Истории на ночь...продолжение

Истории На Ночь...продолжение
15 октября в 16:32

Как он мог это скрывать?

То что я нашла в подвале мужа шокирует…

Земля пахла сыростью и дождем. София стояла у могилы, глядя на свежий холмик, пока люди в черном медленно расходились. Кто-то сжимал ее руку, кто-то бормотал дежурные слова соболезнования. Она кивала, не слыша. Всего три недели назад мама звонила, жаловалась на усталость, но уверяла, что это обычная весенняя хандра. А теперь ее нет. Сердечная недостаточность. Внезапная и необратимая.

Николай нервно переминался с ноги на ногу, то и дело поглядывая на часы. Его телефон завибрировал в кармане пальто уже третий раз. Он отошел в сторону, торопливо вытащил смартфон, быстро напечатал ответ. «Все в порядке?» — спросила София, когда он вернулся. «Да, с работы. Срочный заказ на препараты». Он спрятал телефон и взял ее под руку. «Поедем домой, тебе нужно отдохнуть».

В машине Николай включил радио, словно боялся тишины. Его пальцы нервно постукивали по рулю. София смотрела в окно на проплывающий мимо город. «Мамы больше нет». Эта мысль никак не укладывалась в голове. «Я завтра поеду в мамин дом, нужно разобрать вещи», — сказала она, нарушив молчание. Николай резко затормозил на светофоре. «Давай не будем торопиться. Тебе сейчас нужен покой». Он положил руку ей на колено. «К тому же я уже поговорил с риелтором, дом можно выставить на продажу уже на следующей неделе». София повернулась к нему, удивленно приподняв брови. «Какой еще риелтор? Мама только умерла». «Именно поэтому нам нужно действовать быстро», — голос Николая звучал мягко, но настойчиво. «Налог на наследство, коммунальные платежи, содержание пустующего дома — это все деньги, София. Зачем нам эта обуза?» Она отвернулась к окну. Мамин дом. Тот самый, где прошло ее детство, где каждый уголок хранил воспоминания. Продать его, даже не разобрав вещи... «Я все равно поеду туда завтра», — твердо сказала она. Николай вздохнул, но спорить не стал.

Вечером, когда они поужинали, он принес папку с документами и положил перед ней на журнальный столик. «Что это?» — спросила София, отложив книгу, которую безуспешно пыталась читать. «Документы на продажу дома». Николай протянул ей ручку. «Нужно подписать доверенность, чтобы я мог заниматься оформлением». Риелтор говорит: «Есть заинтересованный покупатель. Готовый сделать хорошее предложение, но нужно действовать быстро». София отложила ручку в сторону. «Я еще даже не была там после… после всего. Мне нужно время, Коль». Его лицо на мгновение исказилось, но он быстро взял себя в руки. «Конечно, дорогая. Я просто хочу избавить тебя от лишних хлопот». Он наклонился и поцеловал ее в лоб. «Поедем завтра вместе. Я помогу тебе с вещами».

На следующий день они приехали в мамин дом рано утром. Старый двухэтажный особняк на окраине города выглядел притихшим и осиротевшим. София долго стояла перед крыльцом, не решаясь войти. Николай нетерпеливо переминался рядом. «Может, начнем с кухни?» — предложил он, когда они все-таки вошли. «Или сразу поднимемся наверх?» София покачала головой. «Я хочу побыть здесь одна, просто походить по комнатам». «Как скажешь», — он пожал плечами. «Тогда я осмотрю дом, составлю список того, что нужно сделать перед продажей».

