ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
15 сентября 2024

«Королева воздуха» – так называли бравые лётчики американских ВВС советскую актрису Нонну Терентьеву.

К появлению фотографии красавицы-блондинки на страницах ежедневной газеты Министерства обороны США «Stars and Stripes» («Звёзды и полосы») привела цепь случайностей.
Фотограф Василий Малышев увидел Нонну в театре имени Станиславского, где она служила по окончании «Щуки», и не мог пройти мимо: слишком уж выделялась миниатюрная, изящная, словно фарфоровая статуэтка, молодая женщина своей «инакостью». Пикантное личико с высокими скулами, маленький, чуть вздёрнутый нос, громадные «кошачьи» глаза, в которых плещется тайна – блоковская «Незнакомка», да и только!

Нонна Новосядлова (в замужестве Терентьева)
Нонна ответила согласием на предложение сделать её фотопортрет, а в 1967 году на выставке ЮНЕСКО изысканная монохромная работа Василия Малышева была удостоена первого места.

Зрители восхищались утончённой красотой и сдержанной грацией, которую буквально излучала фигура прекрасной женщины с задумчивыми и немного грустными глазами.
А американские асы, вырезавшие заветный портрет из газеты, чтобы прикрепить на стену, завалили незнакомку восторженными письмами с признаниями в любви. Без преувеличения, к ногам Нонны Терентьевой пала ниц вся американская авиация. Именно этот портрет Нонны Терентьевой появился в 1967 году в «Stars and Stripes»
Так было всегда: одно её появление заставляло мужчин всех возрастов и рангов терять рассудок. Красивая, элегантная, очень эффектная, она походила на редкую камею: каждый видевший мечтал обладать ею, но никто не умел носить.

Увы, окружённая мужским поклонением, Нонна Терентьева не была счастлива в любви. А рафинированная внешность, оказывавшая поистине магнетическое действие, сделала её заложницей одного амплуа.

Девочка, появившаяся на свет в 1942 году в семье военного и театральной актрисы, с детства демонстрировала творческие способности. По окончании школы выбор стоял между хореографическим и театральным училищем, и всё-таки Нонна Новосядлова предпочла театр.

Семья Новосядловых: Николай Самсонович, сёстры Нонна и Ниалина, мама Антонина Фёдоровна
Отец на тот момент служил в Киеве, поэтому Нонна поступила в Киевский театральный институт имени И. К. Карпенко-Карого, но проучилась там недолго. «В Москву! В Москву!» – грезила юная дебютантка, и мечты исполнились: она – студентка Театрального училища имени Бориса Щукина. Училась вместе с будущими знаменитостями: Марианной Вертинской, Борисом Хмельницким, Натальей Селезнёвой, Владимиром Долинским, Галиной Яцкиной, Валентиной Малявиной.

Первое предложение сняться в кино поступило Нонне в 1963 году, и сразу успех: фильм режиссёров Валерия Ускова и Владимира Краснопольского «Самый медленный поезд» по праву считается одной из лучших экранизаций прозы Юрия Нагибина.

А в 1966 году, когда Нонна училась на выпускном курсе, знаменитый Иосиф Хейфиц пригласил начинающую актрису в картину «В городе С.» – экранизацию чеховского рассказа «Ионыч» – на роль Екатерины Ивановны Туркиной.

Даже в дуэте с Анатолием Папановым, игравшим роль Дмитрия Ионовича Старцева, и целым созвездием советских актёров на «вторых ролях» (в эпизодах снялись Алексей Баталов, Ольга Аросева, Леонид Быков, Рина Зелёная, Ия Саввина и Георгий Юматов) Нонна не «потерялась». Аристократичная, нежная, свежая, как майское утро, истинно «чеховская», она совершенно полно и безошибочно раскрыла характер своей героини. Для всех было очевидно: рождается новая звезда.

В 1967 году фильм получил Приз «Капитолийский юпитер» на Международном кинофестивале в Риме и был представлен в рамках внеконкурсного показа на Каннском кинофестивале, куда в составе делегации была приглашена и Нонна.

Молодая советская актриса произвела настоящий фурор. Ею восхищалась Симона Синьоре, в прессе грациозную диву из-за «железного занавеса» называли «русской Мэрилин Монро», а западные режиссёры и продюсеры буквально рвали Нонну на части с предложениями одно заманчивее другого, пытаясь заполучить невероятно красивую и очень талантливую актрису, но их усилия были тщетны. Чиновники от искусства на все запросы отвечали: «Терентьева занята, у неё много работы».

