ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
18 марта в 15:33

...душевные истории о любви
ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ.

Хочу поделиться с вами невероятной историей любви. Её мне рассказала одна удивительная женщина. Обычная на первый взгляд жизнь двух людей, связанных одной нитью, так поразила меня своей глубиной и яркостью чувств, что мне захотелось, чтобы эту историю услышали и вы.
Два года назад я отдыхала в санатории «Карпаты». Это был, скажу вам по секрету, незабываемый, насыщенный положительными эмоциями и впечатлениями отпуск! Живописную ауру и атмосферу Закарпатья всем, кто побывал здесь, в этой жемчужине Украины, забыть просто невозможно! Каждый уголок дышит чистотой, свежестью и такой пронизывающей от макушки до пят искренностью, что способствует и само по себе располагает к откровенным разговорам по душам с людьми, близкими тебе по духу. В этом месте хочется быть настоящими, такими, какие мы есть на самом деле - без всей той напускной мишуры, которую мы используем в жизни, пряча за ней свои истинные чувства из-за страха стать уязвимыми.
В санатории со мной отдыхала Мариам – роскошная во всех смыслах дама. Я, уж простите меня за отсутствие изысканных манер и скромности, не постеснялась и позволила себе поинтересоваться, сколько ей лет. Ответ на этот вопрос не давал мне покоя и меня просто распирало от любопытства.
Женщина была необычайно красива! Про таких, как она, говорят - породистая. Невысокого роста, изящная, с тонкой и гибкой талией, Мариам привлекала внимание не только всех проходящих мимо мужчин, но и женщин, которые завистливо смотрели ей в след. Огромные карие глаза обрамляли длинные ресницы, а волнистые и чёрные, как смоль волосы струились по плечам блестящей и непослушной волной. Все движения Мариам - размеренные и уверенные, а осанка - как у царствующей королевы. Считают, что глаза – это зеркало души. Я бы сказала, что глазища Мариам - это два неукротимых и неистовых океана, способных подчинить себе симбиоз ваших мыслей. В омутах жгучего огня и всепоглощающего пламени можно одновременно и обжечься, и сгореть, и утонуть. Выразительные и проникающие прямо в душу очи притягивают своими флюидами и сумасшедшей энергетикой.
Никогда бы не подумала, что Мариам пятьдесят три года. На вид я бы не дала ей больше сорока, и это вовсе не мои ощущения от внешнего облика этой женщины. Молода её душа, а богатый внутренний мир излучает свет и доброту, что, согласитесь, чрезвычайно подкупает.
Первый раз я увидела Мариам в нашем с ней общем номере, когда я, нагруженная чемоданами, вселялась в него.
Мариам стояла на балконе, и размахивая детским игрушечным мечом, выпускала на волю мыльные пузыри. Выражение лица у неё было таким счастливым! Разноцветные и переливающиеся на солнце всеми цветами радуги пузыри ветер весело поднимал вверх. Беспечные и озорные пенные шарики, немного покружившись и проделав в воздухе всевозможные замысловатые па, разлетались по сторонам, и, проводимые нашими восторженными взглядами, растворялись в вечности…. Это было ни с чем не сравнимое чудо! Мариам, как настоящий странствующий факир, фея и чародейка в одном флаконе, была просто великолепна!
– Мариам – сказала дама и протянула мне для приветствия две руки.
Женщина улыбалась так бесхитростно и не лицемерно, что я тоже улыбнулась ей в ответ, хотя, на самом деле настроение у меня в тот момент было препаршивым – как раз перед входом в номер у меня оторвалась лямка на рюкзаке.
- Да разве это проблема? – сказала Мариам, выслушав мои сетования по поводу рюкзака – давайте рюкзачок сюда, Леночка, я его вам быстро починю. Всегда беру с собой нитки и иголки, а работать шилом меня ещё в детстве папа научил. У папы было любимое хобби - он изготавливал из кожи сумки на заказ, а я ему помогала – весело щебетала Мариам, ловко пришивая оторванную лямку.
- Леночка, возьмите себе за правило не переживать по пустякам, ведь по сравнению с мировой революцией, к подобным мелочам нужно относиться, как к лопнувшим мыльным пузырям – продолжила говорить Мариям, отдавая мне рюкзак – сейчас время обеда, пойдёмте, я покажу ресторан, где мы и познакомимся с вами поближе.
