ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
7 марта в 01:23

Принц Гарри про поездку в Париж (на полуфинал чемпионата мира по регби в 2007 году).

«Полуфинал в том году проходил в Париже — городе, в котором я никогда не бывал.
Чемпионат мира предоставил мне водителя, и в мою первую ночь в Городе Огней я спросил его, знает ли он туннель, где моя мать…

Я наблюдал за его глазами в зеркале заднего вида, которые всё больше и больше расширялись.

Он был ирландцем, с добрым, открытым лицом, поэтому я легко мог прочитать его мысли: «Какого чёрта? Я на это не подписывался.»
«Туннель называется Пон-де-л'Альма», - сказал я ему.

Да, да. Он это знал.
- Я хочу через него проехать.
- Вы хотите проехать по туннелю?
- Со скоростью 65 миль в час, если быть точным.
- 65?
- Да.

Та самая скорость, с которой, по данным полиции, предположительно ехала машина мамы в момент аварии. Совсем не 120 миль в час, как первоначально сообщалось в прессе.

Мы поехали, лавируя в потоке машин, проезжая мимо отеля «Ритц», где мама в последний раз ужинала со своим парнем тем августовским вечером. Затем мы подъехали к туннелю. Мы понеслись вперед, миновали выступ около начала туннеля, ухаб, из-за которого, предположительно, мамин «Мерседес» отклонился от курса.

Но выступ был ни о чём. Мы едва его почувствовали.

Когда машина въехала в туннель, я наклонился вперед, наблюдая, как свет меняется на какой-то мутно-оранжевый, наблюдая, как мимо мелькают бетонные столбы. Я считал их, считал удары своего сердца, и вот, через несколько секунд мы выехали из туннеля.

Я откинулся на сиденье. Я тихо спросил: «И это все? Это... ничего. Просто прямой туннель».

Я всегда представлял этот туннель как какой-то коварный проход, опасный по своей сути, но это был всего лишь короткий, простой туннель без излишеств.

«Там внутри нет причин, по которым кто-то когда-либо должен был умереть».

Я выглянул из окна: «Ещё раз».

Водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида. «Ещё раз?»
- Да. Пожалуйста.

Мы проехались ещё раз.
- Этого достаточно. Спасибо вам.

Это была очень плохая идея. За мои 23 года у меня, конечно, было много плохих идей, но эта была крайне непродуманной. Я говорил себе, что хотел покончить с этим, но на самом деле этого не произошло. В глубине души я надеялся почувствовать в этом туннеле недоверие. Сомнение. Но вместо этого, это была ночь, когда все мои сомнения отпали.

«Она мертва», — подумал я. Боже мой, её действительно больше нет.

Я притворялся, что получил то, к чему стремился. Теперь у меня этого предостаточно. И теперь я никогда не смогу от этого избавиться.
Я думал, что поездка по туннелю положит конец или хотя бы ненадолго прекратит безжалостную боль, которая длилась десятилетие. Вместо этого поездка вызвала начало другой боли, вторую часть.

Было около часу ночи. Водитель высадил меня у бара, где я без конца пил и пил. Там были несколько ребят, я выпил с ними и попытался подраться с некоторыми. Когда нас выгнали из паба, Билли (телохранитель) провожал меня обратно в отель, я пытался подраться и с ним тоже. Я кричал на него, замахнулся, ударил его по голове.

Он особо не отреагировал. Он просто нахмурился, как очень терпеливый родитель.
Я снова дал ему пощечину. Я любил его, но был полон решимости причинить ему боль.
Таким он меня уже видел. Один раз, может, два.

Я слышал, как он говорил другому телохранителю: «Сегодня он доставит нам кучу проблем».

О, ты хочешь кучу проблем? Держи, вот тебе твоя куча.

Каким-то образом Билли и другой телохранитель довели меня до моей комнаты, уложили меня на кровать. Но после того, как они ушли, я снова выскочил.

Я оглядел свою комнату. Светало. Я вышел наружу, в холл. На стуле около двери сидел телохранитель, но он уже крепко спал. Я на цыпочках прошел мимо него, вошел в лифт, и вышел из отеля.

Из всех правил в моей жизни это считалось самым неприкосновенным. Никогда не оставлять своих телохранителей. Никогда не ходить одному, нигде, а особенно в чужом городе.

Я прогулялся вдоль Сены. Щурясь, смотрел на Елисейские поля вдалеке. Я стоял рядом с каким-то большим колесом обозрения. Я проходил мимо маленьких книжных киосков, мимо людей, пьющих кофе, поедающих круассаны. Я курил, особо ни на чём не фокусируясь. У меня есть смутное воспоминание, что несколько человек узнали меня и стали смотреть, но, к счастью, это было ещё до эры смартфонов. Никто не остановил меня, чтобы сфотографироваться.
Позже, после того, как я проспался, я позвонил Уилли, рассказал ему о своей ночи.

Ничто из этого не стало для него новостью. Оказалось, он тоже проезжал по туннелю.
Он приехал в Париж на финал по регби. Мы решили проехаться по туннелю вместе.

После этого мы впервые за все время поговорили об аварии. Ещё мы говорили о недавнем расследовании. Мы оба сошлись во мнении, что это какая-то шутка. Окончательный письменный отчет был сплошным оскорблением.

Вычурный, пронизанный основными фактическими ошибками и зияющими логическими дырами. Этот отчёт больше вызывал вопросы, чем давал ответы.

«После стольких лет, - говорили мы, - и стольких денег - как?»

Прежде всего, главный вывод, что мамин водитель был пьян и, следовательно, являлся единственной причиной аварии, был удобным и абсурдным. Даже если бы этот человек был пьян, даже если бы он был просто в г*вно, у него бы не возникло никаких проблем, чтобы проехать по этому короткому туннелю.

Если только папарацци бы не гнались за ним и не ослепляли вспышками.

Почему этих папарацци открыто не обвиняли?
Почему их не посадили в тюрьму?
Кто их послал? И почему ИХ не посадили?

В самом деле, почему - если только коррупция и сокрытие информации не были в порядке вещей?

Мы были согласны по всем этим пунктам, а также по следующим. Мы хотели выступить с заявлением, совместно призвать к возобновлению расследования. Возможно, провести пресс-конференцию.
Власть имущие отговорили нас от этого».

Из мемуаров Принца Гарри «Запасной».