ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
13 августа в 11:24

Пострадавших нет

Волосы у нее пушистые-пушистые и чуть пепельные. И глаза серые. Смотрит и смотрит в окно. А на меня ноль внимания. Почему? Ведь меня даже тут узнают. Сперва глазам не верят, потом проталкиваются:

— Скажите, вы не…?

— Да, — отвечаю, — а что? — кокетничаю.

Тушуются. Автограф некоторые просят. В маршрутке. Самое место. Студентки, наверное. Ай, девочки, небось, только на третью пару едете. И тут я. Будет о чем подругам на лекциях рассказать. И автограф в доказательство. На запястье! Она, что, теперь мыться не будет? Интересно, попросил бы у любой отдаться прямо тут, в маршрутке, на ходу. За счастье бы сочли.

А эта — меня просто не видит!

Как же так? Меня и после предпоследней роли в кино — в сериалах не снимаюсь! Это клеймо — сериалы! — все буквально узнавать стали. А последняя роль — и слава, я бы сказал, мировая, и награды… Канны — это вам не шутка! И деньги…
Барышни и кто постарше — штабелями.

А эта… Сдурела, что ли? Я — я! — доезжаю своей машиной до конечной маршрутки, короче, туда, где она по утрам в транспорт этот садится, стою, как балбес, жду ее… Появляется. Нарядная. Прическа, вроде, небрежная, а на самом деле — ой-ой-ой, духи «Мицуко», причем настоящие… Тоже, кстати, загадка. Такая женщина, и в маршрутке. Видно, сломалось что-то в жизни…

Кстати, для кого это она так причесывается-одевается? Не для меня же! А зря! Я бы… Что, я бы? Сколько времени тратил на других женщин? Неделю? Месяц? Как с кем… А с ней? Сейчас кажется, что это на всю жизнь. А на самом деле? Увы, я себя знаю. Знаю? Почему же тогда я тут? И трясусь минут сорок-сорок пять? Зато ее вижу! На конечной, в то время, когда она садится, народу немного. Можно сесть чуть сзади и сбоку и смотреть, смотреть. Любоваться!

Впрочем, если дадут. Заслоняют. Подходят… А разговоры!

— Вот это — человек! В маршрутке, как все, трясется! Наш!

Надоело!

Надоело? Ничуть! И она, наверное, слышит.

Ноль внимания!

Специально смотрел. Обручального кольца нет. Так для кого же она такая? Любовника завела? Вот я дурень! Какой любовник может быть регулярно, каждый день, и с утра? Это она на работу, наверное. На работу… Небось с начальником шашни строит! У-у! Убил бы!

Ей выходить. Встает, отдает деньги водителю, пересчитывает сдачу. У меня она сдачу не считала бы! Да я, куда скажет, ее бы сам возил. А если я на съемках? Тогда сама ездила бы. Что, мне трудно еще один лексус для любимой купить? Я ведь, можно сказать, миллионер.

Смешно сказать, но еще лет семь назад я выше амплуа «Кушать подано!» и не поднимался. Ну, и Дед Мороз на Новогодние праздники. С того и жил. Пока на съемки не пробился. Случайно вышло. Но в масть. А фильм совместный был. Роль небольшая. Но заметили. Причем, не здесь, а там. Еще пригласили, потом еще… А там и призы фестивальные пошли. А роли все больше. И у нас, наконец, заметили. Я на главные роли долго не претендовал. Даже отказывался. Понимал — рано. А потом, практически подряд, два фильма, которые меня знаменитым сделали. И богатым, соответственно. Один на Оскара был представлен. Другой в Каннах — в Каннах! — приз взял. И мне приз достался…

Представляете?

А она едет себе. Словно меня и не существует! Что ей надо? Ну, что? Хотя… Если она меня не видит… Но почему, почему? Может, притворяется? Но зачем?

Заговорить с ней, что ли? Пытался… Но у меня язык к гортани присыхает, когда хочу ей что-то сказать.
Вышла из маршрутки. Идет себе. Каблучки на шпильках, наверное, стучат… Как тогда. Я только от отчима вышел. Я его раз-другой в неделю навещаю. Раньше они с мамой жили. Но мамы уже пять лет нет. Он один. Справляется… Продукты у меня принимает, а деньги ни в какую! Ничего, я их ему по карманам одежек, что на вешалке в прихожей висят, оставляю. Отчим — славный дядька. Не припомню, чтоб он хоть раз маму или меня обидел. Наоборот. Мы все как-то празднично жили. Так жили, что я отца даже не вспоминал. Впрочем, он меня тоже. Как ушел от нас, когда мне пять лет было, так, словно, канул. Краем доходило, что у него другая семья, серьезный бизнес. Но мне это больше чем по барабану.

А отчим так и не женился вторично. Уважаю!

Отвлекся… В общем, вышел я тогда от отчима, иду к машине и… Женщина! Мимо! Духи… Походка… Все! Про машину забыл. Иду за ней. Маршрутка… Ах, да, я уже об этом говорил.

Выскакиваю на следующей остановке. Ловлю такси. Надо же как-то до своей машины добраться.

***

Наконец, можно выйти из этой проклятой маршрутки! Знаю, он стоит и пялится на меня в окошко. И злится, если заслоняют. Ничего, это полезно! Уверена, завтра-послезавтра он заговорит. А там главное не оборвать леску. И да, и нет — при разговоре. Пусть не понимает, на каком он свете. Иначе, столько времени, сил псу под хвост. Это он думает, что случайно встретил меня. Если бы знал, сколько дней простояла за углом, выжидая, когда он посетит своего старика.
Случайно… Стану я случаю в таком важном деле, как приручение для себя мужика, доверять! Как же, как же. Герой! В кино! Да и в жизни без поражений. Трудный вариант. Но не невозможный. Если взяться.

Герой… Что ж ты, герой, своего папочку подле своей мамочки не удержал? Свалился тот на нашу с мамой голову. Маме голову задурил, впрочем, это нетрудно. А потом, годы спустя, и до меня стал добираться. Впрочем, не обломилось ему. А уж как пыхтел-старался. Это он, кстати, мне тебя в театре показал.

— Сынок мой! — говорит. Вроде как, даже похвастал. Я глянула, поняла, что без тебя мне не жить. Поняла… А толку? Хороша собой? Так вокруг тебя красавиц море. Богата? Так и ты не бедствуешь…

***

Она повернула за угол, дошла до своего Лексуса и поехала в сторону центра, думая о нем.

***

В центр ехал и он. И думал о ней, конечно.

***
Из сводки ГАИ:

«…на перекрестке… столкнулись два автомобиля марки Лексус. Пострадавших нет».

Александр Бирштейн