Две недели безмятежного отдыха подходили к концу. Осталось три дня, и уезжать домой мне совсем не хотелось.
В компании с Мариам время проходило совершенно незаметно. Она так ненавязчиво делилась со мной мудрыми советами, а я, как губка, старалась впитывать их до последней капли. Мне казалось, что мы с Мариам ровесники, хотя разница в возрасте у нас была двадцать семь лет.
Вместе мы ходили на процедуры, наслаждались разнообразием флоры и фауны, посещали зоопарк, старинный замок австрийского графа Шенборна, которому уже несколько веков, гуляли в парке. Часто мы сидели на берегу озера, наблюдая, как в воде, как в зеркале, отражается небо и плывущие в нём косматые облака. Зрелище, я вам скажу, необыкновенно сказочное, особенно в лучах заходящего солнца, когда все предметы приобретают призрачные, почти прозрачные очертания.
Сегодня с самого утра Мариам мне показалась грустной. Я даже подумала о том, что она не спала ночью. Несколько пустых стаканчиков из-под кофе стояли на столике, а Мариам молча смотрела в пустоту, будто хотела увидеть там кого-то.
Я не стала задавать ей лишних вопросов и ждала, что она поделиться со мной тем, что её тревожит.
Раньше Мариам мне рассказывала о своей семье. Так я узнала о том, что у неё трое взрослых детей – двое дочерей и сын, и это они и уговорили её поменять картинки, оплатив отдых в санатории. Муж Мариам умер четыре года назад, и теперь она сама ухаживает за лабрадором Берном и персидским котом Бароном. Работает Мариам в одной компании по производству изделий из кожи. Да, забыла упомянуть, Мариам - чистокровная армянка, а её муж был нашим с вами соотечественником. Дети часто звонили, и Мариам всякий раз благодарила их за то, что они подарили ей путёвку в санаторий и за то, что они окружают её такой заботой и вниманием.
Целый день Мариам была сама не своя, и ближе к вечеру я узнала причину её волнения.
Мы собирались пойти к озеру полюбоваться на пару белых лебедей. Птицы к нам привыкли и не боялись, их можно было покормить из рук. Но визит курьера помешал нашим планам.
В дверь кто-то постучал, и я пошла открывать. На пороге я увидела мужчину с огромным букетом алых роз и коробкой, перевязанной красной лентой.
- Кто из вас Мариам Марченко? – спросил мужчина.
Мариам медлила с ответом. Она, как рыба, выброшенная на берег, беззвучно хватала ртом воздух. Не мигая, Мариам смотрела на цветы и молчала. Две слезинки показались из её глаз и скатились по щекам, а губы и руки задрожали. По всему было видно, что женщина пребывает в состоянии оцепенения.
- Это я – наконец, с комом в горле, ответила Мариам и неуверенно подошла к мужчине.
- Вот здесь распишитесь – протягивая ручку, сказал курьер – спасибо, хорошего вечера.
Когда дверь за юношей закрылась, Мариам так и осталась стоять, крепко прижимая к себе розы.
- Мариам, что с вами? – спросила я.
- Со мной? Да, наверное, всё хорошо – сквозь слёзы проговорила женщина – а вот с Сашенькой…..
Мариам заплакала и выронила букет. Розы упали на кафельный пол и рассыпались.
Я подошла к Мариам и обняла её, и несколько минут мы плакали вместе.
Когда Мариам успокоилась, мы вышли на балкон, и, поставив в вазу цветы, присели за столик. Мариам открыла посылку и достала из неё бутылку сухого армянского вина «Арени» и коробку шоколадных конфет «Ассорти». На дне пустого ящика лежала открытка. Мариам вытащила и её, и я увидела фотографию красивой пары – немного испуганной невесты в белоснежном платье и улыбающегося жениха. Присмотревшись, в девушке я узнала совсем юную Мариам. На открытке от руки было написано всего одно слово – Люблю.
Плечи Мариам затряслись от рыданий, и я не знала, как мне её утешить.
- Всё, больше не буду тебя расстраивать –наконец, сказала Мариам, вытирая платочком мокрые глаза – Леночка, давай с тобой откроем бутылку вина и конфеты. Саша всегда знал, какой шоколад я люблю.
После второго бокала «Арени», кстати, ничего вкуснее, чем это вино, я ещё не пила, напряжение Мариам постепенно пошло на убыль. Я приготовилась внимательно слушать её исповедь.
