Мама, я не хочу больше видеть тетю Ларису. Никогда в жизни! Она достала телефон: "Посмотри сюда"
Ольга устала, откинулась на офисном кресле, в очередной раз перечитывая письмо из центрального офиса. «Уважаемая Ольга Владимировна, приглашаем вас в международный проект, Будапешт, 3 недели». Женщина понимала, что такой шанс выпадает раз в жизни, особенно когда тебе 32 и ты мать-одиночка. Она перевела взгляд на фотографию Софии, стоящую на рабочем столе. На ней девочка весело улыбалась щербатым ртом. Два передних зуба недавно выпали, делая её похожей на забавного вампиренка.
Восемь лет – самый сложный возраст. Девочка сейчас очень уязвима. Не хочется её доверять кому попало, поэтому важно решить, с кем оставить ребёнка на целых три недели. На телефон пришло ещё одно сообщение от начальника: «Жду ответа до вечера». Ольга машинально открыла список контактов. Няня уехала к заболевшей матери в Тверь, подруги все с маленькими детьми. Кому же обратиться, чёрт возьми? Вдруг палец завис над именем Лариса-сестра. Родственницы не общались уже 9 месяцев, если не считать сухого «С Новым годом» в мессенджере.
Лариса была старше её на 5 лет. Старшая сестра вышла замуж в 18 за свою школьную любовь Антона, несмотря на все уговоры и просьбы родителей. Тогда девушка отказалась и от поступления в университет, и от переезда в крупный город. Теперь у неё было двое очаровательных детишек и свой дом на окраине города. Точнее, их общий с Ольгой родительский дом, доставшийся девушкам в наследство после смерти папы и мамы. Со стороны казалось, что Лариса обрела настоящее счастье и радовалась жизни. Ольга желала старшей сестре всего самого лучшего, но каждый разговор с родственницей оставлял в душе горький осадок. «Ну как ты там, солнышко? Справляешься? Одна». Это была любимая присказка старшей сестры, с особым ударением на слово «одна».
Ольга решительно нажала вызов.
«Алло?» Лариса не смогла скрыть удивление в голосе.
«Привет, Лар, как дела?»
«Оленька, какими судьбами?» В тоне родственницы появились приторно-медовые нотки. «У меня всё отлично, вот котлеты жарю. Антон с работы придёт голодный».
«Слушай, мне нужна помощь», — перебила женщину младшая сестра. «У меня срочная командировка на три недели. Можешь присмотреть за Софией?»
На том проводе повисла длительная пауза. «А что случилось с твоей прекрасной няней? Неужто отказалась у тебя работать?»
«Она у родителей. Лар, давай без иронии. Поверь, это действительно важно. Международный проект, такой шанс…»
«Ну конечно. Карьера превыше всего», — наигранно вздохнула Лариса. «А ребёнок? Что ж, привози. Только учти, что у меня свои дети. Не смогу сидеть с племянницей целыми днями».
«Не переживай, она очень самостоятельная. Не будет тебя беспокоить».
«Как скажешь. Когда приедете?»
«В воскресенье вечером, так как вылет у меня в понедельник утром».
«Хорошо. Оль, я всё понимаю, но, может, стоит подумать не только о карьере, но и о том, чтобы ребёнок рос в полной семье?»
Женщина стиснула зубы. Вечная песня. Лариса никогда не упускала случая напомнить о неправильном выборе младшей сестры. О том, что нужно было думать головой, а не заводить ребёнка от бывшего одногруппника, который сбежал, едва узнав о беременности.
«Спасибо, что согласилась. До свидания».
Вечером, укладывая дочь спать, Ольга осторожно завела с девочкой разговор о предстоящей поездке. София восприняла новость на удивление спокойно. «А тётя Лара добрая?» — только и спросила она, натягивая одеяло до подбородка. «Конечно, очень добрая», — соврала женщина, целуя дочь в лоб. «Кроме того, у неё есть Наташа и Роман, твои двоюродные брат и сестра. Вам будет весело вместе. Вот увидишь, дорогая».
