Людмила

Людмила
28 апреля 2017

ОБЫЧНАЯ СЕМЬЯ

Она...

Она любила свою работу, свои встречи с коллегами, приятелями, одноклассниками. И была хорошим специалистом, слушателем, советчиком. К ней по работе приезжали из других городов, ее ценили коллеги, ее статьи печатали многие журналы, ее клиенты вспоминали о ней с благодарностью, поздравляя ее с праздниками и рекомендуя ее своим знакомым. Она хорошо выглядела на фоне своего окружения, выделяясь неординарностью своих взглядов, которые, по внутренним ощущениям, втайне разделяли многие. Она смотрелась как очень интересный человек.

Каждый день она приходила домой после работы. В семью. Чтобы, наскоро переделав домашние дела, опять сесть за компьютер и написать очередную статью об отношениях, о мужчине и женщине, о правильном воспитании детей. О том, что долго и упорно носила в себе, о чем мечтала в детстве, юности, да что греха таить, - и сегодня. Но уже не верила в то, что это возможно в реальности...

Надо честно признать, что она не любила свою семью. Они, муж и дети, ей мешали. Мешали быть хорошим специалистом по семейным вопросам и построению счастливой семьи. Они влезали со своими нерешенными проблемами в ее стройные теории семейного счастья, наглядно демонстрируя ее личную некомпетентность в обычной жизни своими острыми углами, своей неустроенностью и несчастливостью. Картина ее Мира не совпадала с окружающей действительностью.

Она не хотела этого видеть и замечать. Поэтому убегала из семьи при первой же возможности – на конференции, симпозиумы, повышение квалификации, обмен опытом, в виртуальный мир собственных проектов, где она была величиной, чувствовала свою важность, ценность и значимость. Увы, но только в социуме. А ведь она - женщина...

Он…

Он был… А был ли он? В зеркале он видел свое отражение – мечтательные голубые глаза, растерянные и по-детски наивные. В ее глазах он видел отчужденность и отрешенность от него, видел цифры и слова будущей статьи, он там даже не отражался – она смотрела сквозь него, немного морщась от досады, желая побыстрее отодвинуть его со своего пути, чтобы он не напоминал ей. О чем? – она и сама не могла бы сказать.

А он, пройдя суровую школу горячих точек, навоевался вволюшку с реальным противником. Поэтому, продолжая сражаться, только в компьютерных играх он чувствовал себя асом, героем, нужным человеком, спасающих мир от очередного вторжения монстров. Поэтому большую часть времени он жил там. Он как бы попал в петлю времени, где чувствовал себя нужным этому Миру, и выходить оттуда не собирался.

Он добирал для себя некие эмоции и чувства, удовлетворяя свои простые мужские потребности в осознании себя нужным, в своих возможностях защитить, спасти и уберечь.

Их дети..

Они точно были. Ведь он и она когда-то любили другу друга, обнимали и целовали друг друга в постели, желали счастья, здоровья утром и спокойной ночи вечером... Но их дети мешали им обоим.

Она постоянно отмахивалась от них, сдвинув хмуро брови – они мешали ей спасать чужие семьи. А своя семья приняла для нее уже другие формы. Эта форма только подчеркивала то, что вкладываться в отношения с близкими не есть ценность любой жизни: ведь это не приносит никаких дивидентов, а только отбирает те скудные запасы душевных сил, которые она тратит на описание возможного счастья, но для других, через ее мировосприятие. То есть она банально врала себе, рушила свою иерархию ценностей. Она высушивала свою психику жесткими правилами социума, который требовал: давай-давай, еще подбрасывай эмоций, чтобы потом, поставив точку в очередной статье, заснуть крепким сном выжатого до корочки лимона...

Она отсылала детей к папе, считая, что он должен помогать ей – ведь она занята важным делом, а он, по ее наблюдениям, постоянно только тем и занят, что стреляет монстров. А выяснить ситуацию, поругаться, тем самым обратив внимание на него, не было ни сил, ни желания. Все забирала работа.

Он отсылал их обратно к маме, не понимая, зачем они нужны, и почему они все время ноют, не понимая, что он решает сейчас судьбы галактик. Он даже не делал усилие для того, что вспомнить, откуда они вообще-то взялись? Ведь он не ходил беременным, не рожал их через боль и слезы, не вставал к ним по ночам, чтобы, прижав маленькое, но такое родное тельце, тупо уставившись в окно, смотреть в ночную тьму, чтобы потом буквально падать с ног от физической усталости, которая поселилась в их семье после отстраненности друг от друга...

Дети чувствовали себя неприкаянными. И ненужными. Поэтому они часто болели, доставляя своим родителям новые беспокойства. Но выручали чужие люди - детский сад, школа...

Потом они выросли. Дочка, как более выносливая, выжила, поднялась и стала, по примеру мамы, хорошим специалистом. Правда никак не могла выйти замуж. Но добирала свои эмоции через длинную череду мужчин: на работе, среди друзей своих подруг... И никто не знает, о чем она думала по ночам, спалось ли ей на мокрой от слез подушке... Со временем она поняла, что ее жизнь очень удачно сложилась. Вот только коляски с маленькими детьми, да ластящиеся собачки задевали какие-то потаенные струны ее души, вызывая какую-то нескончаемую жалость к себе... Но она научилась прекращать этот поток хорошей рюмкой коньяка...

Сын… Он был родительской болью. И о нем старались не говорить.

А что? Все так живут..

Если ты хочешь увидеть себя честно, достаточно посмотреть на свое ближайшее окружение. Мама-папа, муж-жена, дети, начальник, коллеги, друзья – все те, с кем ты общаешься близко и тесно – это ТЫ САМ.

Все, что тебе нравится в них, есть в тебе. Все что тебя в них бесит, тоже есть в тебе. Они дают очень честную картину, кто ты и какой ты на самом деле. Нравится тебе это или нет.

И когда ты захочешь рассмотреть себя внимательно, ты сможешь извлечь много ценного, посмотрев на своих близких людей не для того, чтобы увидеть их недостатки, а для того, чтобы увидеть в них СЕБЯ.