Река Лена 2021 — восьмой день сплава
-—
Во сне я выступал в Политехническом институте. Читал лоцию реки Лена, немного нараспев, как поэт Евтушенко. На меня смотрели сотни восторженных глаз. На описании подхода к Курумлинскому лому, приятный женский голос из зала сказал:
— Чудесный отрывок!
И тут я не к месту проснулся. У костра смеялись бодрые люди. Часы показывали 05:05.
— Скорее всего, они не ложились, — подумал я и пошёл умываться.
Реки не было. Где-то впереди, в сером молоке слышался плеск воды. Видимость составляла 15-20 метров. На нас напал настоящий неходовой туман и мы перешли в режим ожидания.
Есть некая вселенская несправедливость в ожидании погоды именно в тот день, когда мы решили разом наверстать упущенное. Мы пили кофе, завтракали, пили чай, разбирали и собирали рюкзаки, делали все отложенные дела, снова пили кофе, и снова завтракали... и так по бесконечному кругу.
Периодически, кто-то один выходил к воде, чтобы вновь убедиться — ничего не изменилось.
Так прошло пять часов. В десять туман нехотя оторвался от реки и мы встали на воду. И это был очень поздний старт, который всегда сулит проблемы на дистанции, причём, обязательно ближе к вечеру.
Берега и завалы уже более менее просматривались, что вселяло некоторую уверенность. Тем не менее, главное препятствие на реке оставалось для нас загадкой.
У меня в голове рождались причудливые гипотезы, самой правдоподобной из которых выглядела версия исчезновения завала. Ну вот смыло его весенним паводком и всё. И никто не знает, потому что этим летом здесь ещё никто не ходил. Как только я сформулировал для себя такую элегантную теорию, река стала выглядеть значительно более приветливой. Даже катамаран стал разгоняться легче и быстрее. И тут Сергей, который шёл на пакрафте рядом, сказал:
— Вот он, Курумлинский лом!
Как и предполагалось, на прямом участке перед завалом образовывался подпор воды, течение резко останавливалось. У нас было достаточно времени осмотреться и зачалиться. Мы знали, что обнос возможен только по левому крутому берегу, потому что направо уходила забитая лесом протока. Так и десантировались, по очереди вытащив на обрыв друг друга, груз и средства сплава.
Из всех обносов этот стал самым сложным. Хотя, определение не самое точное: нам просто пришлось попахать. С первого взгляда, сразу за основным завалом можно было вставать на воду. Там даже был свежий пропил под лодку. Но, уходить из него на вёслах было опасно, существовала вероятность попасть в следующий завал, поменьше.
Мы не стали ставить эксперименты. Цена ошибки здесь могла оказаться слишком высокой. Поэтому, фактически протоптали новую тропу и нашли точку спуска к воде, не самую удобную, но абсолютно безопасную — вертикальный двухметровый обрыв в тихую заводь.
Алёна готовила обед, мужчины челночили в режиме сохатых. 180 метров в одну сторону, 360 туда и обратно, в среднем 7 ходок на одного человека — и через два часа мы продолжили наше занимательное путешествие. Препятствий на реке Лена для нас больше не осталось. Осознание этого факта вызывало у меня смешанные чувства.
Чтобы устроить себе хоть какое-то веселье, под вечер мы разделились: Дима и Сергей ушли вперёд, к месту, где должна была стоять добротная изба. До неё оставалось примерно пять километров. Договорились, что они разожгут огонь и начнут готовить ужин. Алёна шла в прежнем темпе, высматривая скальные берега. Быстро смеркалось. Я понимал, что работы в такой темноте уже не будет и подбадривал Максима сложносочинёнными мотивирующими фразами, типа «раз-раз» и «раз-два». Становилось прохладно — на завале я промок по пояс и не успел просохнуть. И тут мы увидели работу...
— Да ну не может быть, — успел сказать я Максиму и увидел, что пакрафт чалится под скальной стенкой.
Следующий час стал одним из самых длинных для меня, в этой экспедиции. Тот, кто неконтролируемо лязгал зубами от лютого холода, поймёт без объяснений. Максим укладывал камни в мешки и подписывал их. Алёна бродила по пояс в реке, рушила молотком скалы и плакала, когда её сбивало с ног течением. Я смотрел на происходящее, пребывая в состоянии ледяного оцепенения и перемалывал в голове кашу из банальностей:
— Всё будет хорошо... Никогда не разделяться... Вставать засветло... Рации весят всего 700 грамм... Все участники работают на одну цель... Группа должна иметь связь... Надо было остаться на днёвку... Ничего страшного, найдём мы эту избу...
В общем, «мы веселились, как могли». Но, всё и правда закончилось хорошо. Правильнее сказать: то, что этот вечер закончился — само по себе не плохо.
От точки забора проб до избы, финальные три километра, мы прошли практически во тьме. После выхода к часовне на истоке, этот ночной трип стал вторым эпизодом экспедиции, когда я запомнил, кажется, каждую прожитую секунду. Ледяная вода в ботинках; мокрые брюки, облепившие ноги; дрожь по всему телу, переходящая в конвульсии; далёкие крики в тайге; коряги-миражи в воде; люди-миражи на берегу; разгрузка, которая даже не согрела; и тепло избы, в которой я забыл сразу обо всём. Лёг и слился со спальником, в единую не учитываемо малую величину.
Ради таких моментов наивысшего эмоционального накала, между гневом и катарсисом, когда единственный твой враг ты сам — ради них стоит жить.
---
Материалы по теме:
войдите, используя
или форму авторизации