Истории на ночь...продолжение

Истории На Ночь...продолжение
10 октября в 16:48

Военная рота исчезла под Волгоградом в 1993-м. То, что нашли через 20 лет, засекретили сразу

15 ноября 1993 года. Волгоградская область. Утренний снег медленно падал на пустой плац военной части 73420. В 8 часов утра майор Глеб Семёнов сделал доклад, который потряс военное руководство. 42 солдата срочной службы исчезли. Целая рота. Все разом.

«Товарищ подполковник, рота не вернулась с ночных учений», — голос майора дрожал при докладе начальнику штаба Игорю Беляеву. Тишина в кабинете была такой плотной, что слышалось тиканье настенных часов. За сутки до этого, 14 ноября, ничто не предвещало трагедии. Утро началось как обычно. Подъём в 6. Зарядка. Завтрак.

Сержант Виктор Волков, 20-летний командир отделения, проверял списки личного состава. 42 человека. Все на месте. Возраст от 18 до 20 лет. Обычные парни из разных уголков страны. Волков был ответственным. Позже вспоминал рядовой Иван Сомов, дневальный той ночи. Всегда всё записывал в свой блокнот. Говорил, что документация — это половина службы. За неделю до исчезновения атмосфера в части стала напряжённой.

7 ноября Волков подал рапорт. В нём говорилось о странностях со снабжением. Продукты приходили с опозданием. Зимнее обмундирование не соответствовало накладным. Топливо расходовалось быстрее нормы. «Виктор пришёл ко мне утром, — рассказывал капитан Андрей Дроздов, офицер снабжения части. — Показал свои расчёты. Я пообещал разобраться. Сказал, что это, вероятно, бухгалтерская ошибка».

Дроздов производил впечатление заботливого офицера. 35 лет. Семья в военном городке. Безупречная репутация. Он часто помогал солдатам с личными проблемами. Писал письма родителям тех, кто плохо учился грамоте.

Подполковник Беляев был другим. Жёсткий. Требовательный. 48 лет военной карьеры. «Дисциплина — основа армии», — любил повторять он. После рапорта Волкова Беляев вызвал сержанта к себе. Разговор был коротким, вспоминал солдат, дежуривший у кабинета. Минут пять. Волков вышел бледный, но молчал о содержании беседы.

Майор Семёнов, командир роты, находился между молотом и наковальней. 43 года. 20 лет службы. Мечтал о повышении. Семёнов нервничал последнюю неделю, отмечали сослуживцы. Курил больше обычного. Часто звонил домой.

13 ноября произошёл странный инцидент. Камеры наблюдения на КПП вышли из строя. Техники работали над ними весь день. «Размагничивание записей», — объяснил дежурный офицер. Бывает при скачках напряжения.

Вечером того же дня Волков написал письмо матери. Позже его нашли в личных вещах. «Мама, здесь происходит что-то странное. Если со мной что-то случится, знай, я просто выполнял свой долг. Ищите ответы в отделе снабжения».

Утром 14 ноября рота получила приказ. Внеплановые ночные учения. Это было необычно, признавал позже майор Семёнов. Обычно учения планируются за неделю. Но приказ есть приказ. Капитан Дроздов помогал с организацией. Проверил списки. Подготовил транспорт. Выдал сухие пайки. «Андрей Дроздов был везде, — вспоминал водитель автобуса. — Проверил документы три раза. Очень тщательный».

В 18 часов рота построилась на плацу. 42 человека. Полная экипировка. Два армейских автобуса ждали у ворот. Дневальный Сомов записал время выезда — 18:15. «Странно было то, — рассказывал Сомов, — что майор Семёнов сел в первый автобус. Обычно командир роты едет отдельно. На УАЗике. Но в тот вечер он был с солдатами».

Путевые листы указывали маршрут. Полигон в 35 километрах от части. Стандартное место для учений. Дорога занимала час в хорошую погоду. В тот вечер начинался снегопад. В 20 часов майор Семёнов должен был доложить о прибытии. Доклад не поступил. «Связь на полигоне часто барахлит, — объяснил дежурный по связи. — Особенно в снегопад. Мы не беспокоились».

В 21 час 30 минут в журнале радиосвязи появилась запись. Рота прибыла на полигон. Начинают учения. Подпись неразборчива. Почерк был странный, позже заметит эксперт. Не похож на почерк Семёнова.

