Истории на ночь...продолжение

Истории На Ночь...продолжение
5 декабря в 20:29

Муж попросил на ужин лосося. Я готовлю хорошо, но рыба недешевая, мы зарабатываем мало, а его вообще последнее время лишают премий. Дошло до того, что он просит у меня деньги на бензин. И этот лосось стал последней каплей.

Как раз дело было перед зарплатой, я тайком вытащила его карту утром и побежала к банкомату. Смотрю - а там вся сумма. И черт меня дернул залезть в историю операций. Да, каждый месяц он получал полную зп, но 30к "премии" переводил какой-то Юлии.

Решила не рубить с плеча, сняла все деньги, купила дорогущую форель, овощей, забацала ужин, как в ресторане.

Муж пришел на взводе, с порога начал орать про недоверие и мое свинство, и я пошла ва-банк. Сказала, чтоб собирал вещи и валил к своей Юлии. Я ожидала криков, даже ударов, а он поник и признался в таком, что я оцепенела.

Оказалось, эта Юлия…

— Эта Юлия... — голос его сорвался. — Это моя дочь. Моя кровная дочь.

Я отшатнулась, будто от удара.

— Какая дочь? У нас детей нет.

— Были. До тебя. Мне было девятнадцать. Ее мама умерла. Родители девушки были против, ребенка удочерила их родственница. Мне пришлось отказаться, дали денег, чтобы я исчез. Я был тряпкой. А три года назад она сама нашла меня. Ей нужны были деньги на лечение сына. У моего внука диабет.

Он достал телефон, ткнул в экран. На фотографии — девушка с его глазами и маленький мальчик.

— Почему молчал? — выдохнула я.

— Боялся. Ты так переживала, что у нас не получается, что у нас нет детей. Думал, это тебя добьет. Решил, что это моя ноша. Премии отдавал им.

В комнате повисла тишина, которую разорвал звонок его телефона. Он поднес трубку к уху, и я увидела, как кровь отливает от его лица.

— Что? Где?.. Сейчас.

Он опустил руку.

— Юлю задержали. В аптеке. Пыталась купить инсулин по поддельному рецепту. Ребенок в больнице, у него криз, а у нее ни денег, ни вариантов.

Мы неслись по ночной трассе. Он сжимал руль так, что кости белели.

— Вчера я должен был перевести последнее, но перевод не прошел. Система зависла. Юля, она отчаялась.

В полицейском участке Юля, похожая на затравленного зверька, сжалась на стуле.

— Пап, прости, — голос ее дрожал. — Я испугалась. Саша в реанимации. Я не знала, куда бежать.

Я шагнула к дежурному.

— Можно с ней поговорить?

Мне кивнули. Я подошла и, не говоря ни слова, обняла ее за острые плечи. Она замерла, потом разрыдалась.

Утром, пока муж был у следователя, я пошла в банк. Оформила кредит под залог нашей машины. Сумма была небольшой, но на первый месяц хватало.
Когда я положила карту с деньгами в карман Юли, та смотрела на меня, не веря.

— Зачем? — прошептала она.

— Потому что он мой муж. А это — мой внук, — сказала я и сама испугалась своих слов.

Мы добились, чтобы дело переквалифицировали на административное. Юлю отпустили. Мы вернулись домой через два дня. Молчали всю дорогу.

Дома муж первым нарушил тишину.

— Я продам гараж. Отдам тебе на кредит. И... я найду вторую работу. Всё верну.

— Гараж не продавай, — сказала я. — Там твои инструменты. Без них ты останешься без основной работы. А вторую работу найдем вместе. Я уже договорилась о подработке бухгалтером на удаленке.

Он смотрел на меня, и в его глазах было что-то, чего я не видела давно — не стыд, а облегчение, благодарность.

— А что с ними теперь? — спросил он тихо.

— Теперь они — наша семья. Значит, будем ездить к ним. Помогать.

Ребенку нужно знать деда. И... бабушку.

Через месяц мы стояли в парке, наблюдая, как Сашка бегает за голубями. Юля несла пакет с мороженым.

— Пап, Алла... — она осторожно назвала мое имя, — спасибо.

Прошло полгода. Я вышла из комнаты, чтобы выпить чаю, и застала мужа на кухне. Он сидел с калькулятором и пачкой квитанций, но на столе лежал нераспечатанный конверт. Я узнала почерк Юли.

— Пришло сегодня, — он отодвинул конверт ко мне. — Открывай ты.

Внутри лежала детская открытка, разукрашенная каракулями, и чек банковского перевода. Сумма — ровно половина нашего ежемесячного платежа по кредиту. На обороте чека, красивым почерком: «Алла, папа. Это не все. Но Сашка пошел на поправку. Я вышла на стабильную удаленку. Спасибо, что дали время. Больше не будем обузой. Юля».

Муж молча смотрел в окно на темный двор.

— Я не возьму эти деньги, — сказала я, кладя чек на стол.

— Я знал, что ты так скажешь.

— Но мы их возьмем. Положишь на отдельный счет. Для Сашки. На его образование. И здоровье. Чтобы у них была своя «подушка». Чтобы она больше в аптеках с поддельными рецептами не стояла.

Он взял открытку, провел пальцем по нарисованному синей ручкой смешному солнышку.

— В воскресенье поедем?

— Конечно, поедем. Только не с пустыми руками. Купим той пасты, которую Сашка любит. И новый альбом для рисования.

В ту ночь я долго не могла уснуть. В голове крутились цифры, сроки, неоплаченные счета. Но поверх них — четкая, как отпечаток, строчка: «Больше не будем обузой». Они встали на ноги. Значит, и мы выстоим.