- Ты хочешь узнать, почему я сегодня такая взволнованная? – спросила меня Мариам, выкладывая на тарелку порезанные на кусочки краснощёкие яблоки.
- Конечно, жду с нетерпением, дорогая – ответила я.
- Тогда усаживайся поудобнее, Леночка, и готовь уши. Сегодня у нас с мужем годовщина свадьбы. Если он был жив, мы отметили бы с ним тридцатилетие совместной жизни – с грустью, посмотрев на меня, начала свой рассказ Мариам.
- Четыре года, как Сашки нет со мной, но после его смерти один раз в год, четырнадцатого июля, в годовщину нашей с ним женитьбы, курьер приносит мне роскошный букет цветов, бутылку армянского вина, конфеты и открытку, собственноручно подписанную мужем. Скажу честно, я ждала его и сегодня, но переживала, что вдруг он не придёт – продолжила Мариам.
– Я родилась и выросла в солнечной Армении. С родителями мы жили в самом красивом и обожаемом мной городе Ереване. Моя мама преподавала детям в школе математику, а папа работал в милиции. Меня так баловали! А как же – единственная и любимая дочь! Брат мой старший в возрасте шести лет упал с лестницы и сломал шею. С тех пор родители пылинки с меня сдували, всячески опекая и оберегая. С нами ещё в одном доме жила бабушка Гаянэ, папина мама, и мы с ней были близкими подругами. Она меня научила почти всему, что умела сама, за что я ей так благодарна! Она никогда не зудела и не приставала ко мне со своими нравоучениями – примером, только личным своим примером она показывала, как нужно правильно поступать.
Я росла беспроблемным и послушным ребёнком, хорошо училась в школе и в институте. Сразу после окончания ВУЗа меня взяли на работу в отдел кадров милиции, где служил мой папа.
Родители позаботились о моём безоблачно будущем и подыскали для меня достойного мужа. С Давидом мы были знакомы ещё с детских лет – наши с ним родители давно дружили и часто ходили друг к другу в гости. С Давидом мы нормально общались, и я всегда знала, что мы поженимся. Кажется, мама и папа всё предусмотрели, чтоб у меня была безбедная и, по их мнению, размеренная жизнь. И так бы всё и было, если бы не один случай.
В командировку, сроком на три месяца, к нам в милицию из Украины приехали три офицера. Среди них был Саша. Когда он зашёл к нам в отдел кадров для оформления командировочных документов, я пропала. Я влюбилась, признаюсь тебе, первый раз в своей жизни и вдруг осознала, что Давид для меня просто друг. Он всегда был рядом. Общение с ним стало моей привычкой. Я смирилась с ним, как приспосабливаются к пломбам в зубах. С ним мне было уютно, легко и спокойно. Удобно, как в домашних тапочках под тёплым одеялом. Он был в нашем доме на правах будущего родственника, но я его не любила. Не скрою, он мне нравился, но не более того. Уважать – я его уважала, но в животе ещё крепким сном спали бабочки. Сложив крылья и свернувшись в клубочек, они ожидали своего пробуждения.
Мариам замолчала и посмотрела в вечернее небо. Небосвод сплошь был унизан яркими звёздами, словно кто-то из рога изобилия высыпал в темноту лучики света.
- Бабочки во мне ожили, и, даже не спрашивая моего разрешения, вырвались на свободу. Признаюсь, мне снесло крышу. Я понимала, что поступаю с Давидом не честно, тайно встречаясь с Сашей, но ничего с собой поделать не могла – меня тянуло к нему с непреодолимой силой.
Папа был командиром Саши. Я понимала, что если он узнает о наших с ним отношениях, то обязательно вмешается и всё разрушит.
Да, забыла упомянуть, что свадьба с Давидом у нас была запланирована на конец сентября.
Мы с Санькой, как партизаны в подполье, втихую встречались вдалеке от чужих глаз. Но нет ничего тайного, что не станет когда-нибудь явным, тем более в самый неподходящий для этого момент. Я недооценила профессиональное чутьё и звериную ревность моего отца – он быстро вычислил нас с Сашей в заброшенном парке. Что тут началось! Папа кричал, что я опозорила нашу семью и грозился, что убьёт нас обоих! Никакие доводы Сашки он даже и слушать не захотел! Меня посадили под домашний арест, а Сашу, в качестве наказания, послали охранять какую-то базу в окрестностях Еревана, с проживанием на том же объекте. Каждый день отец приводил меня на работу и тщательно следил, чтобы я никуда не отлучалась. Затем он отводил меня домой, где за мной безотлучно следила мама. Бабушка пыталась поговорить с родителями и защитить меня, но они игнорировали её разумные доводы – она единственная, кто тогда был на моей стороне.
