ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
вчера в 15:10

ВИТЯ

Мы решили завести домашнее животное. Но иметь в Америке зверей в квартире можно только по специальному разрешению. Там, где мы живем, нельзя держать кошек и собак под угрозой штрафа. Хотя все вокруг с ними гуляют. Поэтому мы решили завести муху. Мух нельзя просто так брать с улицы, это запрещено. Поэтому мы пошли в ветеринарный магазин, и купили ее там. Большую Зеленую Калифорнийскую муху.

Сначала мы хотели купить Колорадскую жабу. Она сидела в своем террариуме и смотрела на нас грустными выпуклыми оранжевыми глазами, в которых отражалось все окружающее нас бытие, ужасное в своей тотальной неопределенности, тщательно зафиксированное и описанное Иммануилом Кантом и Георгом Фридрихом Гегелем в философских сочинениях, весь страх и тоска этого больного, несовершенного мира, вселенская печаль, отчаяние, снятие и становление, человеческая отчужденность, болезненный стыд, вечная безденежность и феноменологическая сексуальная неудовлетворенность. Жаба моргнула, мы моргнули следом за ней, и вышли на свежий воздух.

Жена закурила и заплакала, жаба напомнила ей о Родине. Решено, подумали мы, берем жабу.
— 199 долларов и license, — сказал продавец.
— Какой лайсенз? — поинтересовался я.
— Медицинский, — ответил он бесстрастно.
Оказалось, что жабу нам, к сожалению, продать не могут. Для этого мы должны быть психопатами или инвалидами со справкой от врача. Жаба оказалась не простая, а со слизью, примерно такой же, с какой русские шпионы ходили к собору. Слизь называется триптамин, и употребляется наркоманами и мексиканскими православными священниками из Гондураса. Если вы чокнутый, то жабу вам продадут для курения в медицинских целях. Но если вы обычный, нормальный человек, то – увы, остается только бухать. И то только до двух часов ночи, потому что после двух продажа алкоголя в Калифорнии запрещена.

В какой-то момент я пожалел, что моя жена не инвалид, без одной или двух ног. Так бы у нас была домашняя лаборатория с наркотиками. Не надо больше покупать марихуану в магазине, бери жабу за шкирку, соскребай с нее слизь, сколько душа пожелает, и кури на здоровье. Справки от врача у нас с собой не было, а моему честному слову, что жена у меня – тоже псих, они не поверили.

— Возьмите муху, — предложил продавец. — Большую Калифорнийскую Зеленую муху, это почти то же самое.
— Хорошо, — сказали мы.
На каждое насекомое в магазине дают сертификат, что оно привито и стерилизовано. Также прилагается корм, пакетик сушеного планктона, если муха не вегетарианка, или черничного порошка – если вегетарианка. Мы заплатили деньги, взяли баночку с покупкой, и поехали домой.

То самое сладостное чувство абсолютного счастья, что можно видеть в глазах приговоренного к пожизненному заключению, которого выпустили из тюрьмы, мы прочитали на лице Зеленой Калифорнийской мухи, когда она вылетела из банки и бодро закружила по нашей квартире. Я поставил баночку на подоконник, и насыпал в нее немного черничного порошка. С понедельника, решили мы, вся наша семья становится вегетарианцами. Мы сели на кровать, разом улыбнулись и обнялись, наконец-то у нас завелся домашний питомец, а муха в это время парила над нашими головами мелким купидоном.

— Назовем ее Витей, — предложила жена. Она была совершенно счастлива.
— Витей, так Витей, — согласился я. Я ничего против Витей не имел, а прежняя личная жизнь жены меня мало интересовала.
Муха весело жужжала по квартире, изучая свое новое жилище. Теперь, решили мы, нужно продумать меры безопасности, чтобы с Виктором ничего не случилось. Мы договорились опускать крышку унитаза, чтобы Витя не утонул, исследуя его содержимое. Открывать холодильник, особенно морозильную камеру, можно было не раньше, как убедившись, что мухи нет поблизости. Запекая в духовке овощи, мы будем следить, чтобы к ним не залетел Витя.

Вечером, устав везде кружить, Виктор уселся на краю своей банки, и в задумчиво поглядел в открытое окно. Неэвклидово мироздание, преломившись в его сетчатых глазах, вытянуло сетку на окне в конусообразную воронку, и полностью ее там утопило, дерево разложилось на кристаллы и приняло форму пачки макарон, дорога обрела колбаснообразную форму, а мчащиеся по ней автомобили закольцевались сами на себя, отчего у водителей лица вытянулись отсюда прямо до Японии. Единственный, кто видел мир точно таким же, был Григорий Перельман, но он сидел в своей квартире в Купчино, и пил на кухне водку. Я вздохнул, и снова пожалел, что мы с женой не инвалиды.

Ночью я проснулся от негромкого плача.
— Что случилось?! — Выскочил я из-под одеяла.
— Витя улетел, — ответила жена, вытирая слезы. Она сидела на кровати и тихо плакала. Рядом лежала пачка сигарет и зажигалка. Оказывается, когда она выходила курить, муха юркнула следом за ней, и вылетела наружу. Она побежала следом, но было уже поздно. Я быстро оделся, взял фонарик и, велев ей ждать и никуда не уходить, отправился в ночь на поиски пропавшего Виктора.

Я осматривал каждую щель в коридоре, от плинтуса и до потолка, напольное покрытие, косяки дверей, выходы и лифтовые двери, мухи нигде не было. Я вышел на улицу, фиолетовый воздух обдал мне щеки свежестью Тихого океана. Искать насекомое в темноте было совершенно бессмысленно.

Вдруг я услышал где-то наверху легкое как будто жужжание. В небе сверкала точка, формой слегка напоминавшая Виктора. Я посмотрел на звезду, она как будто подмигнула мне. Я улыбнулся ей в ответ и помахал рукой: «Счастливо, Витёк». «Счастливо, Игорь!» — Ответила мне муха. Я задумался о том, как буду объяснять эту странную метаморфозу: превращение живого существа в далекое небесное тело? Может быть, мы купили не Калифорнийскую, а Колорадскую муху? В любом случае, возвращаться без мухи мне было нельзя. Полчаса я искал на улице что-то похожее, решив принести любую другую, хотя бы отдаленно похожую на Витю, но их нигде не было. Вдруг я вспомнил, где смогу найти: на помойке.

Когда я вошел в квартиру, она танцевала под музыку iPhone, лежащего у неё в руке. «Точно, Колорадская», — подумал я. Жена смотрела на меня с улыбкой. На другой ладошке её сидел Витя, тихо что-то насвистывая себе под нос. «Он был в ванной, на кране. Наверное, влетел обратно, когда я за ним побежала». Я поцеловал ее в щеку и пошел в туалет, где незаметно раздавил в пальцах жужжащего двойника. «Прости, друг», — сказал я про себя, и спустил бездыханное тело в канализационные воды Стикса.