КЛАССУХА | Всё будет хорошо! | Фотострана

Ларисе понравилась запись

КЛАССУХА
Автор : Наталья Ковалёва
Стояла поздняя осень. Конец октября. Может уже и не бабье лето, но было тепло и сухо. Для Сибири это не привычно. Лист почти весь опал, но в воздухе витала благодать.
Ольга торопилась с работы домой. Пакеты с продуктами непривычно свисали
почти до земли. После гибели мужа она редко нагружалась покупками (не для кого). А одной много ли надо? Но сегодня её ждали гости, приехали дети. И хотя дочка с мужем давно обещались, всё равно их приезд явился приятной неожиданностью. Они наконец-то привезли к бабушке полугодовалого внука, её ангелочка и солнышко!
Ленка оканчивала педагогический институт. В феврале будет защита. Академический отпуск на время родов не брала, - помогали сваты.
Какие хорошие люди, - думала с благодарностью Ольга о сватах, о хорошем зяте, о маленьком внуке - продолжении их рода. На сердце было радостно и спокойно
С позитивными мыслями добралась до подъезда. На скамейке возле дома сидели две пожилые женщины. Она приветливо поздоровалась и поставила на край скамьи тяжёлую ношу, чтобы передохнуть.
Одна из женщин была тётя Маша из соседнего подъезда. Другую не разглядела, но всё равно кивнула.
-Гостей откармливаешь? - то ли шутила, то ли спрашивала соседка, намекая на огромные пакеты с продуктами.
-Да, тёть Маша, стараюсь повкуснее накормить. Давно ждала. Внука привезли мне. Такая радость!
-Да знаю, знаю,- закивала та в знак одобрения.
-Вот уже и наши дети бабушки, - подала голос сидящая рядом женщина. Время-то как летит! Это Алёнкин сын?
Ольга повернулась на голос.
-Ой, Валентина Петровна, я вас не узнала. Да, Лена моя родила, полгода уж как. С малышом вот приехали навестить меня. А вы чего в наших краях? Как поживаете? Как Савка?
- Погода хорошая, сидим, разговариваем, - явно уходила от прямого ответа женщина.
Ну, не буду вам мешать, секретничайте,- спохватилась Ольга, поднимая тяжёлые сумки. А то гости заждались меня. И уже спиной услышала:
-Хорошая девочка Оля, добрая честная
-Угу,угу,- вторила ей тётя Маша.
Валентина Петровна была классной руководительницей в школе. Они звали её Классухой. Если честно, Ольга не любила этого педагога. Она всегда была не справедлива к ней, да и к другим тоже. Дело в том, что в их классе учился её сын Савка. Мать вытягивала парня, как говорится, за уши по всем предметам. Да и поведение было отвратительным. В младших классах он постоянно обижал девочек: то за косички таскал, то подножки ставил, то портфелем по голове бил. А потом злорадствовал над плачущим ребёнком. Пацаны иногда устраивали ему тёмную и он с ними не связывался, боялся. Любил выпендриться перед ними. Однажды, когда учились в седьмом классе, Савка зажал её возле учительской, пытаясь ухватить за маленькую грудь. Несколько ребят стояли поодаль и, наблюдая, хихикали. Сгорая от стыда, она дала ему звонкую оплеуху. Неожиданно открылась дверь учительской и из неё вышла Валентина Петровна как раз в тот момент, когда Савка схватился за красную щёку, а в воздухе ещё витал звон от удара. Учительница подошла к Ольге, взяла за ухо и подвела к сыну:
-Ты за что его ударила? Разве можно девочке, пионерке так себя вести? Сейчас же проси прощение! Обязательно разберём тебя на классном собрании! И передай матери, чтобы зашла в школу!
Мальчишки в углу притихли. А Ольге было стыдно поднять голову, и она заплакала.
Много чего ещё было в классе: и воровство денег из портфелей, и подделка отметок в журнале, и украденные реактивы, и сожжённые контрольные работы. Так и не нашли того, кто это делал. Все просто понимали кто он. Но у этого Кто была сильная защита. Валентина Петровна, как коршун бросалась на обидчиков своего единственного красавчика сына. А Савка это понимал, умело и виртуозно пользовался защитой и любовью матери
Воспоминание о школе было неприятным и Ольга, отбросив его, вошла в подъезд
2.
