ПреЛЮДИи чувств

Мари понравилась запись

Прелюдии Чувств
15 марта в 20:31

Памяти артиста....

Ровно год назад - 15 марта 2024 года
окончил свой жизненный путь
актёр театра и кино, театральный режиссёр, сценарист, педагог, телеведущий, писатель,
Президент Московского академического театра сатиры (с 2000-го по 2021-й — художественный руководитель)
полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством»,
лауреат премий «Хрустальная Турандот», «Фигаро», «Золотой Остап» и множества других профессиональных, общественных и государственных премий и наград
человек, именем которого было назван астероид (6767 Shirvindt),
народный артист РСФСР
Александр Анатольевич Ширвиндт
(19 июля 1934 — 15 марта 2024).

Предпоследняя книга Александра Ширвиндта, изданная за четыре года до смерти автора, называлась «Опережая некролог». Наверное, для человека в его возрасте это была не самая лучшая примета, но, похоже, Александр Анатольевич философски относился к неизбежному уходу из жизни.
О себе и о своём возрасте он говорил с мудрой самоиронией, как бы лёгкой полуулыбкой — немного грустной и очень обаятельной.

“Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно сексуален, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет… Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало…”

“Старость - это не когда забываешь, а когда забываешь, где записал, чтобы не забыть…”

“Что касается женщин, то наступает страшное возрастное время, когда с ними приходится дружить. Так как навыков нет, то работа эта трудная. Поневоле тянет на бесперспективное кокетство…”

“Все, что меня сегодня окружает, – все другое. Москва уже не моя. Дворы не мои. Лица чужие. Правда, на Арбат, в районе Щукинского училища, еще иногда выползают знакомые старухи москвички. Ищут, где купить хлеба. А негде. Вокруг – бутики. Нет того города, где прошла моя жизнь…”

“К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются…”

“Чем ближе к финалу, тем меньше можно пить молока. «Не-не- не, – говорят доктора, – ты свое отпил». Вообще сколько я всего уже отпил: водку отпил, коньяк отпил, кофе тоже. Не отпил только какой-то зеленый чай…”

“У меня очень тяжелая зарядка утром. Лежа я сначала сучу ножками для поясницы. 30 раз. Потом с трудом, кряхтя, сажусь на кровати и делаю вращательное движение на скрипучей шее пять раз туда, пять раз назад. И потом плечиками 10 раз. Меня кто-то когда-то научил, и я привык. И чувствую, что сделал зарядку…”

“Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным. В общем, диагноз – «старость средней тяжести»…”

P.S. То, что меня особо тронуло:
“Вкусно поесть для меня – это пюре, шпроты, гречневая каша со сметаной (с молоком едят холодную гречневую кашу, а горячую – со сметаной). Я обожаю сыр. Каменный, крепкий-крепкий, «Советский», похожий на «Пармезан». Еще люблю плавленые сырки «Дружба»… Я воспитан в спартанских условиях выпивки и посиделок на кухнях. В гараже, на капоте машины, раскладывалась газета, быстро нарезались ливерная колбаса, батон, огурец. Хрясь! И уже сразу хорошо. Когда сегодня я попадаю в фешенебельные рестораны… приносят толстые, в переплете из тисненой кожи меню… у меня сразу начинается изжога. Раньше и в ресторанах было проще: быстро мажешь хлеб горчицей, сверху – сальцо, солью посыпанное, махнешь под стакан – и уже «загрунтовался». Ну а потом заказываешь, что они могут добыть у себя в закромах.”
Простота величия.