Уже засыпая, София что-то бормотала про венгерские сувениры. А Ольга ещё долго сидела на кухне, глядя в тёмное окно и пытаясь подавить смутную тревогу. Она столько раз выручала сестру деньгами. Может, хоть теперь Лариса проявит человечность? В конце концов, они остались вдвоём. Должно же хоть что-то значить слово «семья».
Три недели пролетели как один день. Будапешт оказался именно таким, каким Ольга его себе представляла. Величественным и уютным одновременно. Она справилась со всеми задачами проекта, заслужила похвалу руководства и даже успела купить дочке обещанные сувениры: расписную керамику и традиционные венгерские сладости. Но чем ближе был день возвращения, тем сильнее становилось беспокойство. Каждый раз во время видеозвонков София казалась ей какой-то неестественно тихой. «Всё нормально, мам», — только и отвечала на любые расспросы девочка. Лариса вовсе перестала брать трубку после первой недели, отделываясь короткими сообщениями: «Все хорошо, не переживай». В последнюю ночь в Будапеште женщина почти не спала. Сердце будто чувствовало неладное. У неё было лишь одно желание: побыстрее забрать свою дочь.
Как только такси подъехало к родительскому дому, Ольга быстро выскочила из автомобиля. Старый двухэтажный особняк, знакомый до последней трещинки, сейчас почему-то выглядел чужим и неприветливым. Вдруг в глаза бросился новый небольшой аккуратный домик, который располагался на заднем дворе. Интересно, откуда у Ларисы деньги на строительство? Ольга помнила, как старшая сестра постоянно жаловалась на безденежье и занимала у неё до зарплаты.
«Наконец-то ты приехала!» — вдруг из дома выбежала София и бросилась дрожащими ручонками обнимать мать. Женщина сразу же заметила, как похудело лицо дочери и как потускнели её обычно искрящиеся глаза.
«Как ты, солнышко?» — Ольга присела на корточки, внимательно вглядываясь в родные черты. Сердце сжалось от необъяснимой тревоги.
«Нормально, поехали домой! Я хочу уехать прямо сейчас!»
«Эй, а как же чай?» — на крыльцо неторопливым шагом вышла Лариса, вытирая руки о фартук. «Я пирог испекла к твоему приезду. Заходи, хотя бы еды нормальной поешь».
«В другой раз», — твёрдо ответила младшая сестра. «Я очень устала с дороги».
Хозяйка дома недовольно поджала губы. «Ну конечно, чего от тебя ещё ожидать? Даже спасибо не скажешь. Я тут с твоим ребёнком возилась».
«Спасибо, Лар, правда, но нам пора».
В такси София молчала, прижимая к груди пакет с подарками. Ольга украдкой разглядывала дочь, пытаясь понять, что же случилось за эти три недели. Неужели родная сестра могла обидеть ребёнка? Лариса всегда была сложным человеком. Но что бы настолько…
Только дома, когда женщина уже разбирала чемодан, дочь вдруг разрыдалась. Рыдания были такими отчаянными, что на несколько минут Ольга растерялась.
«Сонечка, что случилось?» — мать обняла дрожащие плечи, чувствуя, как внутри у неё всё холодеет от ужаса. «Тебя кто-то обидел? Расскажи мне, пожалуйста».
«Нет, то есть да…» — девочка всхлипывала, захлёбываясь словами. «Тётя Лара, она говорила всем, что я, что мы…»
«Что говорила?»
«Что ты меня нагуляла. А папа вообще не хотел, чтобы я рождалась, и бросил тебя из-за меня. Что мы неправильные, что нормальные люди так не живут». София говорила всё тише, будто каждое слово причиняло ей невыносимую боль. «Тётя специально водила меня в магазин и говорила это при всех. А там все смотрели и шептались».
Ольга не могла поверить, что это всё правда. В голове не укладывалось, как родная сестра, с которой они выросли в одном доме, которая знала всю их историю, как она могла…
А ещё София дрожащими руками достала из кармана телефон и протянула его матери. «Я случайно сняла, не хотела подслушивать, просто снимала котят на заднем дворе». Женщина молча взяла смартфон. На экране появилась кухня родительского дома. Антон, муж Ларисы, быстро собирал чемодан. Сестра растерянно металась по комнате, не в силах остановиться.
