Алексей Иванович зашел в пекарню за пирожками к вечернему чаю. Продавщица предложила со смородиной, потому что вкусно. И вдруг добавила: Последняя булка хлеба осталась, купите.
Алексей Иванович хотел сказать, что есть дома хлеб. А продавщица опередила: Не первый год работаю. И заметила, что последняя булка самая добрая. Не пожалеете.
Приятная у женщины улыбка, и Алексей Иванович купил. Продавщица настоящий психолог, умеет расположить к себе покупателя.
Вышел мужчина на улицу, идет и думает: Куда мне хлеб? Зачем купил? мелькнула мысль, что можно посушить, будут сухари к бульону.
У внука контрольная работа. Позвонил дед, а мальчик не отвечает. Все равно гуляю, - подумал Алексей Иванович. И заглянул к дочери. Ее дома не оказалось, дверь открыл внук-семиклассник: Мама ушла, мы поссорились. У меня двойка, и мама сказала, что я не отрабатываю свой хлеб. Она с отцом меня кормит, а я должен хорошо учиться. Не буду больше есть ее еду.
Дед прошел в комнату, немного растерялся: что парню сказать? Дочь не права: нельзя укорять куском, что бы ни произошло. Еда дело деликатное. Подросток или взрослый это не важно.
Алексей Иванович достал из пакета хлеб: Тебе оставлю. Продавец сказала, что он добрый. Так что проверим.
И ушел.
Мать вернулась, к сыну не заглядывала. Ссора не выходила из головы. Ей было по-своему обидно. Почему сын не понимает элементарные вещи: учеба это работа? Не потопаешь не полопаешь. Должна быть благодарность: мы тебя кормим, а ты учись.
Все-таки заглянула и увидела: на тарелочке порезанный хлеб, в стакане вода. Сын поднял голову и сказал: Это не твой хлеб, мне дед принес и оставил. И отвернулся.
Мать постояла, подошла к столу, взяла кусочек, откусила: Вкусный хлеб дед принес. Не сказал, где купил?
Сын отрицательно покачал головой.
Вернулась мать на кухню.
Мальчик пришел, демонстративно налил в стакан воду. Стоит у окна, не уходит, как будто чего-то ждет.
И мать сказала: Я бы могла на работе ничего не делать. Запросто могла бы. Но знаю, что это моя обязанность трудиться. Я только хотела тебе напомнить. Об обязанности, Никита. Вот и все. Не хотела тебя обидеть. Не сердись на меня, договорились?
Он молча вышел: дети в его возрасте быстро с обидой не расстаются.
Позвонил Алексей Иванович: Детство, юность забыла? Не помнишь, сколько ошибок было? Мы с матерью тебе всегда помогали. Я и сейчас готов. И ты это знаешь. Но ребенка укорить? Не перебивай! Знаю, что не хотела, просто так получилось. Надо иначе, пойми. Душа ранима. Требуется деликатность.
Закончили разговор. Никита появился, положил недоеденный хлеб на подоконник. Мать взяла его руку: Веришь, что не собиралась обижать? Веришь, что тебя люблю?
Мальчик улыбнулся.
Через полчаса ели суп. На столе остатки дедушкиного доброго хлеба.
В хлебе дело или в чем-нибудь другом? Наверное, все-таки в другом. В нас: в сдержанности, в мудрости, в любви. Любое слово должно подвергаться тщательному контролю.
Георгий Жаркой
войдите, используя
или форму авторизации