:) Джек
Джека ему подарила жена. За три месяца до своей смерти. Они хотели овчарку. Она даже курсы специальные закончила, чтобы завести этого щенка. Говорила: «Он станет верным другом нашему малышу». А потом просто ехала в автобусе, и ее придавили. Много народу. И всем было плевать на беременную. Она закричала, а водитель даже не остановил автобус… Врачи не спасли ни ее, ни ребенка. В пустой квартире ждал его только Джек, пятимесячный смешной овчарёнок, все, что осталось от былого счастья. Через месяц после похорон Джек заболел чумкой, отнялись задние лапы. Врачи предлагали усыпить собаку, но Семен Николаевич не смог этого сделать. Он решил бороться. Бесконечные уколы и капельницы, массаж и специальные занятия. Семен даже взял отпуск, и повез собаку на море. Джек поднялся. Задние лапы он конечно подволакивал, его чуть пошатывало. Но Семен был рад и такому результату…
В нашем доме Семена Николаевича звали бирюком.
«Ишь замыка, только и знает, что носится со своей собакой», - говорили соседи. А он и правда с ней носился. Одинокий, хорошо зарабатывающий, ведущий инженер из почтового ящика. Пару раз в неделю к нему заходила 60-летняя соседка по площадке, и наводила порядок, стирала, готовила. Когда мы переехали в этот дом я с ними подружилась. С Джеком и с Семеном Николаевичем. Больше конечно с Джеком. Джек был феноменально умный, знал огромное количество команд, и не меньше 200 слов. Мне кажется этот пес мог смотреть прямо в мою душу. Мы понимали друг друга молча. Я росла, а пёс старел, и к 13 годам ходил уже с большим трудом. По лестнице вверх и вниз, живший на 4 этаже Семен Николаевич, носил его на руках. Большого, крупного пса. Один раз, прозрачно ярким сентябрьским днем, Семен постучался в наше окно. Джек лег на прогулке, и не смог встать. Мама вынесла большое покрывало, мы уложили собаку и побежали к соседу, у которого был старенький «Москвич». До ветеринарной лечебницы доехали быстро.
- Что вы хотите? Это старость, - сказал ветеринар.
- Помогите , - попросил Семен Николаевич.
Ветеринар сделал собаке уколы. Поставил капельницу.
Врач даже ездил к Джеку 3 раза в неделю 2 месяца. Казалось, что псу стало легче. Он пережил осень и зиму. Вылезла молодая травка. Джек на прогулке нюхал ее, и смотрел на меня печально. От этого взгляда мне хотелось заплакать. А Семен Николаевич вел себя так, как будто его собака бессмертна. Но как-то вечером, в мае, когда уже вокруг радовала глаза зелень, и в ближнем лесочке пели птицы, он позвонил к нам. Мама открыла дверь. Он стоял и плакал, по лицу текли слезы. Мы поднялись к Семену. Джек лежал на диване, и казалось, что просто заснул. Добрый друг моих детских игр. Мы с Семеном Николаевичем рыдали вдвоем. Мама побежала к соседу с «Москвичем» …
В ближнем лесочке Семен Николаевич вырыл могилу и похоронил собаку, а мама посадила на холмик молодой дубок. Семен Николаевич больше не плакал. А я кричала, прижавшись к березе. Мне было безумно больно. В тот день я попрощалась со своим детством. Оно просто ушло, растворилось в весеннем лесу. Джек унес его в неизвестную даль.
А потом Семен заперся в своей квартире и запил. Перестал ходить на работу, никому не открывал дверь. Сердобольная участковая выписала ему больничный. Мы звонили к нему, стучали, он даже к двери не подходил…
Неожиданно, дней через 10 после смерти Джека, маме позвонила сестра:
- Люся, ты не знаешь, кому можно пристроить щенка овчарки. У подруги сука принесла 7 щенков. И она этого седьмого не усыпила, спрятала. Он теперь без документов. А так хороший щенок, лохмач, крепенький, смышленый.
- Знаю, - ответила мама, - даже очень хорошо знаю.
Мы поехали в Купчино, смотреть овчарёнка…
Когда мы зашли в небольшую квартиру, я опешила. Из угла кухни маленький Джек смотрел на меня своими удивительно мудрыми глазами. Точно такой, как на фотографиях Семена Николаевича, тех, из счастья.
Мы посадили малыша в большую корзину и вернулись домой. Поднялись на 4 этаж к Семену, и позвонили. Он не открывал, мы стали колотить в дверь. Никакой реакции. Тогда мама просто ударила в дверь ногой и открыла. Сильно похудевший Семен, в синем хлопчатобумажном тренировочном костюме с растянутыми коленками, лежал на диване, и смотрел в потолок. Недельная щетина топорщилась, глаза были красными. Бардак в комнате стоял просто феерический.Везде лежала пыль, она даже клубилась в воздухе.
- Поднимайся Семен, - сказала мама, - хватит душиться горем. Лучше погляди, я принесла тебе кусочек счастья.
Семен ничего не сказал, не отвернулся, так и продолжал лежать, и смотреть в потолок.
Я вытащила щенка из корзины и посадила Семену Николаевичу на живот. Малыш чихнул, и напрудил громадную лужу. Семен приподнялся и сел. Маленький Джек слез с подмоченного Семена, прошелся по дивану, спрыгнул на пол, и увидев валявшуюся на полу газету, наделал туда большую ароматную кучу. А Семен Николаевич смотрел то на щенка, то на ту свою старую фотографию. Так мы их и оставили. Примерно через час в окно я увидела, как выбритый, аккуратно одетый Семен Николаевич бежит в магазин, а потом обратно.
Когда, на следующий год, мы переезжали, все соседи, кроме владельца старенького «Москвича», и участковой врачихи, по прежнему звали Семена Николаевича бирюком, и говорили: «замыка, только и знает, что носится со своим Джеком".
А он и правда с ним носился…
Автор Елена Андрияш.
войдите, используя
или форму авторизации