Как быстро летит время - думала молодая женщина, выбирая в темноте тропинку, чтобы не упасть. Вот и зима промчалась лихой тройкой. Уже начало марта. Скоро внуку исполнится годик. Она так соскучилась по маленькому безобразнику!..
Сегодня на работе состоялся корпоратив в честь женского праздника, и Ольга возвращалась домой довольно поздно. В голове плясали цифры бухгалтерского учёта, звенели аккорды весёлой музыки, а приятные слова руководителя офиса в её адрес будоражили сознание и перебивали мысли о внуке, дочке, зяте и его семье
В воздухе чувствовалось ночное похолодание. Пошёл снег. У дома было безлюдно, только возле подъезда на скамейке сидела съёжившаяся фигура. Пьяный, наверное, замёрзнет ещё, - мелькнула неожиданная мысль. Ольга машинально повернула голову в его сторону.
-Валентина Петровна? удивление выскочило со скоростью пробки из бутылки.- Вы что тут делаете в такой час?
-Здравствуй, Оля. Вот к приятельнице Маше пришла, а она уехала на праздники к детям. Теперь и не знаю, куда податься, - как то виновато непослушными губами оправдывалась Классуха.
-И давно вы здесь мёрзните? Домой, почему не идёте? пытала Ольга.
-Выгнали они меня.
-Как, выгнали?
Ольга хотела спросить, кто и за что выгнал из собственного дома старую женщину, но увидев, как она дрожит всем телом, решительно подошла к ней и взяла под руку.
-Ну-ка пойдёмте ко мне, а потом поговорим.
Валентина Петровна не торопливо встала со скамьи. Видно было, что затекли и не слушались окоченевшие ноги. Они медленно вошли в подъезд
Стрелки часов упорно приближались к полуночи, а учительница всё говорила и говорила.
Накормленная и отогретая чаем с ложкой коньяка, она как-то откровенно и просто начала открывать странички своей жизни. Ольга ни о чём не спрашивала, не пытала её. А Классуха и не жаловалась, а скорее, обвиняла себя за неправильные свои поступки.
-Понимаешь, Оля, я сама во всём виновата, что он стал таким. Маленький Савушка был, как ангелочек, - добрый, отзывчивый, сердобольный что ли. Всех бездомных котят в дом таскал, лечил. А потом. Даже не знаю, когда он переменился, когда его упустила? Я педагог, должна была это замечать. Но я очень его любила и люблю, конечно. Он же единственный у меня на свете, а материнское сердце, сама знаешь. Всё для него. Всё самое лучшее Савушке. Ни в чём не отказывала. Да ещё и Нина Ивановна помогала
Ольга, извиняясь, перебила учительницу:
-А кто такая Нина Ивановна и в чём вам помогала?
-Бабушка Савкина. Свекровь моя. Нина Ивановна очень баловала внука, хотя тоже была педагогом. Сама-то она из Сталинграда, но так поучилось, что хлебнула горя со своим ребёнком во время войны и потом
-Где хлебнула? - не поняла Ольга.
И Валентина Петровна, обретя в лице своей ученицы хорошего слушателя, начала свой рассказ издалека
Её свекровь, Нина Ивановна, пятнадцатого года рождения прошлого века, была родом из Царицына, который позже переименовали в Сталинград. В двадцать четыре года окончила пединститут, филологический факультет и через год вышла замуж. Муж Сергей тоже был педагог, физик. Она познакомилась с ним в школе, куда направили работать после института. Они были очень красивой парой! Он, - кареглазый статный брюнет, она сероглазая шатенка с длинной косой ниже талии.
В сороковом году поженились. Им дали от профсоюзной организации школы (как молодым специалистам) однокомнатную квартиру в престижном четырёхэтажном доме Облпотребсоюза по улице Пензенской на площади 9 января. Теперь это знаменитый дом Павлова.