«Ты с ума сошёл? Куда ты собрался?»
«Хватит, Лариса!» — голос мужчины звенел от ярости. «Я молчал, когда ты присвоила мамины драгоценности, хотя она велела поделить их с сестрой наполовину. Молчал, когда ты продала их и построила домик на заднем дворе. Молчал, когда ты весь дом обставила новой мебелью, не дав сестре ни копейки. Я всё терпел, хотя никогда не соглашался с твоими грязными поступками. Но унижать ребёнка, ходить по деревне и рассказывать про байстрюка – это уже слишком. Ты выжила из ума. Я не собираюсь жить с сумасшедшей».
«Антон, перестань. Я всё объясню».
«Нечего объяснять. Ты самый лживый и подлый человек из всех, кого я встречал в жизни. Меня тошнит от тебя. Я ухожу, а ты живи как хочешь».
Ольга выключила видео. В висках стучало, в голове появился сильный шум. Родная кровь. Старшая сестра. Как можно было так низко пасть?
«Мама, я больше не хочу к тёте Ларе. Никогда!» — прошептала София, прижимаясь к матери.
«Не хочешь, значит, не поедем». Женщина крепко обняла дочь, чувствуя, как внутри неё закипает холодная ярость. «Сейчас давай попьём чаю с венгерскими конфетами».
«А завтра?»
«Завтра я съезжу в деревню. Одна».
Женщина знала, что разговор с сестрой будет последним. И она сделает всё возможное, чтобы Лариса запомнила его на всю жизнь.
На следующий день, ранним утром, Ольга подъехала к родительскому дому. В деревне в это время всё кажется особенно красивым и живым. Женщины спешат в магазин за свежим хлебом. Мужики идут на работу. Самое то для публичных разговоров и сплетен. В открытое окно машины доносились обрывки разговоров: «А вы слышали? Говорят, Сергей её беременную бросил».
«Ну что, сестрёнка, поговорим?» — женщина тяжело вздохнула, крепко сжимая руль. Вчера она полночи не спала, перебирая в памяти их с Ларисой отношения. Вспоминала, как защищала сестру перед родителями, когда та забеременела в 18, как отдала ей свои сбережения на свадьбу, те самые, что копила на учёбу, как молча согласилась, чтобы Лариса с семьёй жила в родительском доме, хотя по закону им принадлежала всего лишь половина.
«Оленька!» — родственница выскочила на крыльцо в домашнем халате. «Ты чего так рано? Что-то случилось?»
«Случилось». Младшая сестра медленно поднялась по ступенькам. «Поговорить надо».
В доме пахло свежесваренным кофе. На столе стоял недоеденный завтрак, а у двери валялись детские игрушки. Обычное утро обычной семьи. Только семьи, к сожалению, уже не было.
«Кофе будешь?» — засуетилась Лариса, гремя чашками. «Я пирог ещё вчера испекла».
Женщина села за стол, положив телефон экраном вверх. «Ты лучше расскажи мне, сестра, как ты на подобную подлость смогла решиться? Расскажи, как ходила по деревне и рассказывала всем про байстрюка. Как унижала мою дочь, свою родную племянницу. А ещё расскажи, как ты годами делала вид, что относишься ко мне хорошо, а сама только и ждала момента, чтобы ударить побольнее».
Старшая сестра побледнела и схватилась за спинку стула. «Ты что несёшь? Это пустые сплетни. Кто тебе рассказал подобную дикость? Да я бы никогда…»
«Молчи!» — Ольга тут же включила видео. «Смотри, внимательно смотри каждую секунду своего предательства».
На экране развернулась знакомая семейная драма. Антон собирал вещи, а Лариса умоляла его остаться.
«Откуда это у тебя?» — прошептала старшая сестра, садясь на стул.