В 3 часа ночи капитан Дроздов позвонил в часть. Дежурный офицер записал. Капитан Дроздов сообщил о нештатной ситуации. Подробности — утром. Странность в том, что Дроздов должен был находиться дома. Не на дежурстве.

В 6 утра подполковник Беляев прибыл в часть раньше обычного. Отдал приказ о поисковой группе. Беляев выглядел встревоженным, вспоминал его водитель. Но не удивлённым. Как будто ждал чего-то подобного. В 8 утра майор Семёнов вернулся в часть. Один. На личном автомобиле. Его форма была чистой. Слишком чистой для человека, проведшего ночь на полигоне. «Рота исчезла», — только и сказал он.

Первая поисковая группа выехала в 8:30. На полигоне нашли странные вещи. Пустые упаковки от армейских пайков. Но срок годности на них – октябрь 1993 года. На месяц раньше учений. Следы автобусов вели не на полигон. Они обрывались у развилки в 15 километрах. Среди найденных вещей был блокнот. Пустой. Но на последней странице едва заметная надпись карандашом. «Накладная № 47-93. Дата – 14 ноября. Подпись «П. Дроздов».

Деталь, которая тогда никого не заинтересовала. Подполковник Беляев взял расследование под личный контроль. Первый приказ – полная секретность. «Никакой паники, — заявил он. — Это внутреннее дело части». Связь с родственниками солдат запретили. Официальная версия – учения продолжаются.

Капитан Дроздов активно помогал в поисках. Предоставил все документы отдела снабжения. Указал на нестыковки в показаниях майора Семёнова. «Время не сходится, — отметил Дроздов. — По документам выезд в 20 часов. Сомов говорит – в 18».

Проверка путевых листов выявила странность. Показания одометров автобусов. Пробег на 30 километров больше, чем расстояние до полигона и обратно. Куда ездили автобусы? Водители исчезли вместе с ротой.

В личных вещах солдат обнаружилась ещё одна деталь. Вещи были аккуратно сложены. Упакованы. Как будто люди готовились к долгому отъезду. Но приказ об учениях поступил внезапно. Когда они успели собраться?

Первые 48 часов поисков не дали результатов. 42 человека как сквозь землю провалились. Военная прокуратура начала официальное расследование. Версия номер один – массовое дезертирство. Абсурдное, но удобное для отчётности. «Целая рота не может просто исчезнуть, — говорил следователь. — Где-то есть следы. Свидетели. Нужно только найти правильные вопросы».

Снег продолжал падать. Покрывая следы. Заметая улики. Время работало против расследования.

17 ноября расследование приняло новый оборот. В кабинете следователя военной прокуратуры появился документ. Личный дневник сержанта Волкова. Нашли его не сразу. Спрятан был тщательно, в подкладке матраса. Записи велись с сентября, отметил следователь. Очень подробные. Волков фиксировал всё необычное в части.

3 октября. Запись о странной поставке. Прибыло 10 ящиков. По документам – консервы. По весу – слишком тяжёлые. Волков проверил один ящик ночью. Внутри – запчасти к автоматам. Новые. В заводской смазке.

15 октября. Ночная погрузка. Волков видел из окна казармы. Три грузовика. Без номеров. Загружали ящики со склада. Капитан Дроздов руководил погрузкой. На следующий день в документах никаких отгрузок. «Волков вёл собственное расследование», — понял следователь. Он собирал доказательства махинаций со снабжением.

Допрос майора Семёнова длился 6 часов. Показания менялись. Сначала говорил – выехали в 20 часов. Потом признал – в 18. «Перепутал, — оправдывался майор. — Стресс. Не помню точно».

Вопрос о маршруте вызвал новые противоречия. Семёнов утверждал – ехали прямо на полигон. Но зачем тогда лишние 30 километров пробега? «Объезжали ремонт дороги», — новая версия майора. Проверка показала – никакого ремонта не было.

«Где вы были с 21:30 до 3 часов ночи?» — ключевой вопрос следователя. Семёнов молчал минуту. Потом сказал – на полигоне. Искал роту. Но его форма была чистой. Машина – тоже. Никаких следов ночных поисков в снегопаде.

