ДЕМЕНЦИЯ
- Всё! Хватит! Мама, я так больше жить не могу ! – закричала истошно Маргарита на кухне, и только потом Степан почувствовал запах горелой пластмассы.
Он кинулся на голос жены и увидел, что на кухне находилось двое - жена, которая держала в руках то, что осталось от электрического чайника, и восьмидесятилетняя теща, смотрящая непонимающими глазами на орущую дочь.
- Что опять случилось? - спокойно спросил Степан, хотя он и сам уже понял, что произошло.
- Вот! Она поставила электрический чайник на газовую плиту и зажгла газ! - воскликнула жена. – Чаю решила попить! Мало того, что она спалили чайник, она могла спокойно устроить пожар! А если бы нас не было дома? Всё, я так больше не могу. Я завтра же начну оформлять её в дом для престарелых.
Теща, услышав такое, посмотрела на дочь странными глазами и молча пошла в свою комнату.
- Ты это серьезно? - спросил Степан у жены.
- Ещё как серьёзно! - Маргарита все ещё продолжала говорить на повышенных тонах. - Сколько можно это терпеть? У меня уже сил никаких нет!
- Сколько нужно терпеть, столько и можно. Это же твоя мать. - Степан аккуратно взял из рук жены обезображенный чайник и усмехнулся - А за чайник не переживай, я тебе новый куплю.
- Не успокаивай меня, - нервно огрызнулась жена. - Мне на работе давно советуют сдать её в приют для стариков. А я всё тебя слушаю. Но теперь я буду действовать. Иначе она спалит нам квартиру, и мы вместе с детьми отправимся на улицу.
- Ну, спалит, так спалит... – Степан пожал плечами. – Значит, такая у нас судьба… Просто, нужно нам теперь перекрывать газ, чтобы она здесь без нас не хозяйничала. И будем терпеть дальше.
- Хватит надо мой издеваться! - Жена заткнула свои уши руками. - Все надо мной издеваются. И мама, и ты… Я так больше не могу...
- А я и не издеваюсь. Она твоя мать, и значит, мы обязаны о ней заботиться. Деменция – это старческое. Это не лечится. Кстати, и мы с тобой когда-нибудь можем этим заболеть.
- Нет, я терпеть такое не обязана… - перебила его Маргарита. - Дома престарелых для того и существуют, чтобы облегчать жизнь здоровым людям. Я хочу жить спокойно. Понимаешь ты это, или нет? Я имею право пожить спокойно?
- Нет, - твердо сказал Степан.
- Что - нет?
- Я не позволю тебе этого сделать. Мы с тобой должны пройти это испытание до конца. Оно дано не просто так.
- Говори что хочешь, но в этот раз я поступлю так, как считаю нужным. Я, как настоящая женщина, должна всеми средствами защищать свой очаг. И я его буду защищать.
- А то, что она твоя мать, тебя это уже не волнует?
- Я стану навещать её. Каждый месяц. Ей там будет лучше, пойми это. За ней будет следить несколько пар глаз, её будут кормить тем, что нужно пожилым людям. Она ещё и спасибо нам скажет. Вот увидишь, скажет. Тут я на неё ору как дурная, а там работают специальные люди, у которых не нервы, а стальные канаты. А мои нервы уже на пределе. Всё! Хватит уговаривать меня. Я не ребёнок.
- Хорошо, - вдруг кивнул он.
- Наконец-то, ты согласился, – вздохнула облегчённо Маргарита. - Я прямо
сейчас отправлюсь по одному адресу. Я уже наводила кое-какие справки, и знаю, с чего надо начинать…
- Хорошо… - опять кивнул Степан. – Тогда я тоже уйду. Прямо сегодня.
- Куда уйдёшь? – не поняла она.
- Ещё не знаю. Наверное, пока к брату. У него как раз Танька уехала к дочке в другой город, помогать водиться с внучкой.
- Погоди! К какому ещё брату ты собрался?
- К Володьке…
- Я поняла, что к нему. С чего это ты к нему намылился? – Маргарита не понимала, что задумал муж.
- Если из нашего дома уйдёт тёща, вслед за ней уйду и я. - Спокойно сказал Степан. - Навсегда.
- Ты что, с ума сошёл? – Жена стала медленно оседать на стул. – Ты меня, что ли, бросаешь?
- Нет, я не тебя бросаю.
- А кого?
- Я бросаю незнакомую мне доселе женщину, задумавшую бросить беспомощную мать, которая по воле случая оказалась в страшной беде. – Степан тоже сел на табурет напротив жены. - Понимаешь, Рита, я всё могу тебе простить – слабость, грубость, равнодушие, даже нелюбовь. Но способность совершить предательство по отношению к самому родному человеку… Нет... Простить это - выше моих сил…
- Это же не предательство. - В глазах Маргариты заблестели слёзы. – Это бессилие… Это страшная усталость… Это боязнь сойти с ума…
- И снова - нет. – замотал головой. – Ты врёшь сама себе. Ты просто хочешь облегчить свою жизнь за счёт жизни другого человека. Если ты это сделаешь с собственной матерью, значит, ты это когда-нибудь сможешь сделать и со мной, и даже с любым из наших детей… Зачем мне ждать этого момента? Лучше уйти раньше...
- Ты что говоришь? – Маргарита вдруг потемнела лицом. – Причём здесь ты и наши дети?
- Притом. Если ты устала, возьми отпуск и уезжай на море. Я тебе слова не скажу. Я ведь понимаю, что силы у человека иногда оказываются на пределе. Но эти силы имеют способность восстанавливаться. А человечность в человеке - она или есть - или её нет. Нельзя восстановить то, чего никогда не было. Это я так думаю. И доверять свою мать чужим людям, которые в ней будут видеть только лишь умалишённую… Моё сердце уже сейчас готово разорваться от стыда...
- И что же мне делать? – опустошённым голосом спросила Маргарита. - Опять терпеть?
- Что делать? Достань из своих шкафов обычный чайник, и сделай матери чай… Она, кажется, очень хотела чаю…
Рассказы_Анисимова
войдите, используя
или форму авторизации