София медленно ходила по дому, касаясь знакомых предметов. Вот мамино кресло у окна, где она любила вязать по вечерам. Книжные полки с потрепанными томиками любимых авторов. Фотографии на стенах — София в детстве, на выпускном, на свадьбе с Николаем. В спальне матери все оставалось нетронутым — расправленная кровать, очки на прикроватной тумбочке, недочитанная книга. София открыла комод, где мама хранила личные вещи. Она перебирала шарфы, перчатки, шкатулки с украшениями, когда услышала шаги Николая. «Нашла что-нибудь интересное?» — спросил он, останавливаясь в дверях. «Просто смотрю», — ответила София, доставая старую деревянную шкатулку. «Помнишь эту? Мама всегда держала здесь важные документы и письма». Николай быстро подошел и забрал у нее коробку. «Давай я сам разберу бумаги», — сказал он. «Тебе будет тяжело читать ее записи. А ты пока собери одежду для благотворительности». Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, унося шкатулку. София нахмурилась. Это было не похоже на Николая. Обычно он избегал заниматься бумажной работой.

Спустившись вниз, она услышала его голос из кабинета. Он говорил по телефону, понизив голос почти до шепота. «Да, я сейчас здесь… Нет, она ничего не нашла. Нужно избавиться от всего до следующей недели. Да, абсолютно всего». София отступила от двери, сердце заколотилось. О чем он говорит? От чего нужно избавиться? Она тихо вернулась в спальню матери и продолжила перебирать вещи, стараясь не выдать своего беспокойства, когда Николай вернулся. «Я отнесу эти коробки в машину», — сказал он, поднимая несколько картонных ящиков. «Ты справишься здесь сама». София кивнула, дождалась, пока он выйдет, и быстро открыла ящик комода, который еще не успела осмотреть. Под стопкой шарфов она нашла еще одну шкатулку, меньшего размера, с инкрустацией из перламутра. Внутри лежал конверт и старинный ключ. Дрожащими руками она открыла конверт. «Дорогая Сонечка, если ты читаешь это письмо, значит со мной что-то случилось. В последнее время я замечаю странные вещи. Кто-то бывает в доме, когда меня нет. Пропадают лекарства из моей аптечки. А недавно я слышала шум из подвала, хотя не спускалась туда уже много лет. Проверь подвал, доченька. Ключ прилагается, будь осторожна. Люблю тебя. Мама». София перечитала записку дважды, не веря своим глазам. Датировано письмо было двумя неделями до смерти матери. Она спрятала конверт и ключ в карман, когда услышала шаги Николая.

За ужином София пыталась завести разговор о последних днях матери. «Ты не замечал ничего странного в ее поведении? Она не жаловалась на самочувствие?» Николай отрезал кусок мяса, тщательно пережевывая каждый кусочек. «Нет, ничего необычного. Обычная усталость в ее возрасте». «А ты часто навещал ее в последнее время?» Его рука с вилкой замерла на полпути ко рту. «С чего вдруг такие вопросы?» «Просто странно, что здоровая женщина внезапно умирает от сердечной недостаточности. Врачи не нашли никаких предпосылок», — София старалась говорить спокойно. Николай резко отодвинул тарелку. «Ты что, винишь меня в смерти твоей матери?» Его голос стал холодным. «Я фармацевт, а не кардиолог. И вообще... Я устал от этого разговора. Завтра я сам поеду в дом и закончу с вещами». Он встал из-за стола и вышел из кухни, оставив Софию в одиночестве. Она смотрела на недоеденный ужин, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Что-то определенно было не так. «И завтра, пока Николай будет на работе, она обязательно проверит подвал».

София проснулась от звука закрывающейся входной двери. Николай ушел на работу раньше обычного, даже не разбудив ее. Часы показывали семь утра. Она лежала, глядя в потолок, перебирая в голове события вчерашнего дня. Мамино письмо жгло карман халата, висевшего на спинке стула. Ключ от подвала, тяжелый и старомодный, казался осязаемым доказательством того, что происходит что-то неладное. Она приняла душ, выпила кофе и позвонила на работу, чтобы взять еще один день отпуска. Затем села в машину и поехала к материнскому дому. Всю дорогу ее не покидало тревожное предчувствие. Что она найдет в подвале? И почему Николай так настаивает на скорейшей продаже дома?