Так получилось, что прожили вместе только один год (но какой!), когда началась война. Сергея почти сразу забрали на фронт. Через месяц узнала, что беременная. Эвакуироваться не захотела, так как на другом конце города в частном секторе жили её старики, и она ухаживала за ними. Всю осень и зиму ездила с работы к родителям.
Под Москвой шли ожесточённые бои. От мужа вестей не было. Становились всё тревожнее сводки Информбюро. Немец наступал.
В их школе поместили госпиталь. Классы освободили от парт, поставили кровати и медицинское оборудование. Она, вместе с некоторыми старшеклассниками помогала принимать раненных.
В конце мая сорок второго года свекровь родила мальчика прямо в школе. Принимал роды военврач. Назвала Сашей, Александром Сергеевичем
Немцы начали бомбить город с середины июля сорок второго. Эхо бомбёжки раздавалось как раз с той стороны города, где жили её родители. И от этого было страшно. Но поехать к ним не могла, так как на руках был маленький сын.
Однажды ночью проснулась от сильного грохота. Здание ходило ходуном. Слышался звон битого стекла. За окном кричали. Стоящий напротив дом горел. Нина Ивановна вынула из кроватки проснувшегося трёхмесячного ребёнка и выскочила из квартиры. На первом этаже в темноте чьи-то руки схватили её и направили в подвал дома. Там уже были люди. До утра просидели в подвале, пока не стихла канонада. Сашка постоянно плакал.
Утром молоденький сержант разрешил подняться в квартиру. Одной стены не было. Нина Ивановна нашла старый чемодан, сложила детские и кой-какие свои вещи. Затем, накормив грудью сына, одела его и укутала в ватное одеяльце. Потом собралась и сама, взяла документы. Подумала: Конец августа, а тепло, как летом Издалека нарастал гул самолётов
Свекровь успела только спуститься на первый этаж, когда поняла, что было прямое попадание. Больше ничего не помнила. Как позже выяснилось, сверху на неё упала балка, больно ударила по голове и накрыла домиком. А потом засыпало штукатуркой, кирпичом и другим строительным мусором. Сколько они пролежали так с сыном, она не знает. Очнулась от того, что Сашка стал плакать под толстым одеяльцем. Но заваленная тяжёлой кучей, женщина не имела возможности шевелиться. Только могла двигать ступнями ног. Их то и увидели бойцы, которые держали оборону дома. Откопали
Трое суток сидели в кромешной темноте в сыром помещении. Немец бил и бил, не прекращая канонаду ни на минуту. Мощные взрывы тяжёлых бомб постоянно сотрясали землю и воздух. Иногда проваливалась куда-то в забытьи. Очень хотелось есть и пить, да и сын не давал покоя, - плакал и плакал. Постоянно вытаскивала ему грудь, но молока не хватало.
К концу третьих суток наступило затишье. В подвал заглянул солдат. Его лицо было в саже, ресницы и волосы опалены. Он внимательно осмотрел людей лежащих и сидевших вдоль стены. Остановил взгляд на молодой мамаше с плачущим ребёнком:
-Бери вещи и быстро за мной! Попробуем прорваться,- в приказном тоне скомандовал военный. - У меня за углом машина.
Нина Ивановна, не раздумывая, поспешила за ним. Он выхватил чемодан и бежал впереди. Перед домом находилось цементированное бензохранилище, а за ним виднелась машина. Она семенила, пригнувшись, прижимая притихшего ребёнка к себе, уже ничего не видя и не слыша. Впереди была только цель и спина солдата. До машины оставалось несколько метров, когда раздался взрыв где-то совсем рядом. Нина Ивановна говорила позже, что падала, как в замедленном кино. Одна лишь мысль в её голове промелькнула чётко: Сашка!
Свекровь рассказывала невестке, что очнулась только в кузове машины, которую сильно трясло. И почему-то было светло, как днём. Она подняла тяжёлую голову и увидела, что вдалеке сплошь горел центр, который стал не узнаваем. Домов почти не было, - одни руины. Кругом дым и копоть. Казалось, что город потонул в зареве пожарищ. Они передвигались к Волге по горящему коридору.