Подполковник Беляев держался увереннее. Предоставил алиби. С 22:00 до 7:00 утра был дома. Жена подтвердила. Соседи тоже. Видели свет в окнах. Слышали телевизор. «Я узнал об исчезновении только утром», — настаивал Беляев. Но телефонный журнал части показал другое. Звонок Беляеву в 3:15 ночи. От капитана Дроздова. Длительность – семь минут. «Не помню такого звонка», — отрицал Беляев. «Возможно, ошибка в журнале».

Проверка финансовых документов части выявила систему. Последние три месяца. Систематическое завышение расходов. Топливо. Продукты. Обмундирование. Разница – около пяти миллионов рублей. Огромные деньги для 1993 года. Все документы проходили через три подписи, – установил аудитор. Семёнов. Беляев. И Дроздов. Но инициатором всегда был отдел снабжения.

Капитан Дроздов продолжал помогать следствию. Предоставил новые документы. Показал секретную переписку Беляева с неизвестными лицами. «Я подозревал, — говорил Дроздов. — Но боялся. Беляев – большой начальник».

20 ноября нашли первого свидетеля. Житель деревни в 40 километрах от части. Видел колонну автобусов ночью 14 ноября. «Странно было, — рассказывал свидетель. — Ехали не по главной дороге. По просёлочной. Медленно. Без света». Направление движения указывало на заброшенные склады. Военная база, закрытая в 1991 году. 50 километров от части.

Туда немедленно выехала оперативная группа. Склады оказались не совсем заброшенными. Свежие следы шин. Окурки. Пустые упаковки от еды. И, главное, следы недавней активности. Один ангар был явно использован совсем недавно. Но пустой. Полностью вычищенный. «Здесь что-то хранили, — заключил эксперт. — И вывезли спешно. Вероятно, в ночь с 14 на 15 ноября».

Анализ грунта в ангаре дал неожиданный результат. Следы машинного масла. Пороховой гари. И микроволокна от армейской формы образца 1993 года. «Здесь были солдаты», — подтвердила экспертиза. Много солдат.

Дневальный Сомов вспомнил ещё одну деталь. В ночь исчезновения видел капитана Дроздова. Он приехал в часть около полуночи. Сказал, забыл документы. Пробыл минут 30. Уехал с какой-то папкой. Проверка показала, Дроздов действительно был в части. Но не в своём кабинете. Камеры внутреннего наблюдения его не зафиксировали. Где он был эти 30 минут?

22 ноября следствие получило анонимное письмо. Внутри копия накладной. Та самая, номер 47-93. На перевозку спецгруза в ночь с 14 на 15 ноября. Подпись Дроздова. И приписка «Отправитель в командировке в Москве с 13 по 16 ноября».

Проверка командировочных документов подтвердила. Капитан Дроздов официально находился в Москве. Как он мог подписать накладную 14 ноября в Волгограде? «Я вернулся раньше, — объяснял Дроздов. — 13 вечером. Не стал оформлять досрочное возвращение. Это обычная практика». Но билеты говорили другое. Поезд Москва-Волгоград. Отправление 14 ноября в 10 утра. Прибытие 15-го в 6 утра. Дроздов физически не мог быть в части 14-го.

«Билеты можно подделать, — настаивал Дроздов. — Кто-то пытается меня подставить. Вероятно, Беляев. Он понял, что я раскрыл его схему».

Расследование зашло в тупик. Три подозреваемых. У каждого мотив. У каждого алиби с изъянами. Из 42 исчезнувших солдат.

25 ноября произошёл прорыв. В лесу, в 70 километрах от части, грибники нашли армейский берет. С номером части. Район немедленно оцепили. Поиски продолжались три дня. Нашли ещё несколько предметов армейского снаряжения. Разбросаны на большой территории. Как будто специально. Чтобы запутать следы.

Среди находок полевая сумка. Внутри карта местности. С отмеченным маршрутом. Не на полигон. На те самые заброшенные склады. И дальше, к железнодорожной ветке. Закрытой ветке, ведущей к старому карьеру.

Проверка железнодорожных документов. В ночь с 14 на 15 ноября по закрытой ветке прошёл состав. Неучтённый. Без документов. Машинист позже скажет. «Военная необходимость. Приказ от руководства части 73-1420». «Состав из четырёх вагонов, — вспоминал машинист. — Загрузка на старой платформе у складов. Не видел, что грузили. Военные. Сказали, не моё дело».