Припарковавшись у дома, София сначала обошла его снаружи, проверяя, нет ли поблизости машины мужа. Убедившись, что она одна, достала ключи и вошла внутрь. Дом встретил ее тишиной и запахом старого дерева. Она прошла через гостиную к двери, ведущей в подвал. Тяжелая деревянная дверь была заперта на два замка: старый, который всегда там был, и новый навесной. София вставила ключ из шкатулки в старый замок, затем достала из сумки набор отмычек. Еще в подростковом возрасте отец научил ее открывать простые замки — полезный навык, когда постоянно теряешь ключи. Навесной замок поддался через несколько минут. Дверь открылась с протяжным скрипом. София нащупала выключатель, и лестница в подвал осветилась тусклым светом единственной лампочки. Она медленно спустилась по скрипучим ступеням, держась за перила. Внизу ее ждало еще одно препятствие — еще одна дверь, металлическая, с кодовым замком. София растерянно остановилась перед ней. Такой двери раньше здесь не было. Она осмотрела замок, современная модель с цифровой клавиатурой. Попробовала несколько комбинаций: дату рождения Николая, их годовщину свадьбы, мамин день рождения. Безрезультатно. Затем вспомнила, что муж использовал одну и ту же комбинацию для всех своих паролей: дату их первой встречи. 170615. Замок пискнул и загорелся зеленым. Дверь с легким шипением отъехала в сторону.

То, что София увидела внутри, заставило ее застыть на пороге. Старый, захламленный подвал превратился в современную лабораторию. Стерильно белые столы, химические шкафы, компьютеры, микроскопы, центрифуги. В углу стояли холодильники медицинского типа. Все это резко контрастировало с шероховатыми каменными стенами старого дома. София медленно вошла, боясь нарушить стерильную чистоту помещения. На одном из столов лежал раскрытый журнал с записями, сделанными знакомым почерком Николая. Она начала читать. Формулы, химические соединения, дозировки, результаты каких-то тестов. Многие термины были ей незнакомы, но некоторые она узнала. Названия редких фармацевтических компонентов. Она перевернула страницу и увидела таблицу с датами и пометками. Последняя запись была сделана за три дня до смерти матери. «Субъект демонстрирует все симптомы сердечной недостаточности. Дозировка увеличена. Ожидаемый результат в течение 72 часов». Сердце Софии пропустило удар. Она отшатнулась от стола, едва не опрокинув стул. Субъект? Ее мать была подопытным кроликом? Но для чего? Что тестировал Николай?

Она продолжила осматривать лабораторию, открывая ящики и шкафы. В одном из них обнаружились десятки пробирок с разноцветными жидкостями, аккуратно промаркированных и расставленных по порядку. В другом – медицинские инструменты, шприцы, иглы, катетеры. Подойдя к холодильнику, София открыла его и обнаружила внутри образцы крови в пробирках. На каждой была наклейка с датой и инициалами. На нескольких стояли инициалы ее матери – ИВ. В мусорном ведре под столом лежали использованные шприцы и пустые пробирки с засохшими следами крови. София достала телефон и начала фотографировать все, что видела: журнал с записями, оборудование, пробирки, содержимое шкафов.

Внезапно она услышала звук подъезжающей машины. Сердце заколотилось в груди. Она бросилась к окну, выходившему на уровень земли во двор, и увидела, как Николай выходит из своего автомобиля. Он был не один, с ним был какой-то мужчина в деловом костюме. София в панике огляделась. Нужно было срочно выбираться из подвала, но так, чтобы не оставить следов своего присутствия. Она быстро закрыла все шкафы, вернула журнал на место, выключила свет на своем телефоне. Направляясь к выходу, она случайно задела локтем стеклянную колбу, стоявшую на краю стола. Колба упала и разбилась, осколки разлетелись по полу. Не было времени убирать. София выскочила из лаборатории, закрыла металлическую дверь, ввела код и бросилась вверх по лестнице. Она едва успела запереть дверь подвала и спрятать ключ, когда услышала, как открывается входная дверь.