«София случайно сняла. Знаешь, она хотела поснимать котят, а сняла правду. О тебе, о маминых драгоценностях, которые ты присвоила и продала. О новом домике, который построила на эти деньги. Скажи, сестра, оно того стоило? Ты хоть раз подумала о родителях? О том, как бы они посмотрели на то, что ты сделала?»
«Оль, я всё объясню». Лицо Ларисы исказилось от ужаса. «Ты не понимаешь. Мне нужны были деньги. Антон мало зарабатывает, дети растут. Ты со своей работой в банке не знаешь, как это – считать копейки».
«А я тебе не помогала? Сколько раз ты занимала до зарплаты? Сколько раз я прощала долги? Когда Роману операцию делали? Кто деньги собирал? А когда для платья Наташи на вручение покупали?»
«Подавись своими подачками!» — вдруг взорвалась Лариса. «Думаешь, легко было всё время быть бедной родственницей? Успешная сестра, карьеристка чёртова. “Лар, возьми денег. Лар, я помогу.” А сама что? Нагуляла ребёнка и строишь из себя святую».
«Вот оно что». Ольга медленно встала. «Значит, всё дело в зависти. Поэтому ты решила отыграться на моей дочери. На восьмилетнем ребёнке. Байстрючка, значит. А помнишь, как сама ревела в подушку, когда тебя нагулявшей называли? Как я тебя защищала. Господи, да ты просто чудовище».
«Я… Я не хотела. Оленька, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Антон ушёл. Я одна с детьми. Мне страшно».
«А мне не было страшно? Когда я одна с животом ходила. Когда рожала. Когда ночами над больной Соней сидела. Только я почему-то не пыталась других грязью облить. Что ж ты за человек такой?»
Лариса промолчала, не найдя ответа на этот вопрос.
«Теперь слушай меня внимательно». Ольга положила перед старшей сестрой бумаги.
Её руки дрожали от злости. «Здесь два варианта. Первый. Ты выплачиваешь мне стоимость моей доли дома и половину стоимости маминых драгоценностей. Второй. Я подаю в суд. У меня есть видео. Есть свидетель. Твой муж. Выбирай».
«У меня нет таких денег!» — женщина схватилась за голову, отчего её волосы сильно растрепались. «Ты же знаешь. Пожалуйста, не надо. Дети…»
«А моей дочери не было стыдно? Когда ты её при всех унижала, а?» Ольга чувствовала, как внутри у неё всё клокочет от ярости. «Но я не настолько подлая, как ты. Поэтому предлагаю третий вариант. Ты переписываешь на меня весь дом вместе с новым строением. Прямо сегодня едем к нотариусу».
«Но как же я, дети? Нам жить негде». Лариса сползла на пол, обхватив колени руками.
«А об этом надо было думать раньше. До того, как ты начала оскорблять мою дочь. До того, как предала память о родителях. До того, как решила, что можешь безнаказанно издеваться над нами. Собирайся. У тебя час».
В нотариальной конторе было неестественно тихо. На стенах висели типичные казённые календари и грамоты в рамках. Лариса механически подписывала документы, то и дело промахиваясь мимо линии. Руки женщины заметно дрожали. Ольга следила за каждым движением сестры, не чувствуя ни удовлетворения, ни торжества. Внутри ощущалось лишь опустошение и глухая боль.
«Расп**ишитесь здесь и здесь». Нотариус протягивала Ларисе один лист за другим. Она явно чувствовала напряжение и недосказанность между сёстрами, но держалась профессионально. «Вы уверены в своём решении?»
«Уверена», — глухо ответила старшая сестра, не поднимая глаз. На последней подписи ручка в её руке сломалась. Брызнул чернилами на белоснежный лист.
«Я дам другую». Пожилая женщина потянулась к стаканчику с канцелярией, но Ольга опередила её, достав из сумки свою ручку. «Держи, сестра. Последний раз делюсь с тобой. Прости, что это лишь шариковая ручка».
Когда последняя подпись была поставлена, Ольга достала из сумки флешку и протянула её нотариусу. «Это копия важного видео. Храните её в сейфе. На случай, если моя сестра вздумает оспорить договор».
