– Надоело, – отшвырнул ложку Виталий, брезгливо глядя на жену. – Смотреть на тебя не могу!
– Виталь, – растерянно произнесла женщина, поднимая ложку с пола. – Что случилось? – Невкусно? Я же пробовала…
– Да причем здесь это? – чашка с супом чуть не отправилась вслед за ложкой. – Ты когда на себя последний раз в зеркало смотрела? Так пойди и посмотри! А потом спрашивай, что случилось.
– А что не так? – пробормотала Лена, кутаясь в халат. – Да, я еще не вернула себе прежнюю форму, но ведь и времени совсем мало прошло! Алёшеньке всего три месяца! Я стараюсь, правда…
– Да ничего ты не стараешься! – вскочил мужчина из-за стола. – Только и делаешь, что ничего не делаешь! Жрать поменьше не пробовала? За собой следить? Мне даже друзей стыдно пригласить в гости, такая ... тут сидит!
– Это не навсегда! – защищала себя женщина. Она уже не раз замечала, что муж к ней охладел, но думала, что это из-за ребенка. И уж никак не ожидала таких претензий. – Сынок подрастет, и я вернусь в норму. Просто сейчас он требует слишком много внимания…
– Ну да, конечно, – скривился мужчина. – Ты уже не изменишься. Мне противно в одной комнате с тобой находиться, а о том, чтобы спать в одной постели даже думать не хочется… Знаешь, мы разводимся. Я тут познакомился с одной чудесной девушкой. Красивая, умная, всегда ухоженная. Не то, что ты!
Лена еще долго смотрела на закрытую дверь, словно ожидая, что Виталий вернётся и скажет, что это какая-то дурацкая шутка. Но шагов в подъезде не было. Только слабый писк Алёшки напоминал, что время идёт.
Она усадила ребёнка в кроватку и пошла на кухню собрать тарелки. Движения механические, голова не работает. Мысль о разводе не помещалась в сознание — как если бы ей предложили переселиться на Марс.
Вдруг послышался лёгкий стук. Не звонок — стук, будто костяшками пальцев. Лена подошла к двери и спросила:
– Кто?
– Это я… Таня, — раздалось глухо.
Соседка с пятого этажа. Лена открыла, удивившись: Таня редко заходила, да и общались они поверхностно. Но сейчас та стояла в коридоре бледная, с пакетом в руках и странной настороженностью.
– Лена… — начала она и оглянулась, — я случайно слышала, как Виталий на улице разговаривал. Он очень громко. И… прости, конечно, но он говорил по телефону, будто торопился куда-то уехать. Сказал, что “домой сегодня не вернётся, и пусть она сама потом разбирается”.
– Кто “она”? — спросила Лена, хотя ответ был очевиден.
Таня качнула головой и протянула пакет.
– Я поэтому и пришла. Он это у подъезда выронил. Я позвала — он даже не обернулся. А внутри… — Она замолчала.
Лена развернула пакет. Там лежал Виталькин старый жетон охранника, который он носил на связке ключей много лет. И… распечатка талонов на обследование в онкологическом центре — с сегодняшней датой. Фамилия: Белозёров В. Н.
Лена застыла. Слова мужa перед уходом вспыхнули в памяти другим светом — резким, колючим. Виталий избегал близости последние месяцы, почти не ел дома, прятал взгляд, ночами ходил по комнате. А она принимала всё за раздражение и придирки.
– Мне показалось… он испугался. Именно испугался. Не за тебя, не за себя — за то, что ты узнаешь.
В квартире снова стало тихо. Даже часы на стене тикали тише.
Лена положила бумаги на стол и чуть слышно произнесла:
– Он не хотел, чтобы я видела это.
Таня сжала её локоть.
– Ты позвони ему. Не дай ему остаться одному в таком состоянии.
Лена кивнула, написала ему смс, но телефон еще долго лежал на тумбе — пустой, без пропущенных, без сообщений. Виталий всё ещё не выходил на связь. Она села, прижала ладони к лицу, пытаясь понять, где он сейчас — у больницы, в машине, у друзей? Или просто бродит вокруг дома, не решаясь подняться.
Через минуту она встала, достала куртку, завернула Алёшку в тёплый конверт.
– Куда ты? — испуганно спросила Таня.
– Найти его. Он боится не болезни — он боится меня. Моей реакции. Боится увидеть, что я догадалась.
Она уже открывала дверь, когда внизу хлопнул подъезд. Быстрые шаги вверх. Лена застыла на лестничной площадке. Шаги приближались, но неуверенно, будто человек поднимался без сил.
Виталий показался на лестничном пролете — помятый, с красными глазами, без куртки, как выбежал. Он остановился, увидев их. Секунду, две просто смотрел — и опустил взгляд.
– Лен… — хрипло выдохнул он, — я не… я просто не смог сказать.
Она крепче прижала к груди ребёнка, подошла ближе и тихо сказала:
– Говори сейчас.
Он попытался улыбнуться — неровно, неуклюже, как человек, который знает, что больше притворяться невозможно.
– Я не хотел, чтобы ты это тащила со мной. Думал, устрою скандал, сделаю вид, что мы просто… разошлись. Чтобы ты злилась, а не жалела.
Лена медленно вдохнула.
Слова застревали, но она выдавила:
– Ты может быть кем угодно — уставшим, злым, растерянным. Но не чужим.
Он закрыл лицо ладонями, словно ему стыдно смотреть. Лена сделала единственный шаг, который могла сделать — подошла и коснулась его плеча.
Он вздрогнул — и так же осторожно, будто боялся сломать, обнял её одной рукой, второй прикрыл малыша от сквозняка.
Шум подъезда стих. И вдруг всё стало очень простым: человек, который ушёл, вернулся сам.
Не потому что передумал.
А потому что понял, что бежать больше некуда.
войдите, используя
или форму авторизации