ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
11 сентября в 23:25

Золушка в Missoni.
Золушка XXI века: платье Missoni, корректирующее бельё и один лифт вместо кареты.

Историю эту мне рассказала моя маникюрша Анжела. Она — замечательный мастер, но жутко независимая особа и предпочитает работать на дому, не спеша, перемежая работу болтовнёй, сигареткой и чаепитием. Не все клиенты это выдерживают, а мы за эти годы по-настоящему сдружились.
— Я тебе уже рассказывала про мой последний круиз? — спросила Анжела, ловко орудуя пилочкой и изображая равнодушие, хотя её прямо распирало от желания поделиться.
— Ну и? — я подалась вперёд в предвкушении.
Анжелка в свои 45 была той самой аппетитной «ягодкой», но личная жизнь у неё никак не складывалась. Может, из-за характера, а может — из-за чрезмерной любви к ненормативной лексике.
— Ты опять со своей Барбарой поехала, да? Она ж невыносима!
— Ну не одной же мне 45-летие справлять. Одинокая баба в круизе — совсем грустно! Хотя, признаю, это был не лучший выбор. Не крутись, ...! — она добавила ещё пару крепких слов, но я уже привыкла их не замечать.
— У меня был план. Я решила, что этот день рождения будет особенным. Ну, если не по событиям, то хотя бы по фоткам — так, чтобы я потом сама себе завидовала, просматривая их! На празднование купила платье Missoni. Долго выбирала между «вот этим с тёплой волной» и «тем с коралловой полоской», мерила трижды — и всё-таки решилась.
— Не дороговато?
— Я на него почти четыре месяца копила. Всегда мечтала. Настоящее, трикотажное, обтягивающее. Только они шьют, кажется, не для женщин, а для манекен. Пришлось ещё купить дорогое корректирующее бельё.
— То самое, которое тебе даже вдохнуть не даёт?
— Именно. Контурные панталоны. От середины бедра до самой груди. Прям доспехи женской надежды.
— О, Господи! Я в таких один раз чуть не опозорилась — хотела в туалет, а снять не могла!
— Перед обедом я облачилась во всё сразу: платье, утяжка, туфли на каблуках. Глянула в зеркало — богиня. Ну, богиня в обтяжку.
— И что, никто не умер от зависти?
— Умерла Барбара. Она как раз вошла в ресторан, глянула на меня — и сразу уткнулась в суп. Но это не главное.
— В тот день, после экскурсии в Валлетте, я купила бутылку мальтийского вина и возвращалась на корабль. С Барбарой мы уже почти не разговаривали, и я собиралась распить его одна. Вижу — лифт вот-вот закроется. Кричу: «Подождите!» и влетаю внутрь. Там мужчина. Скучающий. Уставший. В себя ушедший.
— Женатый?
— Не знаю. Без кольца. Бутылка в сумке звякнула. Он поворачивается и говорит по-русски:
— Это у вас термос?
— О, Господи…
— Я: «Нет, это вино. У меня день рождения».
— Ну конечно, главное сразу обозначить, что ты не просто с бутылкой, а по поводу.
— Нам это «термосное недоразумение» показалось смешным. Мы расхохотались до слёз. А тут — лифт открывается, и там группа итальянских пенсионеров. Смотрят на нас в ужасе. Мы смеёмся ещё громче.
— Он говорит: «Алексей». Я: «Анжела». Он просит номер. Я даю. Он обещает позвонить.
— А ты ему?
— Только глазами. Немножко.
— Ах ты, искусительница!
— После ужина я вернулась в каюту, снова полюбовалась собой, а потом сделала десятки селфи — на фоне лестницы со стеклянными перилами, в атриуме под светящимися шарами, у сфинкса у входа в казино — везде. Всё в том же Missoni. Я правда смотрелась как на обложке глянца.
— Угу. И?
— Устала, пошла на палубу — закат, ветер, шезлонг, босиком, романтика. Тут — пинг.
— Он?
— «Ты где?»
— А ты?
— «На верхней палубе». Он пишет: «Можно я присоединюсь?»
— Он приходит — и всё, будто знакомы сто лет. Болтаем, смеёмся, танцуем, казино, коктейли…
— Вон оно как.
— За полночь. Я говорю: «Пойду собираться — утром высадка, у меня в каюте как после обыска». А он: «А может, продолжим у меня?» У меня прям сердце остановилось, а потом заколотилось как бешеное.
— И тут, я уверена, ты вспомнила про бронебельё.
— Да! Оно за день впилось в меня, размякшую и вспотевшую. Я понимаю: это не снимется. Никогда.
— Ой, не могу! Пытаюсь представить эту эротическую сцену, где он пытается стянуть с тебя этот «пояс верности».
— Ага. Я говорю: «Я только в каюту — носик попудрить».
Забегаю. Вещи по всей каюте, свет не горит, паника. Ищу ножницы — только маникюрные! Ткань не режется, как будто гипс. Сломала ноготь, вспотела, дышать нечем. Думаю: «Дура, они же дорогущие!» Но всё же сняла. Не скажу как, но сняла.
— Как оказалась у него — не помню. Вся ночь… ну, ты поняла.
— Поняла. Глаза у тебя блестят.
— Он был… чудо. Как будто принц из сказки. Нежный, весёлый, страстный. Такого не было никогда. Я даже будильник забыла поставить.
— И?..
— В семь утра вскочила. Кое-как оделась — и бежать. Золушка. В платье Missoni. Без одной шпильки. Он кричит: «Я заказал завтрак!» — я на бегу: «Некогда!»
— «Ну хоть сок!»
— Хватаю стакан — и бегом. Влетаю в номер, впихиваю вещи в чемодан, придавливаю его коленом, застёгиваю с усилием.
Барбара на трапе смотрела на меня так, будто я только что украла у неё молодость.
— А ты?
— А я ей подмигнула.
— И дальше?
— До Берлина добралась, не помню как. Всё улыбалась. Два дня ждала звонка. Он — молчал.
— И ты?
— Разозлилась. Заблокировала. Потом и номер удалила.
— А вдруг он потерял телефон?
— Или женат. Или умер. Или всё сразу.

Пауза.
— Но знаешь что? — вдруг оживилась Анжела. — Мне через неделю 46. Я решила — поеду в Рим. Он же говорил, что из Рима.
— А вдруг? — подначила я.
— Вот именно! — улыбнулась Анжела. — А вдруг.
/житейские истории/