Рядом с ней сидел раненный в грудь молодой боец и несколько женщин, одна из которых держала её ребёнка. Сильно тошнило, и кружилась голова.
-Очнулась, бедолага? Как ты?
-Что происходит, где я, куда мы едем? испуганная не на шутку, закидала вопросами женщину.
-Убегаем, красавица, и убежим, если успеем. Тебя взрывом оглушило и посекло осколками.
-А Сашка? Падала вроде я?
-Цел твой мальчишка, спит. Ты упала удачно, своим телом его успела закрыть. И одеяльце толстое помогло. Молодец! почему-то похвалила её соседка-пассажирка. А Нина Ивановна подумала: хорошо, что укутала сына в зимнее одеяло.
Они приближались к Волге, берег которой тоже пылал. Все причалы и мостки были сожжены. Пахло гарью. Машина остановилась. Из кабины выпрыгнул чумазый солдат. На виске и щеке виднелась размазанная кровь.
- Давайте бабы быстрее, пока затишье. Баркас уже ждёт.
Нина Ивановна увидела, как женщины с детьми вылезали из водосточной трубы и из каких-то ещё щелей на берегу и быстро бежали к баркасу, заходя по пояс в воду. Пожарский мирно качался с боку на бок, ожидая своих пассажиров. Вдалеке слышались контрудары танковых корпусов.
-Наши танки сдерживают немца,- комментировала говорливая женщина, передавая ей спящего ребёнка.
К Нине Ивановне подошёл её спаситель:
-Слышь, молодка. Если повезёт эвакуироваться, сбрось письма в почтовый ящик на той стороне. Домой написал.
Он сунул ей в руки несколько теплых бумажных треугольников. Видно держал их за пазухой.
-Звать то тебя как? - крикнула она в спину, спешащему к машине водителю.
-Женька, Евгений. А тебя? - спросил он уже на подножке грузовика.
-Нина.
Так они и познакомились.
Свекрови тогда повезло. Стояло затишье. Баркас благополучно переправил эту партию людей на левый берег. Потом их долго в темноте везли куда-то на подводе. Сказали, что в эвакопункт. Там её накормили, обработали и перевязали кровоточащие от взрыва раны на спине и голове. После посадили в санитарный поезд, который повёз её и сына вместе со многими раненными и просто убегающими от войны людьми в далёкую неизвестную и пугающую Сибирь
Четверо суток состав медленно, но уверенно шёл вперёд. Ребёнок сытый и убаюканный мелодией качающегося вагона, ангелочком спал рядом. Плацкарт был битком набит людьми разного возраста: стариками, женщинами с детьми, раненными и просто больными. На полках в три яруса лежали, сидели, спали, стонали или ругались напуганные и гонимые войной её земляки.
Еды было мало. У Нины Ивановны вовсе не было. Но сердобольные соседи по вагону постоянно подсовывали ей что-нибудь: кто картошку, кто кусок хлеба, кто сало и даже молоко.
-Бери, беритебе ребёнка кормить нужно, - всякий раз говорили пассажиры, видя её сопротивление. И она брала, иногда от умиления глотала кусок хлеба со слезами. Понимала, что люди отдают последнее
Предписание следования у Нины Ивановны было до Красноярска. Но вдруг она вспомнила солдата-спасителя и его просьбу о письмах. Достала закоптившиеся треугольники и прочитала:
-Красноярский край, город Боготол. Где это?
Вскоре состав остановился. По вагону сновали люди.
-Какая это станция? спросила вновь вошедшую пожилую женщину с мешками и баулами, которая присела рядом.
-Тайга.
-А Боготол далеко?
-Следующая.
Это была судьба! Или может она так решила?
Рано утром поезд остановился в Боготоле. Нина Ивановна вышла из вагона с закутанным в грязное одеяло Сашкой и сразу ощутила прохладный сибирский воздух, увидела розовую зарю на бирюзовом небосклоне и услышала необыкновенную тишину и спокойствие. Как будто не было войны!
