Ольга Пинчуковская
Под Минском есть монастырь. При монастыре - подворье. А на этом подворье живёт необычная женщина и те, кого она ежедневно спасает своей простой, тихой, будничной святостью.
Имя этой женщины - сестра Иоанна.
Сестра знает, что мы приедем. Что будет долгий разговор с журналистом, во время которого красным горит огонёк диктофона и белым - вспышка фотоаппарата.Показати повністю..
Почему она соглашается на эту публичность, антонимичную всему тому, что составляет её жизнь?
Потому что есть те, за кого она в ответе. И им нужна помощь.
- На подворье сейчас живёт сто пятьдесят братьев, к зиме будет двести, - рассказывает сестра Иоанна. - И около пятидесяти животных - брошенных... и подброшенных.
Братьями сестра Иоанна называет людей, которые нашли при монастыре свой приют - иногда последний. Бывшие заключённые и пациенты психоневрологического диспансера, страждущие от алкоголизма и наркомании, люди, которых принято сокращать до аббревиатуры "бомж".
Словить взгляд многих из них не легче, чем выдержать ответный. Сестра Иоанна будто читает мысли:
- Не судите их. Эти люди многое пережили и только теперь могут прикоснуться к Богу. Если хоть один из них раскается, смягчится сердцем, обретёт веру - пусть малую - значит, это место и моя жизнь не напрасны.
Мы слушаем сестру, смотрим ей в глаза и вспоминаем сразу все истории о канонизации при жизни. Понимаем, как и почему это случается.
С нашим ходом мысли, конечно, согласились бы и "братья" меньшие, которые ждут сестру Иоанну и нас у входа в храм.
Четвероногая команда спасённых.
Впереди всех, конечно, Малыш - большой и ласковый, как телёнок. Хвост - в круговерти, лапы - в приседе, всё лицо ( какая уж тут "морда!") - одна сплошная улыбка немого обожания.
... Зимой, на Крещение, Малыша обмотали проволокой и подвесили на дереве - так, что он даже не мог сесть. Чудом ( "Божьим» или "каким - то" ) не задохнулся. И лапы остались не отмороженными, хотя встать на них, после того, как его нашли и отвязали, он долго не мог. Малыш провёл на морозе и проволоке трое суток.
- Вы знаете, это было в тот день, когда собираются такие люди, которые ищут и убивают собак... Они так странно называются - что - то такое "дог, дог..."
- Не запоминайте такое, сестра Иоанна, - отвечаем.
Из - за спины Малыша, поскуливая, недоверчиво выглядывает Лисичка. Лисичка знает: сестра Иоанна - это хорошо, а люди - это плохо.
... Лисичку нашли в лесу. У неё было ножевое ранение под сердцем, пару сантиметров - и смерть. И совсем не было живота - одна сплошная, чёрная гематома и клочья разорванной кожи, свисающие до земли.
Лисичка не поняла, зачем с ней это сделали, но запомнила, что сделал это человек.
Есть что помнить о людях и крошке Ласке, которая встречает нас у вольеров, построенных силами волонтёров за монастырём.
- Ласку, вместе с братьями и сёстрами, мужчина закапывал в яму. Прямо так брал - и засыпал землёй, - рассказывает сестра Иоанна. - Трое задохнулись, а девочка выжила. Она бедная, так боится и так любит людей! И хочется и колется ей теперь подойти, приласкаться. Когда - нибудь её сердце оттает, а пока её лучшие друзья - детки и коты.
Это правда. Коты на подворье сестры Иоанны совсем не кошачьи - ну, в смысле, не знают они ничего о том, что с собаками им по рангу дружить не положено.
По - своему понимает выражение "жить как кошка с собакой" и котёнок Персик. Он, кстати, лучший друг Ласки. Персик деловито бегает за мечом, по - хозяйски обследует собачьи вольеры и при любой возможности норовит хоть что - нибудь облизать - или ваши руки или, на худой конец, щенячьи носы.
А носов этих - страшно сказать сколько. Настоящие щеноясли: тринадцать пухлых тушек. Мордочки измазаны утренним творогом, лапы расползаются, в глазах -бусинах - удивительное сочетание незамутнённости и вечной собачьей мудрости, которая выдаётся каждому, кому предстоит "собачья жизнь", от рождения.
Ну, а друзья Персика, щенки, "подарок" от "добрых людей", как их называет сестра, к Успению Богородицы. Просто оставили в коробке, без лишних сантиментов, чтобы с чистой совестью нести на плечах груз своей безответственности.
- Это ничего, ничего, - говорит сестра. - Плохо, что люди так поступают, не понимают, что здесь не приют, что не одни они на свете такие, кто принёс и оставил...
Но зато животные - моя радость, мой отдых душевный. Намаюсь за день, тяжело на сердце, сил, кажется, ни на что нет... А мои звери ждут, встречают меня, прыгают на руки. Я покормлю их, прижму к себе, поговорю с ними - и уже легче.
Легче становится и от разговора с сестрой Иоанной. Так светло, просто и правильно, как, наверное, должно быть от посещения храма... Может, от того, что она и есть такой вот человек - храм? Земной и святой одновременно.
- А что же скажете о тех, кто плохо поступает с животными?
- "Солнце и звёзды, воды и горы, птицы и звери - да, всякая тварь Божия страдает за грехи человеческие"... Страшно, что человек, любимое творение Господа, которому были дарованы свобода и разум, так этими дарами распоряжается.
Волонтёры, которые приезжают, чтобы помочь мне и моим животным, часто спрашивают: "Сестра Иоанна, вот как же так? Почему Бог не наказывает людей, которые бросили, изувечили, оставили в беде?".
Наказывает! Не мне судить о том, что происходит в той жизни, но в этой - наказывает. И кончина таких людей всегда очень, очень страшная... Следует помнить об этом.
- Человек, который равнодушен или жесток к животным, так же равнодушен и жесток в отношении людей?
- Думаю, да. Даже если он в этом не сознаётся.
Потому что животных любить намного проще, чем людей. В зверях нет греха - только доброе начало и инстинкты, в которых они не повинны.
Животные созданы нам в утешение, чтобы сердце наше смягчилось. Голодный котёнок, которого надо покормить, сломанная веточка, которую следует подвязать - всё это одно. Всё это для того, чтобы человек преодолел свою чёрствость, своё безразличие, своё вечное "дела мне нет до этого".
И вот если преодолеешь, если перестанешь жить по закону "всё для себя" - животное обязательно отплатит тебе благодарностью, лаской, любовью.
А человек - нет, далеко не всегда. Как ведь бывает? Ты ему доброе дело - он тебе нож в спину.
Так подумайте, разве хватит веры, чтобы вновь и вновь прощать и принимать людей, тому, кому не хватает веры на любовь к животным?
Разве поймёт такой человек эти слова?
Как же ты будешь терпим к тем, кто способен на злое слово и дело, если не жалеешь даже безмолвное и беззащитное? Если не видишь хорошего в тех, кто до последнего терпит, верит, идёт к рукам, которые бьют?
Сердце, оно одно - нет двух разных "для людей" и "для животных". И любовь в этом сердце также - либо ко всему живому, либо нет её вовсе...
войдите, используя
или форму авторизации