- Мариам! Что ты делаешь? – в бешенстве кричал папа – Зачем тебе этот голодранец? С Давидом ты будешь как сыр в масле кататься, он тебя любит и будет всю жизнь баловать, как ребёнка. Я уже не говорю о том, что твой Сашка не из нашего роду-племени. Традиций наших не знает и никогда тебя не поймёт. Детка, поверь, что он всегда будет для тебя чужим и непонятным, как книга, написанная на недоступном для тебя языке, который ты никогда не сможешь выучить. Пойми, он как лоскут грубой и толстой кожи быка, который ты пытаешься пришить к нежной и тонкой коже ягнёнка. Ну нельзя вам с ним вместе быть в одной упряжке! Он вырвет тебя из привычной среды без корней, но вот вопрос – сможешь ли ты прижиться в другой почве? Бык и трепетная лань, поверь мне, не пара. Деточка! Ну послушай же ты меня!
- Папа! Да я не люблю Давида! Ну ка ты этого не понимаешь? Я хочу быть с Сашей – плача, говорила я.
- Мы с мамой прожили жизнь и знаем, что для тебя будет лучше. Я больше ничего не хочу слышать – непреклонно заявлял мне отец, когда я снова и снова поднимала этот вопрос.
Родители строго-настрого запретили мне что-либо по этому поводу говорить Давиду и отменять свадьбу. Они думали, что переубедят меня. Конечно, подобного поведения с моей стороны никто не ожидал, и папа решил, что дурь из моей головы скоро выветрится и я стану, как прежде, покладистой и послушной.
- А Давид? Неужели он не увидел в тебе перемены? – спросила я.
- Давид в это время уехал к брату в Батуми и пробыл там около трёх недель, помогая Самвелу достраивать дом. Он звонил к нам на домашний телефон. Трубку снимали мама или папа. Они говорили Давиду, что я, то в ванной купаюсь, то в гости к подруге ушла, то за покупками в магазин вышла, то сплю после работы. Так я ничего ему лично сказать не смогла – ответила на мой вопрос Мариам.
- Пришло время Саше уезжать обратно домой, в Украину. Он пришёл к нам в контору забирать командировочные бумаги – продолжила свои откровения Мариам.
- За то время, что мы с Сашей не виделись, он сильно похудел и осунулся. Осторожно, чтобы никто не увидел, он вручил мне записку и вышел. Как сейчас помню, что было написано на листке в клеточку из школьной тетради. Ты знаешь, Леночка, эта записка всегда со мной, она – наша семейная реликвия. Сейчас я тебе её покажу.
Мариам вышла в комнату, и, вернувшись на балкон, показала мне пожелтевший старый конверт, из которого вынула небольшой клочок бумаги.
- Сейчас темно, но я помню наизусть, что здесь написано – сказала она.
- Моя дорогая и любимая Мариам! Ты знаешь, что я очень тебя люблю. Я буду любить тебя всегда. Если я тебе нужен, и ты согласна выйти за меня замуж и уехать со мной, я буду ждать тебя сегодня вечером на вокзале. Киевский поезд отправляется ровно в восемь часов, не опаздывай. Не заходи домой за вещами. Если ты не придёшь, я пойму. Целую. Твой Сашка.
- Представь себе, Леночка, до конца рабочего дня я была вся, как на иголках. Не сказав никому ни слова, я вышла в туалет, открыла окно и выпрыгнула. Так я оказалась на улице – хорошо, что это был первый этаж. В моих руках была маленькая дамская сумочка, в которой лежали носовой платок, кошелёк с тремя рублями, помада, расчёска и паспорт. Это всё, что у меня тогда было – Мариам налила в бокалы вино и замолчала, видимо, она вновь переживала щемящие её душу минуты.
- Что было дальше? – спросила я.
- Не помня себя от радости и не видя перед собой никаких препятствий, я поспешила на остановку. Автобус привёз меня на железнодорожный вокзал. Сашка стоял у центрального входа и внимательно смотрел, как из автобусов и припаркованных на стоянке машин выходят люди. Увидев меня, он побежал ко мне на встречу! Он схватил меня на руки и закружил!