«Оля!» — злобно вскинулась Лариса. «Я же согласилась».
«Мало ли, что ты ещё придумаешь. Я больше не верю ни единому твоему слову, как и твоим слезам».
На улице стояла невыносимая жара. Как только женщины вышли на улицу, старшая сестра, щурясь от яркого солнца, схватила младшую за рукав блузки. «Дай мне хотя бы неделю найти жильё, перевезти вещи. Дети же невиноваты».
«Три дня», — отчеканила Ольга, высвобождая руку. «И можешь забрать только личные вещи. Мебель, техника остаются в доме. Они куплены на мамины деньги. На те самые драгоценности, которые ты украла».
«Ты… Ты становишься очень жёсткой», — прошептала Лариса, садясь на лавочку у конторы.
«Нет, сестра. Я становлюсь справедливой. Учусь признавать реальность такой, какая она есть. Знаешь, что самое страшное? Я могла простить тебе всё. Снова простить. Ложь про драгоценности, присвоенные деньги, сплетни обо мне. Даже то, как ты годами упивалась моими неудачами. Но то, что ты сделала с Софией, этому прощения нет. Никогда. Ты переступила черту, за которой уже нет возврата».
«Куда же мне идти?» — старшая сестра разрыдалась прямо посреди улицы, привлекая внимание прохожих.
«К свекрови. Она уже всё знает. Антон позвонил. Сказал, что ради внуков она готова тебя принять. Можешь ехать прямо сейчас».
Лариса побелела ещё больше. В её глазах появился неприкрытый страх. «К ней? Она же… Она меня ненавидит. Ты же знаешь».
«А что такое?» Младшая сестра позволила себе злую усмешку. «Боишься, что будет относиться к тебе так же, как ты относишься?»
Лариса молча схватила сумку и, не поднимая глаз, направилась к машине. Из-за плеча выглядывал Антон, держал её куртку. Она нервно крутилa ключи, каждый шаг звучал тяжело. «Ты уверена?» — коротко спросил он, но Лариса промолчала, не глядя.
Дома София сидела на диване с котёнком. «Мама… мы дома?» — выдавила она, сжимая игрушку. Ольга присела рядом, поглаживая дочь по плечу. «Да, навсегда». Девочка тяжело вздохнула, потом улыбнулась.
На следующий день они пошли в школу. София болтала без остановки, показывала портфель, сувениры, рассказывала о котятах, о том, как они бегали по дворикам Будапешта. И вдруг: «Мама… я люблю тебя», — тихо, почти сама себе. Ольга улыбнулась, почувствовав, как напряжение медленно отпускает.
Вечером к ней пришёл нотариус с папкой документов. «Сейчас всё официально», — сказал он, аккуратно расставляя бумаги на столе. Женщина провела пальцем по бумаге, потом посмотрела на спящую Софию и впервые позволила себе глубокий вдох.
Лариса с Антоном уехали к свекрови. В деревне ходили разговоры, но Ольга уже не слушала их. Она прошла по дому, проверяя окна, двери, выключая свет там, где он был лишним. Всё, что осталось, — мир в её доме и надёжная граница между ней и тем, кто мог причинить боль.
Через несколько недель София снова занималась кружками, играла с друзьями. Ольга вернулась к работе, но теперь без вечной тревоги. Иногда она ловила себя на том, что улыбается без причины, просто потому что никто больше не мог нарушить их покой.
Однажды вечером, когда они вдвоём пили чай на кухне, София посмотрела на мать и спросила: «Мама, а тётя Лара больше не придёт?»
«Нет, солнышко», — улыбнулась Ольга. «Никто больше не сможет нас обидеть».
За окном садилось солнце, свет мягко падал на кухонный стол. На полке котёнок развалился на пледе, недоеденный пирог остыл, а чай слегка остыл в кружках. Всё было тихо, но именно в этой тишине чувствовалась настоящая семья, настоящая защита — та, за которую стоило бороться.
войдите, используя
или форму авторизации