Конечная точка состава — товарная станция в 300 километрах. Дальше след терялся. Но охранник станции помнил ту ночь. Приехали военные грузовики. Забрали груз. Быстро. Профессионально. За час управились. Номера грузовиков никто не запомнил. Но одна деталь зацепила. Среди военных был гражданский. В дорогом пальто. С портфелем. «Он руководил, — уверен охранник. — Военные его слушались».

Описание гражданского совпадало с человеком, которого видели в части 10 ноября. Приезжал к подполковнику Беляеву. Представился бизнесменом. Интересовался возможностью покупки списанного имущества. «Беляев сказал, что ничего не продаётся, — вспоминал секретарь. — Но разговор длился два часа. О чём говорили, не знаю».

Проверка банковских счетов дала результат. 5 ноября на счёт жены Беляева поступило полмиллиона рублей. От частной фирмы «Гранит». Фирма зарегистрирована неделей ранее. Учредитель – подставное лицо. «Это оплата за юридические консультации, — объяснял Беляев. — Жена – юрист. Имеет право на частную практику». Но жена Беляева работала учительницей. Юридического образования не имела. Ложь была очевидной.

1 декабря следователь вызвал всех троих на очную ставку. Семёнов. Беляев. Дроздов. Три часа взаимных обвинений. Каждый валил вину на других. «Беляев организовал всё», — утверждал Семёнов. «Заставил меня участвовать. Угрожал трибуналом за старые грехи».

«Семёнов и Дроздов сговорились», — парировал Беляев. «Использовали учения для вывоза краденого имущества». «Они оба врут, — настаивал Дроздов. — Я пытался их остановить. Поэтому меня теперь подставляют».

Следователь достал новый документ. Распечатка телефонных разговоров с таксофона у части. 13 ноября, за день до исчезновения выяснилось что следователь положил на стол распечатку телефонных переговоров.


— 13 ноября в 21:30 с таксофона у КПП был совершён звонок на номер в Москве. Разговор длился семь минут. Абонент — бывший командир части, генерал-майор Петров, уволенный в 1991 году за финансовые нарушения.

Беляев побледнел.

— Это совпадение.

— Петров сейчас владеет транспортной компанией, которая обслуживала перевозку того самого неучтённого состава.

Дроздов неожиданно встал.

— Я могу рассказать всё. Но требую защиты свидетеля.

Следователь кивнул.

— Беляев и Петров создали схему хищения военного имущества. Семёнов покрывал их. 14 ноября мы должны были вывезти последнюю партию — новейшие системы связи. Но Волков всё узнал.

— Где солдаты? — спросил следователь.

— На складе. Мы оставили их под охраной Петрова. Должны были отпустить утром.

Оперативная группа выехала на склад. Пусто. Только следы спешного отъезда.

В углу нашли окровавленный погон сержанта Волкова. И его блокнот. На последней странице — список имён и цифры. Номера счетов в швейцарском банке.

Беляев сломался на допросе.

— Петров решил избавиться от свидетелей. Солдат погрузили в вагоны как груз. Дальше — не знаю.

Петрова задержали в московской квартире. При нём — паспорт на имя гражданина Израиля.

Следствие длилось год. Петров получил 15 лет, Беляев — 12. Семёнов — 8. Дроздов — 5 лет по приговору суда.

Но главная тайна так и осталась нераскрытой. Куда исчезли 42 солдата?

Ответ пришёл через 20 лет. В 2013 году при строительстве дороги под Волгоградом нашли массовое захоронение. 42 скелета в военной форме образца 1993 года. Пулевые отверстия в черепах. Экспертиза показала — расстреляны в ночь с 14 на 15 ноября 1993 года.

Рядом — остатки ящиков с новейшим военным оборудованием. И медальон капитана Дроздова. Того самого, кто получил всего 5 лет и вышел по УДО в 1998-м.

Дроздова нашли в Германии. Живущим под другим именем. На допросе он признался:

— Петров приказал ликвидировать свидетелей. Я должен был отвести роту в карьер. Но когда увидел, что будут расстреливать... сбежал. Медальон обронил в суматохе.

— Почему молчал 20 лет?

— Боялся. За себя. За семью.

Дело закрыли. Материалы засекретили. Родственникам солдат сообщили: погибли при исполнении. Точные обстоятельства — государственная тайна.

Тайна, которая стоила 42 жизней. И которая навсегда останется шрамом на истории страны.