- Я знал, я чувствовал, что ты придёшь – восторженно сказал он, поставив меня на землю – теперь я в ответе за тебя, Мариам. Ничего не бойся. Я не буду обещать тебе золотые горы, но скажу лишь одно – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты никогда не пожалела о своём решении.
Потом мы долго ехали в поезде и это была самая лучшая поездка в моей жизни! У меня не было с собой никаких вещей, но знаешь, в тот момент их отсутствие меня мало волновало – рядом был Сашка, и я могла смотреть ему в глаза, а они говорили мне, что скоро у меня будет всё необходимое, стоит лишь немного потерпеть.
Приехав в Киев, Саша отвёз меня к своей тётушке Нине, у которой я жила до нашей с ним свадьбы.
Да, забыла сказать, что на своём рабочем столе я оставила записку для родителей, где написала им о том, чтобы они меня и не искали. Я заверила их в своей любви и просила больше не вмешиваться в мою жизнь.
- Разве твой папа не мог по своим связям узнать адрес, куда ты сбежала и забрать тебя домой? – спросила я.
- Конечно, мог, но он этого не сделал – вздохнув, сказала Мариам – меня очень сильно угнетало то, что я огорчила дорогих моему сердцу родителей. Я скучала, мне было горько от того, что я так некрасиво поступила с ними, но и возвращаться в Ереван я тоже не хотела. Саша видел моё состояние и успокаивал меня. За несколько дней до свадьбы он уехал куда-то, как он сказал мне, по делам.
Представь, я в свадебном платье под руку с Сашей стою в зале бракосочетания. В ЗАГС пришли родственники моего будущего мужа и его сослуживцы. Я стою, как сирота, и думаю о том, как бы мне не расплакаться. Родных моих нет рядом, а мне так хочется их обнять и получить родительское благословение! И тут я вижу, как по ковровой дорожке к нам на встречу идут мои родные и бесценные папа и мамочка и моя драгоценная бабуля! Впятером мы крепко обнялись и несколько минут рыдали навзрыд!
Оказалось, что Саша, ничего мне не сказав, съездил в Ереван просить у родителей моей руки. Папа его выслушал, но ничего вразумительного ему не ответил – он ещё был сильно рассержен. Также Саша поговорил и с Давидом.
Родители благословили нас и подарили кучу подарков. Но не это было для меня главным. Главное, что они приняли мой выбор и были рядом в самый ответственный для меня день! А когда у нас родился первенец, мама приехала и помогала с ребёнком целый месяц!
И ещё. Прямо за свадебным столом я узнала правду о том, как поженились мои родители.
- Вардан, а помнишь, сынок, как ты сам Аню к нам привёз из командировки? – ехидно спросила бабуля моего папу.
- Кто старое помянет, тому глаз вон – невозмутимо ответил отец, и добавил – а кто старое забудет, вон два глаза. Что было, то было, из песни слов не выкинешь, но я отец, я просто хотел защитить свою дочь.
- Что было потом? – сгорая от любопытства, спросила я.
Мы с Сашей жили дружно.
Естественно, случалось, что мы друг друга не понимали, но наша любовь покрывала все недостатки и шероховатости. У нас родилось трое детишек. Саша был для меня хорошим мужем, а для детей – добрым и заботливым отцом. Пять лет назад он заболел – у него диагностировали рак крови. Муж сгорел быстро, как свеча – никакие виды лечения ему не помогли. Перед смертью он сказал мне:
- Отпусти меня, Мариам. Знаю, что тебе будет больно, но у нас есть надежда на воскресение. Я буду ждать. После этих слов Саша заснул смертным сном…..
Теперь мы плакали обе……
Уезжая из санатория, Мариам оставила свой адрес и пригласила меня в гости:
- Приезжай ко мне, Леночка! Я приготовлю для тебя настоящий армянский лаваш и научу готовить хаш.

Вы уже догадались, что я приняла её приглашение? В доме у Мариам я познакомилась с её сыном Андреем. Мы полюбили друг друга и через год поженились. Теперь Мариам не только моя свекровь, она ещё и бабушка моей дочери. Надеюсь, что они будут хорошими подругами.
Скажите, а вы всё ещё сражаетесь с ветряными мельницами? Не тратьте понапрасну силы. Считайте их лопнувшими мыльными пузырями, и тогда ваша жизнь непременно наладится.

Князюк Наталья.