ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
22 февраля в 13:19

Самая тихая гонщица в городе

Моя соседка Кристина Семёновна (дама крайне серьёзная) недавно получила водительские права и купила легковую машину.

К вождению автомобиля Кристина относится как к сакральному ритуалу: строго и ответственно. Утром тщательно протирает авто, протирает руль, подстилает на кресло салфетку и выезжает торжественно и важно, будто на капоте стоит бокал шампанского, и из него нельзя расплескать ни капли.

Сегодня мы с сыном шли в больницу. Кристина во дворе как раз готовилась к парадному выезду и сказала:

— Мне в ту же сторону. Садитесь, подброшу.

Сын просиял: он без ума от автомобилей, гонок и космических скоростей. Мы сели на заднее сиденье. Кристина угнездилась на салфеточку за рулём и медленно-медленно вырулила со двора на проезжую часть. Лик её был светел, губы сжаты, брови сведены в тонкую ниточку.

Вскоре я поняла, что штраф за превышение скорости нам не грозит. Мы не ехали. Мы даже не плелись. Мы еле-еле переставляли колёса. Слева шла сплошная линия (обгон запрещён), поэтому за нами моментально скопилась автомобильная очередь, но флегматичная Кристина не обращала на неё внимания.

Прошло некоторое время. Сынишка не выдержал и спросил:

— Мама, мы едем или стоим?

Я затруднилась ответить. Мотор гудел, Кристина жала на педаль, однако стрелка спидометра болталась чуть не ниже нуля, на отрицательных значениях. В зеркале заднего вида отражалась вереница машин, и я догадалась, что на этой улице нас ненавидят уже минимум человек тридцать.

— Без понятия, Максим, — сказала я. — Судя по лицу Кристины Семёновны, мы всё-таки едем.

Да, лицо Кристины было напряжено до предела. По нему бежал пот, на висках набухли жилы. Вцепившись в руль, Кристина мужественно смотрела в одну точку и ехала… ехала… ехала… Я собственной шкурой чувствовала, какие нечеловеческие усилия соседка вкладывает в процесс управления, хотя пейзаж за окном практически не менялся! Мы даже от дома толком не отъехали.

Сын снова дёрнул меня за рукав, кивая на Кристину:

— Мамочка! А она точно живая?

Этого я не знала. Кристина Семёновна моргала и дышала, значит, какая-то жизнь в ней теплилась. Хвост за нашей спиной увеличился машин до полста. Нам орали и сигналили. Нас проклинали и желали всяческих гадостей. Кристина Семёновна не реагировала ни на что. Она продолжала ехать как парализованная жужелица, целиком погрузившись в себя.

Повертев головой, сын прошептал:

— Теперь я понимаю, почему по утрам индикатор нашего района показывает пробки в 12 баллов… Это со двора выезжает тётя Кристина.

Было неловко отвлекать соседку от священнодействия, но время поджимало. Я робко спросила:

— Кристина Семёновна, может, добавим газу? Знак разрешает ехать со скоростью семьдесят!

— Мы и так быстро едем, — загробным голосом ответила соседка, не отрывая глаз от дороги. — Я везу мать с ребёнком! Вы хотите, чтоб у нас покрышки задымились?

Я побоялась спорить, хотя скорее могла задымиться Антарктида, чем наши покрышки. Мы тарахтели примерно на нулевой скорости. Мотор выл, Кристина скрипела зубами. Наверное, она была уверена, что гонит как сумасшедшая. Сзади нас проклинали уже человек сто и их поголовье постоянно пополнялось. Мы тащились настолько медленно, что если бы кто-то решил свести счёты с жизнью и бросился нам под колёса — он бы простудился и умер на холодном асфальте прежде, чем Кристина его переедет.

Сплошная линия слева кончилась! Почуяв свободу, задние водители начали пулей выскакивать вперёд. Каждый на прощание кричал Кристине что-нибудь обидное. Её обзывали микро-Шумахером, внучкой эстонского дальнобойщика, выкидышем финского спринтера… Ей желали такой изощрённой интимной жизни, о которой любая нормальная женщина даже мечтать не смеет.

Все оскорбления пролетели мимо. На щеках Кристины не дрогнул ни единый мускул. Продолжая буравить взором асфальт, она лишь сказала в пустоту:

— Немного шумно сегодня на улице…

Я смотрела на часы. Я сто раз покаялась, что приняла щедрое предложение соседки «подбросить» нас. С такими темпами передвижения мы рисковали прибыть в больницу, когда сын окончит десятый класс. Пока Максим учился во втором.

— Впереди парковочный карман, — сказала я. — Спасибо за помощь, тормозните в нём, Кристина Семёновна? Мы с Максимкой дворами дойдём.

Кристина ввергла меня в шок. Посмотрев на карман, до которого было метров двести, она с усилием сказала сквозь зубы:

— Не успеем.

— Что не успеем? — не поняла я.

— Повернуть не успеем, — серьёзно и строго сказала Кристина. — Повороты на скорости — опасный манёвр. Возможен занос и последующее опрокидывание.

Выдержка мне изменила. Я стала умолять лихую водительницу остановиться где угодно и как угодно, чтобы выпустить нас с ребёнком с борта этого небесного тихохода. Но Кристина напугала меня ещё больше. Сморщила нос и сказала:

— Не получится, Вика. Я… забыла, как останавливаться.

Известие подействовало на меня как холодный душ. В совершенном трансе я набрала службу спасения 112.

— Миленькие! — закричала я. — Что делать? Мы едем по проспекту, а Кристина Семёновна забыла, как останавливать машину!

Спасатель попался сообразительный. Возможно, ему уже звонили женщины с похожими вопросами.

— Скорость большая? — спросил он.

Я взглянула за окно. По тротуару нас обгоняла хромая бабушка с тростью.

— Ну-у-у… не умотаться, какая большая, — призналась я. — Осмелюсь предположить, что она далека от второй космической. Сама не пойму: то ли мы медленно едем, то ли быстро стоим? Не исключено, что человеческой цивилизации придёт крах, египетские пирамиды рухнут, океаны пересохнут, наступит новый ледниковый период, а мы всё ещё будем пересекать перекрёсток улиц Ленина-Свердлова…

— Ясно, — сказал находчивый спасатель. — Если скорость небольшая, попробуйте применить ручной тормоз!

— А где это? — спросила я. — Под ручным тормозом вы имеете в виду Кристину Семёновну? Как её можно применить?

— Нет! — сказал спасатель. — Тот предмет за рулём лучше не трогайте. Справа от тормоза, который в водительском кресле, есть ещё один тормоз в форме наклонной ручки с кнопкой. Рваните её на себя, должно помочь.

Я рванула рукоятку с кнопкой. Машина заскрипела и встала, хотя и так-то не больно ехала. Зато Кристина порадовала. Когда движение прекратилось, она вдруг очнулась и сказала:

— Спасибо, я вспомнила! А можно ещё упереться в бордюр — и она заглохнет…

Дмитрий Спиридонов