Зашла в полупустое здание вокзала. В углу громыхала ведром и шваброй уборщица. Подошла и спросила, как найти нужный ей адрес
-Вот так и очутилась моя свекровь в Сибири, - подвела черту под своим рассказом учительница.
Валентина Петровна замолчала, словно припоминая что-то.
- И что родители солдата, как её встретили? Она нашла их? увлечённая рассказом затараторила Ольга.
-Нашла. Город маленький.
Помолчала и продолжила:
-Очень обрадовались весточке от сына, читали и перечитывали письма-треугольники. Да и Нину Ивановну приютили, оставили у себя жить, а Сашку, как собственного внука лелеяли. Свекровь устроилась в местную школу учителем русского и литературы, а сын со стариками был. Он так и считал родными бабушку Галю и дедушку Ваню и в детстве, и потом, когда вырос.
Три года она жила у них. Постоянно делала запросы в местный военкомат о муже и родителях. Но новостей не было: ни плохих, ни хороших. В конце сорок пятого вернулся домой Евгений. Очень удивился новой жиличке. Говорил, что не ожидал увидеть её здесь. После войны хотела уехать домой, в Сталинград, но пришёл ответ из военкомата, что её муж погиб ещё в сорок первом. В эшелон, следовавший с бойцами на фронт, попала бомба. Было месиво из людей. Пока разобрали документы, пока нашли её запрос, - время прошло, потому ответ и задержали. Родители тоже погибли, ещё в сорок втором.
У Нины Ивановны вначале был шок, а потом депрессия. Ходила сама не своя. В Сталинград ехать передумала
-А потом что? нетерпеливо спросила Ольга.
-А что потом? Потом было всё просто. Евгений Иванович ухаживал за Ниной Ивановной, - очень она ему приглянулась. Свекровь уже жила отдельно от стариков. Директор выхлопотал ей комнату, недалеко от школы. Евгений Иванович работал на вагоноремонтном заводе мастером. Привыкла к нему.
Может и не любила, как своего Сергея, но мужиков было мало, всех война подобрала. Да и Сашке отец нужен. В пятидесятом расписались. Сашке тогда восемь лет было. Жили хорошо, дружно.
Валентина Петровна помолчала и, усмехнувшись, продолжила:
-На людях он звал её Ивановна, а дома голубушка. А она его - только Иваныч.
-А кроме Саши детей у них не было? поинтересовалась Ольга.
-Не было. Он рассказывал, как попал под бомбёжку в ноябре сорок третьего. Возвращался под вечер в часть полупустой на своей машине и тут они налетели. Место пустынное, даже кустов поблизости не было. Снаряд упал рядом с машиной. Его выбросило из кабины взрывной волной, и он потерял сознание. К ночи пошёл дождь, а потом снег. Под утро даванул мороз. Рассказывал, что пришёл в чувство, а пошевелиться не может. Ни ног, ни рук не ощущает. Даже голову поднять не мог, а соображение ясное. Думает: ну всё, парализовало или конечности оторвало. До утра так лежал. Как рассвет забрезжил, очнулся от того, что кто-то в лицо ему дышит. А это собака, овчарка санитарная нашла его примёрзшего в луже. Лаяла, пока санитары не подошли. Освободили его ото льда, а после в санчасть увезли. Месяц провалялся в госпитале с воспалением лёгких и почек. Военврач так и сказал ему: Мужиком будешь, отцом нет!
-Понятно. А Саша?
-А что Саша? Он считал его своим батей благо, что Евгений Иванович был и хорошим человеком и отличным отцом. Вырастил. Отправил учиться в Красноярск в железнодорожный институт Я там с ним и познакомилась. Мы, девчата - третьекурсницы на танцы пришли к ним в железку и сразу заприметили этого красавчика. Он видный был,- высокий, статный черноглазый и чернобровый. Девчата тоже положили глаз на него. Но он выбрал меня. Оказалось, что мы оба Боготольские, только из разных районов. И я старше его на пару лет. Влюбилась в него по уши! Два года встречались. Перед защитой поняла, что беременная. Сказала Саше. Он, конечно, обрадовался, но был озадачен. Ведь у него впереди ещё два курса. Но мы расписались. В марте защитилась. Меня направляли отрабатывать обязаловку в Канск, но я выпросила родной Боготол,- ближе к родителям. Руководство пошло навстречу беременной студентке и я уехала.
