Истории на ночь...продолжение

Истории На Ночь...продолжение
13 октября в 16:04

Сегодня исполнился ровно год с той трагедии… 12 октября моя дочь пропала без вести, когда возвращалась домой из школы. В течение первых двух суток телефон был включен, но никто не отвечал. На второй день пришло сообщение: «Вы больше её не увидите».

Лизе было всего 8 лет… Почему говорю в прошедшем времени? Да… это история о большой трагедии.

Поиски начались сразу, как только ребёнок не пришёл домой вовремя. Я звонила ей, но никто не брал трубку. Звонила её подругам из школы, но они сказали, что уже дома, а Лизы с ними нет.

Я обратилась в полицию. Там мне сказали не паниковать, но пока рано привлекать их к делу. Нужно подождать три суток и проверить всех родственников и друзей.

Я обратилась в поисковый отряд добровольцев. Они сразу откликнулись и начали искать везде — от заброшенных сараев до ночлежек бездомных. Но Лизы нигде не оказалось.

Прошло три дня. К поискам подключилась полиция. В конце четвёртого дня меня вызвали в морг для опознания. Одежда и внешние признаки указывали на мою дочь, но, увидев лицо, я с облегчением вздохнула — это была не она.

Наш город маленький, особо искать негде. На пятый день мне сообщили, что дальше искать некуда, поэтому поиски сворачиваются. Лизу объявили пропавшей без вести.

Все потеряли надежду, кроме меня. Я продолжала поиски. Муж начал пить и ушёл из дома. До сегодняшнего дня я не знала ничего о его жизни. А сегодня, спустя год после трагедии, я увидела его. Он выглядел как бомж, сидел на лавочке в парке, пил «боярышник» и плакал.

— Игорь?

— О! Ольга! Ик! Выпьешь?

— Нет, я не пью.

— А я выпью. Выпью и много раз ещё выпью. Буду пить, пока не уйду в мир иной. Ведь это я виноват. Я во всём виноват… если бы не я, Лиза была бы жива… а я… я…

— Что ты такое говоришь? — я стала трясти его, пытаясь привести в чувство.

— Да! Да, Ольга! Это всё я. Год назад… пойдёшь со мной? Я покажу… покажу, где она похоро… ик… нена.

— Она что? Ты? Ты урод! Что с ребёнком? Что ты сделал?

— В тот день я…

Я схватила его за плечи и встряхнула. «Где она?»

Он бормотал что-то невнятное, пока я тащила его к своей машине. Он указал на старый заброшенный пионерский лагерь за городом. Мы ехали молча. Я думала только об одном: что я сделаю с ним, если он говорит правду.

Лагерь был в полуразрушенном состоянии. Игорь, шатаясь, повел меня через заросли крапивы к дальнему корпусу. Он показал на свежевыкопанную яму у стены. «Здесь», — прошептал он и заплакал.

Я позвонила в полицию. Приехала оперативная группа. Они начали осторожно раскапывать землю. Я стояла рядом, не в силах дышать. Но когда вскрыли яму, там оказалась не Лиза, а какие-то старые тряпки и пустые бутылки.

Следователь повернулся к Игорю. «Что это значит?»

Игорь смотрел на яму с искренним недоумением. «Но… но здесь должно быть… Я сам закопал…»

Его забрали в отделение для дачи показаний. Я осталась одна, с пустотой внутри. Зачем он это сделал? Была ли это жестокая шутка или помутнение рассудка?
На следующий день мне позвонила знакомая из поискового отряда. «Оль, у нас есть кое-что. Мы проверяли старые камеры наблюдения на заправке у трассы. Там есть видео с того дня. Лиза не одна шла».

Я примчалась в их штаб. На экране было видно, как моя дочь идет по обочине. Рядом с ней — женщина в темной куртке. Они о чем-то разговаривают. Потом вместе садятся в старенькую белую «Ладу».

Я не узнала эту женщину. Но запомнила номер машины. Добровольцы начали поиск по базе.

Через час пришел ответ. Машина была зарегистрирована на Елену Соколову, 42 года. Проживает в соседнем районе. Я никогда не слышала это имя.
Мы с двумя волонтерами поехали по адресу. Дом оказался старым, нуждающимся в ремонте. Во дворе играл мальчик лет семи. Я спросила его: «Лена дома?»
Он кивнул и побежал внутрь. Через минуту вышла та самая женщина с видео.

Увидев нас, она побледнела.

«Где Лиза?» — спросила я, не представляя других слов.

Она молчала, глядя на нас испуганными глазами. Потом тихо сказала: «Она жива».
Мир перевернулся. «Где она?»

«В больнице. В областной детской. На ежегодном стационаре».

Мы помчались туда. По дороге Елена, рыдая, рассказала свою историю. Год назад ее сын Миша тяжело заболел. Нужна была операция, денег не было. Ей предложили крупную сумму за то, чтобы она… забрала девочку.

«Мне сказали, что это дочь богатых родителей, которые хотят избежать скандала. Что они сами организуют ее исчезновение, а я просто должна была отвезти ее в другой город и передать людям».

Но когда Елена привезла Лизу в указанное место, там никого не было. А у девочки случился приступ астмы. Елена испугалась и вместо того, чтобы звонить заказчикам, отвезла ее в больницу.

«Я не могла бросить ее. Я видела, как она напугана. Я осталась с ней. Сказала врачам, что я ее тетя».

Лиза лежала в палате под вымышленным именем. Деньги, очевидно, уладили все вопросы с документами. За год Елена привязалась к ней, как к дочери. Она регулярно получала деньги на ее содержание — переводы на карту с пометкой «за молчание».

Я вошла в палату. Лиза сидела на кровати и рисовала. Она повернулась. Увидела меня. Ее лицо озарилось улыбкой.

«Мама!»

Я обняла ее, не веря, что это происходит наяву. Потом спросила: «Кто это сделал, Лиза? Кто тебя забрал?»

Она посмотрела на меня своими большими глазами. «Папа. Он сказал, что мы играем в секретную игру».

Все встало на свои места. Его пьяное раскаяние в парке. Его уверенность, что он похоронил дочь. Он действительно думал, что она мертва.

Полиция задержала Игоря на следующий день. Он во всем признался. Он организовал похищение, чтобы получить страховку за жизнь дочери — полмиллиона долларов. Договорился с преступниками, те нашли Елену. Но те обманули его, сказав, что девочка умерла при перевозке и они ее похоронили. Игорь им поверил и выплатил всю сумму.

Елену осудили условно — суд учел, что она спасла ребенку жизнь. Лиза вернулась домой. Игорь получил десять лет.

Иногда ночью я просыпаюсь и иду проверять, спит ли Лиза в своей кровати. Она спит. И я тихо благодарю случай, который вернул мне дочь. И ту женщину, которая в самый страшный момент не потеряла человечность.