставили памятник моей героине Паше Строгановой из фильма "Начало". Это как-то необычно для меня. Да, необычно, но не более…
Помню тетку, у которой был сад. Я так ждала, когда курочка снесет яичко, брала это яичко и шла к той тетке. Отдавала ей, а она собирала мне упавшие яблоки с червячками. И мы с соседской девочкой сидели в стоге, ели червивые яблочки и разговаривали. Нам лет по шесть, не больше. Вся Россия начиналась с этого стога, с этих яблочек. А вы спрашиваете, как Ася Клячина получилась. Из того самого стога и получилась. Не люблю говорить про патриотизм, любовь к Родине, скрепы. Зачем говорить? Это надо чувствовать - тихо и глубоко.
Когда я пришла поступать в театральный, в приемной комиссии спросили: "Девушка, ты в зеркало-то на себя давно смотрела?!"...
Я расплакалась. Потом сказала себе: "У меня своеобразное лицо, не каждому дано оценить!".
И все равно поступила. В Щепкинское, где меня, похоже, просто пожалели.
Я полжизни прожила в нищете. Устраивалась в ТЮЗ так. Прихожу к директору: "Поздравляю, мы взяли вас. Будете получать ставку суфлера - 45 рублей". У меня так сердце раз - и упало. Смотрю на него и говорю: "Ну, что же, очень рада была с вами познакомиться. Всего доброго". И повернулась. Он мне: "Вы куда?" - "Домой". И уже когда я открывала дверь: "Ну, ладно, ладно, 75."
Вот так жили.
Поначалу кого я только не играла: и Бабу-ягу, как моя героиня в фильме "Начало", и Свинью с Лисой в детских сказках. Ждала своего часа. Дождалась. А кто-то всю жизнь положит, а шанс ему так и не выпадет. Считаю, что такое призвание от Бога, который предназначает тебе ту или иную судьбу. Поэтому если есть у тебя сильное желание (я бы даже сказала - недуг) стать актером или режиссером, никуда ты от этого не денешься. Потребность играть будет выше, важнее внешних атрибутов профессии. А популярность, честно говоря, - проверка на прочность. Не в этом дело, вовсе не в этом...
После "Начала", практически биографического фильма, наступил четырехлетний простой. Госкино запретило снимать меня в главных ролях. Было сказано, что своим видом я... клевещю на государство, партию и красоту советского человека. Четыре года мы были без работы: Глебу Панфилову, а мы поженились после "В огне брода нет", не удавалось утвердить сценарии, а меня просто не снимали. Правда, потом у моего мужа не было ни одного фильма, ни одного спектакля без меня…
Не выдержав вынужденного безделья, попросилась в "Ленком" к Марку Захарову.
У меня было несколько историй, когда заходили журналистки после спектакля и первым делом спрашивали: "Как вы не боитесь быть такой страшной?". Я говорила: "Всего доброго. До свидания. У нас не будет разговора". "Как? А что?"...
Они так и не понимали, что.
Как-то в интервью меня спросили, смогла бы я уйти от мужа. И я ответила абсолютно честно: "Да, если бы встретила мужчину достойнее его". Но дело в том, что такого мужчины я до сих пор не видела и абсолютно уверена, что не увижу.
Сильной энергетикой обладают практически все актеры, но только избранные чувствуют в профессии Бога. А если человек, чувствуя Бога, может существовать в нашей повседневности, - это уже признак гениальности.
Любой характер, который тебе предстоит сыграть, можно подсмотреть.
Надо не обижаться, а научиться извлекать из всех неприятностей жизни выгоду, чтобы использовать свой жизненный опыт в работе. Жизнь - наш главный режиссер!
Моя генеральная тема в работе - размышление о женщине. О том, зависима она или нет, каким образом выходит из сложных жизненных обстоятельств. А выходит - каждая по-своему, потому что мы разные! Мне ближе женщины, которые в любых обстоятельствах сумели сохранить достоинство.
Армен Джигарханян - гениальный был партнер - всегда слушал так, как будто этот текст слышит на сцене в первый раз в жизни. Внимательнейшим образом. А чаще бывает, что когда ты говоришь монолог, твой партнер отдыхает. Ему надо немножечко перевести дыхание, чуть-чуть отдохнуть. А Джигарханян напитывается твоим монологом и идет дальше. Кто его так воспитывал или он сам так созрел, не знаю.
Как-то Елизавета II сказала Маргарет Тэтчер:
"Не все вам под стать, госпожа премьер-министр. Я же должна думать и о других. О тех, кто просто обычный. Кто должен дважды прочесть текст, прежде чем понять. И я такая же, как они"...
Вот такой я ее и показала в спектакле "Аудиенция".
Любить и думать о себе надо, а вот жалеть себя - нет.
И поступать надо так, чтобы в любой ситуации сохранять к себе уважение. Помню, как я в первый раз пришла в храм на исповедь и, как истинная материалистка, говорю своей крестной:
"В чем мне исповедоваться?
Я ведь не грешный человек".
А она так удивленно посмотрела на меня
и отвечает:
"Грешный! Все люди грешны!".
И потом, когда батюшка стал со всеми нами разговаривать об отношении
к родителям, детям, друзьям, я вдруг осознала, насколько же человек несовершенен! Вот в этом смысле надо себя любить и думать, как стать совершеннее, лучше...
Жить надо так, чтобы иногда на тебя обязательно накатывало какое-то плохо объяснимое, но сильное, даже невероятное чувство. И когда в такие моменты тебя спрашивают: "Что с тобой?", отвечаю: "Прилив счастья!". Меня задевает только то, что проникнуто любовью.
Сейчас много у людей горя. Но вокруг нас люди, и они помогут...
Инна Чурикова.
войдите, используя
или форму авторизации