Николай вошел в дом вместе с незнакомцем и застыл, увидев жену в прихожей. — Ты что здесь делаешь? — спросил он, и его голос звучал натянуто. — Я думал, ты сегодня на работе. София постаралась выглядеть спокойной, хотя сердце колотилось так, что казалось, его стук слышен в соседней комнате. — Взяла еще один день отпуска, — ответила она. — Хотела разобрать мамины вещи. — А ты разве не должен быть в аптеке? Николай переглянулся с мужчиной в костюме. — Это господин Петров, — представил он спутника. — Потенциальный покупатель дома. Хотел показать ему недвижимость. Мужчина кивнул и протянул руку. — Алексей. Соболезную вашей утрате. Прекрасный дом, отличное расположение. София механически пожала руку, чувствуя, как внутри нарастает гнев. Николай уже показывает дом покупателям? Без ее ведома? — Я не подписывала никаких документов на продажу, — твердо сказала она. Николай улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Конечно, дорогая, это просто предварительный осмотр. Господин Петров очень заинтересован и готов сделать выгодное предложение.

Пока они говорили, София заметила, как взгляд Николая скользнул к двери подвала, затем вернулся к ней. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на подозрение. — Мне нужно поговорить с женой наедине, — сказал он, обращаясь к Петрову. — Не могли бы вы подождать в машине? Я скоро выйду. Когда мужчина вышел, Николай повернулся к Софии. Его лицо изменилось, став жестким, реально напряженным. — Что ты здесь делаешь на самом деле? — спросил он, делая шаг к ней. София отступила, стараясь сохранять спокойствие. — Я же сказала, разбираю мамины вещи. Николай прищурился. — И где коробки с вещами? Где сумки? — он оглядел пустую прихожую. — Ты ничего не собрала? — Я только приехала, — возразила София. — Не успела начать. Николай внезапно схватил ее за запястье. — Ты была в подвале? — Его голос стал тихим и угрожающим. София вырвала руку. — С чего ты взял? Там же заперто, и зачем мне туда идти? Там только старый хлам. Николай несколько секунд изучал ее лицо, затем, казалось, немного расслабился. — Прости, — сказал он. — Я на взводе из-за работы, и хочу побыстрее решить вопрос с домом, чтобы ты не мучилась воспоминаниями. Он наклонился и поцеловал ее в щеку, но София почувствовала, как от этого прикосновения по коже пробежал холодок. — Поезжай домой, Софа, — сказал Николай. — Я закончу с господином Петровым и присоединюсь к тебе вечером. Закажем что-нибудь вкусное, посмотрим фильм. София кивнула, стараясь выглядеть нормально. Она взяла сумку и направилась к двери, чувствуя спиной взгляд мужа.

Только сев в машину, она позволила себе выдохнуть. Руки дрожали, когда она заводила двигатель. Отъехав на безопасное расстояние, София остановилась на обочине и достала телефон и снова открыла фотографии. Она увеличила изображение журнала. Среди химических формул мелькали знакомые названия — «Метотрексат», «Дигоксин». Препараты, которые мать принимала по назначению врача. Но в журнале стояли другие дозировки. В десять раз превышающие терапевтические. Она пролистала дальше. Графики, кривые, пометки «Субъект 1 — стабильное ухудшение», «Субъект 2 — летальный исход на 14-й день». Имена были зашифрованы, но против одной из записей стояла пометка «Контрольная группа — плацебо, улучшений нет». Это были клинические испытания. Незаконные, смертоносные.

Ее телефон завибрировал. Неизвестный номер. «София?» — голос был тихим, но торопливым. — «Это Маргарита, коллега Николая из аптеки. Мы должны встретиться. Он что-то заподозрил. Он только что звонил и спрашивал, не звонил ли я вам». «О чем вы?» «О подвале. О вашей матери. Я не могу говорить по телефону. Кафе «Весна» на улице Горького. Через двадцать минут. Приезжайте одна».

