Один из анализов, который я сдала во время беременности, показал, что наш будущий ребёнок будет иметь некоторые отклонения. Мы с мужем очень сильно забеспокоились. И не зря. Все последующие (а их было около пяти и все в разных местах) обследования показали, что в 95% случаев на свет появится ребёнок с синдромом дауна.
Для нас это был шок! Мы оба молодые, без каких либо вредных привычек, и тут такое... Но прогнозы врачей были неутешительны - от ребёнка лучше отказаться, мол вы ещё молодые, зачем вам жизнь себе коверкать... Родители тоже были настроены пессимистично: что только не советовали - от походов в церковь, до крайних мер.
А мы решили: это будет НАШ малыш, каким бы он ни был… Я родила…
Это был мальчик. Ему дали имя Марк.
Первые недели были клубящимся адом бессонных ночей, педиатров, кардиологов – у Марка обнаружили порок сердца. Но порок был операбельным. И что странно – с каждым днём черты его лица, которые врачи УЗИ называли «маркерами», казались нам всё менее выраженными. Он был просто нашим ребёнком, чуть более тихим, чуть более гибким.
Когда Марку было три месяца, пришло время генетического анализа для подтверждения диагноза. Мы уже смирились, но цифры должны были поставить точку. Мы сдали кровь из вены – его и мою. Ждали десять дней.
Наш педиатр, женщина с усталыми глазами, вызвала нас в кабинет. Она перебирала бумаги, не глядя на нас.
«Кариотип… нормальный. Сорок шесть хромосом. У вашего сына нет синдрома Дауна».
Тишина в кабинете была оглушительной. Потом я рассмеялась, истерически, до слёз. Муж схватил листок и впился в него глазами.
«Но как? – выдавил он. – Пять УЗИ, риски девяносто пять процентов…»
«Я не знаю, – честно сказала врач. – Ошибка УЗИ – редкость, но бывает. Хотя такой набор маркеров… Слушайте, сдайте-ка свою кровь на кариотип. Оба».
Мы сдали, не понимая зачем. Через две недели генетик из областного центра позвонила сама. Голос у неё был осторожный, как у сапёра.
«Вам нужно приехать. С анализами сына и своими. Вместе».
Мы ехали в молчании. Марк спал в переноске.
Генетик, доктор Семёнова, разложила перед нами три заключения. Наше с мужем, и Марка.
«У вас, – она ткнула пальцем в мой листок, – мозаичный вариант синдрома Дауна. Часть ваших клеток содержит лишнюю хромосому. У вас – нет, – кивнула она на мужа. У Марка – тоже нет».
Я не поняла ничего. «Что это значит?»
«Это значит, что вы сами – носитель. Но проявления минимальны, отсюда и ваша… обычность. А при мозаицизме у матери риски рождения ребёнка с полной формой синдрома резко повышаются. Ваши УЗИ это и показали – они фиксировали фенотипические проявления у плода. Но в итоге плод, видимо, унаследовал нормальный геном. Случилось чудо. Медицинское».
Мы вышли ошеломлённые. Я – даун? Я прожила двадцать восемь лет и не знала об этом.
Через два дня раздался звонок от Семёновой.
«Приезжайте ещё раз. Одни. Без мужа».
В её кабинете пахло старыми книгами и формалином. Она предложила сесть.
«Я просмотрела вашу обменную карту. Кто направлял вас на первое УЗИ в двенадцать недель?»
«Мой гинеколог в ЖК, Петрова.»
«А кто делал последующие, те самые «пять в разных местах»?»
Я назвала имена и клиники. Частный центр, ещё один частный центр, областной перинатальный.
Доктор Семёнова медленно открыла папку. Там были распечатанные бланки УЗИ.
«Здесь нет ни одной вашей подписи в графе «согласен с проведением». Зато везде стоит подпись вашего гинеколога Петровой. И вот что странно – все эти платные центры аффилированы с одним медицинским холдингом. «МедПрофит».
Я села. Руки похолодели.
«К чему вы ведёте?»
«К тому, что вас могли целенаправленно «вести» к диагнозу. Мозаицизм – штука хитрая. На УЗИ можно «натянуть» показатели, особенно если очень стараться. А если врач заранее знает, что искать… Риски завысить. А потом предложить «решение».»
«Какое решение?»
«Аборт по медицинским показаниям. Дорогостоящая процедура в их же клинике. Или, если женщина отказывается, запугать и взять под наблюдение – платные анализы, консультации, ненужные скрининги. Это бизнес на страхе. Но с вами схема дала сбой – вы не испугались. А ребёнок родился здоровым. Это для них опасно – вы можете начать задавать вопросы.»
«Вы считаете, Петрова в сговоре?»
«Не только она. Вся цепочка. Они ловят «подозрительных» по анализам в ЖК и направляют по своим кабинетам. Вам повезло дважды – с сыном и с тем, что вы попали ко мне. Я копала эту схему полгода. У меня нет доказательств, только подозрения. И ваш случай – первая ниточка.»
«Что делать?»
«Дать показания. В прокуратуру. И написать подробную жалобу в минздрав. Но будьте готовы – вас будут запугивать. Обвинять в клевете.»
Мы с мужем писали заявление три ночи. Собирали чеки, распечатки, искали других женщин. Нашли двух. Их истории были как под копирку: страшные прогнозы, давление, дорогие «консультации генетика», а в итоге – или аборт, или роды, после которых ребёнка признавали здоровым, списывая всё на «ошибку».
Прокуратура завела дело. Начались проверки. Петрова внезапно уволилась и исчезла. Директора одного из центров нашли мёртвым в своём кабинете – официально инфаркт.
Следствие заглохло. Не хватало улик. Все молчали.
Тогда мы пошли другим путём. Муж, IT-специалист, через старые связи выяснил, что серверы «МедПрофита» находятся в одном дата-центре с серверами небольшой страховой компании. Компании, которая как раз специализировалась на страховании новорождённых от генетических заболеваний.
Пазл сложился. Схема была не просто на абортах. Они отсеивали «проблемных» детей на раннем сроке, а если родители упорствовали – страховали таких младенцев за огромные взносы, заранее зная о возможном диагнозе. Двойная прибыль.
Мы передали эту информацию следователю. Через месяц провели обыски. Нашли базу данных с сотнями фальсифицированных заключений и финансовые отчёты с выплатами врачам-«наводчикам».
Дело громко прогремело. Клиники закрыли, лицензии отозвали.
Сегодня Марку год. Он заливисто смеётся и пытается ходить, держась за диван. Его сердце прооперировали успешно. Иногда я смотрю на него и думаю о той параллельной жизни, где мы поверили прогнозам. Где его не было.
Доктор Семёнова прислала нам открытку. Коротко: «Спасибо за мужество. Вы не просто своего сына спасли. Вы снесли целую фабрику лжи»
Мы выстояли. Все трое. И эта победа была слаще любой самой невероятной случайности. Потому что она была не случайной. Она была выстрадана.
войдите, используя
или форму авторизации