ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
7 января в 15:09

...из цикла "Мужские истории"

— На Новый год положено делать подарки! — сказал я и внимательно посмотрел на родителей. — Желательно дорогие и приятные!
— Вот как? — удивилась мама. — А я и не знала… — и посмотрела на папу, ища поддержки.
Но папа ее не поддержал.
— Сын прав! — сказал он. — Видишь, он уже становится взрослым…
Я победоносно глянул на маму и постарался вытянуться, чтоб стать повыше ростом.
А папа продолжил, обращаясь к маме:
— …так что, нас ждут с тобой прекрасные новогодние подарки!
— Правда? — обрадовалась мама.
— Конечно! Раз сын сказал… — папа был серьезен, как никогда.
Я хотел было ответить, что подарки надо дарить только мне, но прикусил язык. Так опозориться перед родными, поверившими в меня, я не мог.
Ситуация… До Нового года десять дней, а денег у меня — рубль с мелочью! Маловато…
Ладно. С деньгами что-то придумаю. Потом. А сейчас важно узнать, какие подарки больше всего обрадуют маму и папу.
— Что можно подарить маме? — спросил я себя.
И честно ответил:
— Не знаю!
Аналогичной была ситуация с папой…
Я — плохой сын!
Что-то горько на душе стало… И я вдруг вспомнил, что никогда-никогда за свои немалые уже десять лет не делал родителям подарки. Нет, мы что-то ненужное и уродливое клеили в детском саду, рисовали какие-то придурочные открытки в школе, но это было не более, чем испорченные плоды урока «ручной труд».
Я долго думал, а потом пошел к маме.
— Мама! — спросил у нее. — А что папа больше всего хочет?
— Чтоб ты всегда был здоров! — сказала мама. А потом подумала и добавила: — И счастлив!
— Это неинтересно… — отмахнулся я, — ты мне лучше скажи, что папа хотел бы получить от Деда Мороза?
Мама задумалась.
— Знаешь, — сказала она, — у папы нет хорошей авторучки. Стыдно смотреть на то, чем он пишет…
Поблагодарив маму, я принялся за папу.
— Па-а, а что мама попросила бы у Деда Мороза в подарок?
Папа тоже подумал, а потом сообщил, что у мамы заканчиваются любимые духи «Красная Москва».
На следующий день после школы я пошел по магазинам. Итоги этого мероприятия меня просто убили. Да, я нашел в магазине «Военторг» на Ленина прекрасную китайскую авторучку с золотым пером! Да, в парфюмерном отделе там же имелись духи «Красная Москва». Но! Авторучка стоила сорок пять, а духи — пятьдесят пять рублей! Где взять такие невероятные деньжищи?
Весь день я ходил, повторяя и повторяя вопрос:
— Что делать?
А ночью мне приснился наш кот Василий, который, расправив усы и хватив валерьянки, предложил:
— Возьми деньги у меня!
С тем я и проснулся, зная, что выход найден.
По-моему, уже когда-то, краснея, рассказывал, что у меня была копилка в виде кота. И я частично методом пожертвований, частично методом прямого вымогательства собирал в копилку деньги на фотоаппарат «Смена». Стоил фотоаппарат сумасшедшие деньги — сто сорок рублей! Но он был больше, чем цель. Фотоаппарат был мечтой заветной!
А теперь предстояло мне расстаться с мечтой.
Глаза немного слезились, когда я, расстелив газету на полу, взял с полки копилку-кота. Он был у меня очень и очень долго, больше года, и я привык к нему… Мне казалось, что кот смотрит на меня укоризненно.
Отвернувшись, я ударил по донышку молотком. Слабо, наверное. Донышко не разбилось. Я ударил сильней, потом еще сильней. И… Вместо того, чтоб проделать дыру в донышке, я разбил кота на пять частей! И заплакал.
Потом все же собрал среди осколков рубли, трешки, одну красную десятку и мелочь. Подсчет богатств показал, что уже есть девяносто два рубля. С копейками.
Ближайшие два дня я просто вымогал послать меня за покупками. Еще бы! Ведь вся сдача мелочью, по негласному уговору, оставалась мне.
Честно говоря, покупая сахар, я смошенничал, попросив продавщицу тетю Катю дать рубль двадцать сдачи мелочью…
А потом пришел к нам мой дядя Женя. Он погостил, попил чай с родителями, а уходя, вынул пять рублей и сказал:
— А ну, тащи сюда своего кота!
— У меня его нет… — пробормотал я.
— Как нет? — удивилась мама. — Я твоего кота только на днях видела!
— Я его разбил! — и я показал маме обломки копилки, которые зачем-то тщательно сберегал.
— А где деньги? — спросила мама.
— Потратил…
— На что?
— Не скажу!
Почуяв неладное, дядя сунул мне пятерку и поманил за собой.
— Пойдем, проводишь!
— Достанется? — спросил он во дворе.
Я пожал плечами. Было очень-очень обидно!
— Хоть с толком деньги потратил? — спросил он.
— Еще не потратил…
И я рассказал ему все.
— Сколько не хватает? — деловито спросил дядя и, впервые в жизни, погладил меня по голове.
— Уже хватает…
— Тогда вот что, сходи-ка ты в гастроном и купи родителям и себе по пирожному. Это успокаивает! — и дядя протянул мне десятку.
— Пошли вместе! — оживился я. — Нам же до угла по пути!
Но дядя Женя сослался на какие-то дела и остался.
Когда я с пирожными вернулся домой, у мамы с папой был смущенный вид. Они шумно радовались пирожным, но, почему-то, отдали мне еще и по половинке своих… О разбитой копилке больше разговоров не было. Сами осколки копилки тоже пропали.
Ручку с золотым пером и духи я купил назавтра. И спрятал.
Тридцать первого декабря, ложась спать, подарил родителям, перед тем, как они ушли встречать Новый год, авторучку и духи. Они обрадовались, стали благодарить. Это было так приятно!
Утром, проснувшись раньше всех, я глянул под елку. Все-таки и я надеялся на подарок. Под елкой на каком-то постаменте стоял мой копилка-кот, кем-то умело склеенный. Собирать в него деньги, конечно, было уже нельзя, но… Я обрадовался. А потом огорчился. Склеили кота и все! Неужели я больше ничего не заслужил? Я сидел, сдерживая слезы, и думал над тем, что поблагодарю за подарок и виду не подам, что обижен…
А потом я глянул на довольно большой куб, служивший коту постаментом.
Не может быть!
Но это было так. Постаментом коту служила коробка, и я знал, знал, знал, что в ней найду!
Александр Бирштейн