Маргарита оказалась хрупкой женщиной лет тридцати с усталыми глазами. Она нервно теребила стакан с кофе. «Ваш муж… он не просто фармацевт», — начала она, не глядя Софии в глаза. — «Он работает на одну фармкомпанию. Проводит испытания нового препарата для лечения редкой формы лейкемии. Он должен был набрать контрольную группу по протоколу. Но он нашел… более дешевый способ». «Какой способ?» — София почувствовала, как у нее похолодели руки. «Он выбирал одиноких пожилых людей с ослабленным здоровьем. Тех, чья смерть не вызовет вопросов. Он корректировал им терапию, подмешивая испытуемый препарат в их обычные лекарства. И наблюдал. Ваша мать была в группе, получавшей смертельную дозу. Он вел журнал наблюдений. Он хвастался, что ускорит выход препарата на рынок на годы. И получит миллионы». София сглотнула ком в горле. «Почему вы молчали?» «Он шантажировал меня. У меня… проблемы с наркотиками в прошлом. Он пригрозил лишить меня лицензии и отправить в тюрьму, если я проболтаюсь. Но ваша мать… она была доброй женщиной. Она приносила нам пироги». Маргарита расплакалась. «Я дам вам показания. Но будьте осторожны. У него есть связи. И этот Петров — не покупатель. Это охранник из той самой компании. Они уберут все следы из подвала сегодня днем».

София вышла из кафе, ее разум работал с безумной скоростью. Доказательств мало. Фотографии — это косвенно. Нужны вещественные доказательства. Пробирки с кровью. Журнал. Но лаборатория сейчас охраняется. Она позвонила своему старому другу, адвокату Дмитрию. Выслушав ее, он коротко сказал: «Ситуация пахнет тюрьмой. Для него. Но если они вывезут доказательства, ты останешься ни с чем. Нужен официальный повод для обыска. Срочно».

Повод нашелся сам. София вспомнила про разбитую колбу. Она позвонила Николаю. «В подвале что-то разбилось», — сказала она, стараясь, чтобы голос дрожал. — «Я пошла посмотреть, не течет ли труба, и задела какую-то банку. Там какая-то едкая жидкость, весь пол в пене. И пахнет ужасно. Мне вызвать аварийную службу?» Она услышала, как он задержал дыхание. «Ни в коем случае! Никого не зови! Я сейчас приеду. Сиди и ничего не трогай!»

Через пятнадцать минут его машина с визгом шин резко остановилась у дома. Вместе с ним был Петров. Они вбежали в дом, не заметив Софию, притаившуюся за углом. Через минуту она услышала его приглушенный крик из-под земли: «Идиотка! Это же образец! Все испортила!» В этот момент на улице появились три машины: Дмитрий с двумя коллегами-адвокатами и, к удивлению Софии, полицейский патруль. Дмитрий вышел навстречу. «Я успел. Позвонил им анонимно, сообщил о запахе газа и подозрительной активности в заброшенном доме. Это дает им право войти без ордера».

Полицейские спустились в подвал. Последовали крики, звук борьбы. Через десять минут Николая и Петрова вывели в наручниках. Лицо Николая было бледным, искаженным злобой. Увидев Софию, он попытался вырваться. «Ты! Ты все испортила!» Следователь, осмотрев лабораторию, вызвал следственно-оперативную группу. Пробирки с кровью, журналы, компьютеры — все было изъято. Маргарита дала официальные показания. Петров, оказавшийся бывшим сотрудником службы безопасности фармкомпании, быстро пошел на сделку со следствием и раскрыл всю схему.

Через полгода Николая приговорили к пожизненному лишению свободы за умышленное убийство. Фармацевтическая компания была оштрафована, хотя руководство отрицало осведомленность о методах Николая. София продала дом. Не тому «покупателю» Петрову, а молодой семье, которая пообещала беречь его. На вырученные деньги она основала фонд помощи одиноким пожилым людям, ставший ее новой жизнью и искуплением памяти матери.