ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
вчера в 05:11

БЫВАЕТ СЛОВО УБИВАЕТ
В маленьком магазинчике возле рынка продаются пижамки.

Очень простые и дешевые.По сто и по двести гривен - совсем недорого. А вещи из хлопка, мягкие, приятные. И после стирки не превращаются в тряпку.

Эти хорошие вещи продает хорошая девушка. Плотненькая такая, крепко сбитая, невысокая, компактная. Она пышет здоровьем, румяное свежее лицо, блестящие здоровые волосы, белые зубки. Она улыбается часто. И говорит приятным бодрым голосом. И моментально обслуживает.

Одно удовольствие зайти и купить еще пижаму. И люди часто заходят.

Но однажды я зайти не могла. У входа в крошечный магазинчик вещи висят: панамы и платки. И на пороге стояла костистая большая пожилая женщина. Она перегородила вход. Разговаривала с хозяйкой магазинчика, с этой плотненькой жизнерадостной девушкой. И мяла в руках панаму. Жестоко мяла. Измяла, другую взяла. И все говорит и говорит.

И отлично слышно, что она говорит. Я поодаль стояла, ждала, когда освободится вход.

"Кладбище", "могила", "анализы", "болезнь", "умер в мучениях", "умерла", "убили его", "безнадежно", - разные истории рассказывала эта крупная старуха. Уж извините, но это слово. И это была именно старуха. Она говорила, не сводя глаз с девочки. Которая сначала улыбалась, но потом улыбка исчезла. Ведь нельзя улыбаться, когда о таких вещах речь.

Улыбка исчезла. Выражение лица изменилось. На нем появились тоска и страх. Да, страх. Но отойти девочка не могла. Это невежливо. Надо обслужить покупательницу. И вообще, пожилой человек. Надо слушать.

Но слушать было невыносимо. Пожилая женщина переходила от одной истории к другой. И все они изобиловали натуралистическими подробностями. И все истории были о смерти, о болезни, о безнадежности. Рассказывались же они с упоением. С налаждением. И панамы мялись в руках одна за другой...

Девочка сникала на глазах. Она сгорбилась, уменьшилась, из нее словно воздух выпустили. А старуха все говорила и говорила. И на глазах распрямлялась, увеличивалась. Нависала над девочкой...

Я спросила вежливо, нельзя ли мне продать пижаму? Можно, я зайду внутрь и выберу?

Рассказчица мрачно посмотрела, ответила: "Я выбираю! Видите же, меня обслуживают! Хотя все панамы дрянные. Тут все дрянь, дешевка. Еще сто рублей ломит за эту шапку. Да я даром ее не возьму! Чтоб вам провалиться!". Покупательница насадила панаму на крючок в стене, как жука. И пошла. К другому магазинчику. Видно было, что настроение у нее отличное. Она здорово приободрилась.

А девочке плохо стало. Наверное, голову напекло, жарко, а она долго стояла на пороге. Может, и правильно стояла - страшная женщина не вошла внутрь магазина. Подкрепилась на пороге, так сказать.

А внутри было прохладно, приятные сумерки. И милые пижамки развешаны аккуратно. И младенческие ползунки и конвертики. И разноцветные полотенца... И дышалось легко. И пахло чем-то похожим на детскую смесь.

И девочка порозовела и выбрала мне самую красивую пижаму. И хотела сделать скидку, - но какая скидка, если и так все дешево?

Девочка задумчиво спросила: "Вот зачем люди рассказывают только плохое?". Это был риторический вопрос.

Но некоторые просто люди так питаются, вот и все. И лучше бы они не заходили к нам в дом. Или в нашу жизнь. Оставались бы за порогом. Или шли мимо...

Анна Кирьянова