Саша одолел третий курс. Досрочно сдал все экзамены. На радостях, перед отъездом домой, решили с другом сходить на рыбалку на Енисей проверить подаренный ему на день рожденья спиннинг. В конце мая вода на реке была высокая и быстрая.
Как рассказывал позже его друг, Саша стоял на краю высокого мыса и закидывал спиннинг. По реке прошёл катер, и волны стали биться о берег. Внезапно большой пласт мыса, на котором он стоял, отделился и рухнул вместе с Сашей в ледяную енисейскую воду. Одежда и тяжёлые сапоги вмиг потянули вниз. Глубина в этом месте была большая, течение быстрое, да и волны. Он камнем ушёл на дно. Только спиннинг по течению плыл. Его искали, но не нашли. Даже тело
Валентина Петровна вытирала ладошкой не прошеные слёзы...
-Я думала, Нина Ивановна сойдёт с ума, когда это случилось, - продолжала классная. - Она вмиг постарела, сгорбилась и носила только чёрные одежды. Всегда. До конца своей жизни. Когда я родила ребёнка, свекровь немного оттаяла. Предложила назвать его по первым буквам наших имён, - Саша и Валя. Так и получился Сава. Как говорила свекровь, он был очень похож на своего отца, особенно в детстве и юности. Внешне. Но не характером. Они с дедом души в нём не чаяли. Много занимались с ним, потакали всем прихотям, баловали. Он не знал слова нет. Ну, и получилось то, что получилось.
Валентина Петровна глубоко вздохнула:
-Давай, Олюшка, уже спать. Утро вечера мудренее
На стене мирно тикали часы. Классуха спала, чуть похрапывая и иногда вздрагивая. А Ольга ещё долго не могла сомкнуть глаза и думала: какое же надо иметь сердце, чтобы это выдержать!
Утром Ольга накормила учительницу яичницей. Она боялась затронуть тему, почему же сын выгнал её из дома? Но Валентина Петровна, когда пили чай, начала сама:
-Понимаешь, Оля, это всё она, сожительница его. Будь она неладная! Он не был таким. Сейчас вместе пьют. И что только я не делала. Не работают, хотя оба имеют высшее. Злой стал, особенно, когда выпьет. Пенсию отбирает.
Она замолчала, потом медленно поднялась:
-Пойду я. Уже, наверное, протрезвели. Спасибо тебе за всё.
И уже одетая, в дверях, добавила:
-Ты прости меня. Не справедлива к тебе была, тогда, в школевину свою чувствую, не держи зла.
Ольге хотелось ответить, что-то вроде: ну, что вы, я и не помню вовсе или Бог простит, но она промолчала
3.
И опять Ольга думала о скоротечности времени, о том, что всё в этом мире меняется очень быстро. Давно ли была провинциалкой, а теперь в крае живёт. И работа престижная, и машину в кредит взяла. А у любимых сватов сегодня юбилей, - двадцать пять лет совместной жизни. Так сказать, серебряная свадьба. И она, конечно же, приглашена. Дочка с мужем и внуком были уже там. Купив необходимые подарки, Ольга мчалась к ним на своей ласточке.
Сваты жили в посёлке городского типа Нижняя Пойма. А железнодорожная станция называлась Решоты. В сороковых и пятидесятых годах здесь находился лагерь НКВД, в котором содержались и политические заключённые и уголовники. Теперь это просто лагерное поселение.
Посёлок был зелёный, опрятный и тихий. И дорога хорошая, - ровная, асфальтированная.
Впереди показалась фигура человека в чёрном. Мелькнула мысль:
Может подвезти? До посёлка ещё далековато, если пешком.
Она притормозила возле пожилой женщины с большой сумкой, которая висела у неё на плече. Видимо от тяжести старушка сгибалась почти до земли на одну сторону и от этого казалась горбатой.
-Бабушка, вас подвезти? участливо спросила старую женщину, выходя из машины.
