ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
21 декабря в 06:21

Когда в 2019 году я готовил к изданию свою книгу «Театральные люди», то на обложку хотел поставить эту фотографию. Игра, смех, веселая импровизация. Дорогие мне люди, кумиры юности… Эфрос, Калягин, Вертинская. А за ними - призрак «Тартюфа», замечательного спектакля, который как раз тогда рождался на сцене филиала МХАТа. Миг чистого театрального счастья, запечатленный вездесущей камерой мхатовского фотографа Игоря Александрова. Настя веселая, дурачится. Она вообще большая мастерица веселых подначек, колких характеристик, смешных прозвищ. Недаром ее последней ролью в кино стала Атаманша в неудачных «Бременских музыкантах». На контрасте колючего характера и ангельской внешности можно было бы выстроить огромную актерскую судьбу. Но при повальной влюбленности в Вертинскую всех самых талантливых мужчин ее поколения и старше, своего режиссера для нее так не нашлось. Помешал характер. Хотя тот же Эфрос считал ее вполне покладистой актрисой. А ему было, с кем сравнить...
Вертинскую всегда тянуло на характерные роли. Но они ей никогда не доставались. Как скажет про нее критик Александр Свободин: «Актриса, оболганная за свою красоту».
И это правда! С такой внешностью ей было нелегко в нашем кино. Как, впрочем, и с таким именем.
Полжизни у нее ушло на то, чтобы доказать, что она не только дочь великого Вертинского и что ей по плечу самые серьезные роли. А когда она всем все доказала, то почему-то ей снова захотелось быть только дочерью Вертинского. И никем больше.
Наша дружба пришлась как раз на тот период, когда она всерьез занялась наследием Александра Николаевича: выпустила его мемуары «Дорогой длинною», возилась со старыми аудиозаписям, упорно добиваясь их идеального звучания. Тогда она была просто одержима идеей издать роскошный том стихов отца. Юрий Купер рисовал иллюстрации, Иосиф Бродский должен был написать предисловие… Все по первому классу! Вообще Настя - женщина цели. И если чего-то хочет, то обязательно добивается. Классический Стрелец. Но есть у нее опасная черта: она довольно быстро остывает к предмету недавних стараний и борьбы. Доставшийся трофей ей не слишком-то интересен. Наигравшись, она о нем тут же забывает.
И даже театр, который так долго был содержанием ее жизни, тоже в какой-то момент утратил для нее всякую магию. Работа, рутина, повинность … Не берусь судить, с чем это было связано. Мучительный раздел МХАТа, когда она активно поддержала Ефремова? Безвременная кончина Анатолия Эфроса, в спектаклях которого она сыграла свои лучшие роли? Потом конфликт все с тем же Ефремовым и ее уход из театра? Есть тут тайна. Но что-то точно тогда оборвалось. Какая-то важная струна лопнула. И музыка замерла. А может, это случилось много раньше? После изнурительных мхатовских гастролей в Японии, где ей пришлось сыграть подряд двадцать «Чаек». Из вечера вечер она выходила на сцену, чтобы изобразить «мировую душу», а потом билась в истерике: «Я чайка … нет, я актриса». И душа кончилась. Как-то она тогда выдохлась, весь имевшийся запас слез и отчаяния выплакала. Домой, на Садово-Триумфальную, она вернулась очень усталая. И еще долго-долго приходила в себя. Я это помню.
Или, может, просто время ее закончилось? Пик ее кинославы - это 60-е. Пик ее театральных успехов - 70-е - начало 80-х годов. В новом времени для нее не нашлось места. La Belle Dame sans Merci. Ее прекрасные и немилосердные дамы остались в прошлом.
«Теперь ничего, кроме роли мамаши очередного киллера, мне в кино не светит», - грустно посетовала она однажды. А тогда зачем все это? В конце концов, существуют куда более достойные способы заработать деньги. Например, помочь сыну Степану открыть новый ресторан, научить поваров фирменным рецептам, доставшимся ей еще от ее бабушки, великой кулинарки. Все эти стремительные метаморфозы Анастасии Вертинской, которые я наблюдал в нулевые годы, были не менее восхитительны, чем ее былые роли в кино и театре. Ей нескучно жить без сцены, ей интересно пробовать что-то новое. Прожить другую жизнь, ни от кого не зависеть, никому не подчиняться. Есть любимый сын, есть внуки. Наследие отца, где столько еще загадок и тайн. Ей есть чем заняться! Кроме этого, Настя одной из первых в начале 90-х стала целеустремленно и действенно помогать старым, неимущим актерам, создав свой благотворительный фонд.
… Почему-то сейчас вспомнилась генеральная репетиция «Тартюфа». Настя - Эльмира. Хрупкая бердслеевская красавица в золотистых кружевах. На нее ставят театральный свет. И с каждой секундой она становится все ослепительнее и прекраснее. Олег Ефремов сидит в зале. Молчит. Но не хмуро и тоскливо, как обычно. А как-то даже немного изумленно. И восторженный голос Анатолия Васильевича Эфроса у него за спиной : «Олег, ты только посмотри, какой актрисой стала Настя! Какая она невероятная красавица и умница!».
Ефремов молча со значением кивает. Ну а чтобы никто не забыл его собственных заслуг, добавляет с интонацией ревнивого собственника, Карабаса Барабаса, вершителя актерских судеб:
- Воспитана… понимаешь … хорошо.


Театральные люди