Старуха не сняла, а как-то сбросила с плеча груз на землю и разогнулась. И тут Ольгу обдало точно кипятком.
-Валентина Петровна? Это вы? Как вы здесь?
Ольга не видела своего педагога с того раза года три. Она очень изменилась, постарела.
Классуха прищурила глаза и видимо тоже узнала свою бывшую ученицу.
-Здравствуй, Оля. Вот, иду к Савке на свидание. Сидит он, Оля.
Учительница подняла руку и стала вытирать пот с лица, но не ладошкой, акультёй. Ольга, округлив глаза, как заворожённая, посмотрела на другую руку. Там тоже не было кисти?! Она вдруг почувствовала на физическом уровне, что ей не хватает воздуха:
-Что с вами случилось, Валентина Петровна? - выдохнула судорожно, хватаясь за сердце.
-Так подвезёшь меня или нет? - вопросом на вопрос ответила классная.
-Да, конечно,- спохватилась Ольга, забирая у неё тяжёлую сумку.
Машина легко тронулась с места, набирая обороты.
Классуха заговорила сама:
-Тогда от тебя пришла, они уже проснулись. Стали денег требовать, а пенсии ещё не было. Я им объясняла, но они не верили. Связали кисти рук вместе и в сарай завели. Подвесили за руки и сказали, чтобы повисела и подумала, где взять деньги. А сами, смеясь, ушли пить на другой конец Боготола к друзьям и забыли обо мне. Благо, что праздник был на носу. Сначала я кричала, звала на помощь, а потом сознание потеряла. Сутки так провисела. Только утром восьмого марта соседка пришла меня поздравить с праздником. Дома не нашла, зашла в открытый сарай и увидела ей даже плохо стало. Её дочка вызвала скорую и милицию.
-А Савка что?
-А что Савка? В больницу пришёл, на колени упал, прощение просил. Как я могла его не простить? Сынок ведь. Единственный. У меня кроме него никого на этом свете нет. Писала прошение о помиловании, аппеляцию подавала. Но его всё равно судили и посадили. И её тоже. Как соучастницу. А во всём виновата она, только она, сожительница, змея подколодная! Его против меня постоянно настраивала. А у меня гангрена пошла, кисти и отняли. Вот так, Оля.
Она замолчала, видно вспоминая события тех дней. Машина ехала уже по посёлку.
-Валентина Петровна, а сейчас вам куда? Где остановить?
А здесь и останови. Я отсюда напрямик. Близко совсем.
Ольга не знала, что и сказать на прощание своей классной руководительнице.
Всё звучало как-то банально, неестественно.
-Ну, удачи вам, терпения, успехов, - промямлила она, подавая Классухе сумку.
Та, уже надев поклажу каким-то образом на плечо, вдруг резко обернулась и саркастически засмеялась:
-Успехов, удачи? В чём? А знаешь, Оля, это ты виновата! Ты всю жизнь ненавидела моего сына. И меня не простила перед Богом! Я это чувствую, знаю
Она отвернулась и, согнувшись почти до земли, решительно пошла вперёд. На свидание. К единственному сыночку.
Давно уже скрылась фигура учительницы из виду, а Ольга ещё долго стояла в оцепенении от такого обвинения почти с открытым ртом
Вечером у сватов был праздник. Поздравления, подарки, шикарный стол. А у Ольги никак не выходила из головы Классуха и её приговор: Виновны все! Конечно же, кроме любимого сыночка
В разгаре праздника четырёхлетний внук стал канючить и требовать к себе внимания, при этом падал на пол и закатывал истерику. После потребовал сладости, которые ему употреблять нельзя из-за аллергии, потом ему понадобился мамин планшет, и т. д. Все родственники тот час же бросались выполнять его запросы.
Ольга пыталась возразить, что они балуют ребёнка, потакая его прихотям, и что планшет это дорогое удовольствие для маленького мальчика. Дочка и сваты оправдывались:
-Как же его не баловать, он же у нас единственный!
А Ольга подумала:
-Кого мы растим? - и посмотрела на свои руки.
Наталья Ковалева