Это была неправда. Снявшись в 1966 году с Никитой Михалковым в короткометражке «Шуточка» по одноимённому рассказу Чехова, следующую роль – служанки Жюстины в картине Андрея Михалкова-Кончаловского «Дворянское гнездо» – Нонна получила только в 1969. Так продолжалось в течение нескольких лет: второстепенные и эпизодические роли, в которых не было шансов раскрыться яркой индивидуальности и несомненному таланту.

На тот момент она уже была замужем за молодым аспирантом института Патона Борисом Терентьевым, отец которого занимал солидную должность в одном из министерств Украинской ССР, и вернулась в Киев, где поступила на сцену Театра русской драмы имени Леси Украинки.

Отношения с Борисом начались ещё до отъезда в Москву, но затем расстроились, а на третьем курсе Щукинского училища Нонна познакомилась со студентом МГУ, начинающим поэтом Игорем Волгиным.

Романтичный воздыхатель был галантен, красиво ухаживал и посвящал возлюбленной прекрасные стихи, но допустил роковую ошибку: по богемной привычке решил «освежить отношения», исчезнув на время, а когда появился, всё было кончено. Нонна, обладая внешностью роковой женщины, была лишена её пороков и совершенно не оценила фокусов молодого повесы.

Спустя годы Волгин вспоминал: «Роман был преимущественно платонический. Уже зимой 1965-го между нами наступило некоторое охлаждение. Отношения были драматическими, помню, как сбежал к Нонне из больницы, куда загремел с открывшейся язвой, в халате и тапочках. В какой-то момент я решил выпасть из её жизни, исчез месяца на два. Думал, разлука пойдёт на пользу, но вышло иначе. К Нонне приехал из Киева её давний кавалер, она согласилась выйти за него замуж и уехала из Москвы».

«Давним кавалером» был Борис Терентьев. Трудно сказать, что могло связывать столь разных людей – возвышенную, парившую над земной твердью, словно сошедшую со страниц классических произведений Нонну и рационального, крепко стоящего обеими ногами на земле Бориса. Она грезила о новых ролях, он мечтал о семейном очаге и домашнем уюте.

«Грехов было больше на мне. Я был в то время ещё мальчишкой, многого не понимал. И сам пользовался каким-то вниманием. А красота женская, когда она рядом, становится привычной. В чем-то и она была неправа: ей казалось, что вот, дескать, приехала звезда из Канн, а я её ставлю к «вечному огню» газовой горелки», – признавался впоследствии Борис Терентьев.

Злые языки толковали, что причиной разлада стали многочисленные поклонники Нонны, но это всего лишь досужая болтовня. «Нонна была весьма разборчивым, щепетильным человеком. Даже по тем временам она мне казалась чуть-чуть старомодной. И очень строгого воспитания», – поставил точку в кривотолках Борис Терентьев.

Так или иначе, два «параллельных мира» не могли долго сосуществовать, и через четыре года брак распался. Не спасло ситуацию даже рождение в 1969 году дочери Ксении, однако бывшие супруги сумели сохранить добрые отношения и остались друзьями.

В 1971 году Нонна Терентьева с маленькой дочерью уехала в Москву. Первые два года выходила на сцену Центрального академического театра Советской Армии, но там царила прима – Людмила Касаткина, соперничать с которой было совершенно бессмысленно, и Нонна перешла в Московский драматический театр имени Н. В. Гоголя, где прослужила семь лет: с 1973 по 1980 год.

Кинематограф, казалось, лишь заигрывает с Терентьевой, «присматривается» к ней, как разборчивый жених. Она получает роли – редкие роли второго плана, хотя среди фильмов встречаются экранизации классиков. Рядом с ней новый избранник, бывший коллега по Театру драмы имени Леси Украинки Владимир Скомаровский, с которым теперь они снова играют на одной сцене и даже вместе снимаются в фильме «Озарение».

И вот, наконец, настоящая удача – серьёзная работа, вознесшая актрису на вершину славы: роль прекрасной авантюристки Зои Монроз в фильме Леонида Квинихидзе «Крах инженера Гарина» по мотивам романа Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина».

Казалось, внешний облик Зои Монроз «списан» с Нонны Терентьевой, а роль просто создана для неё: «Это была знаменитая Зоя Монроз, одна из самых шикарных женщин Парижа. Она была в белом суконном костюме, обшитом на рукавах, от кисти до локтя, длинным мехом чёрной обезьяны. Её фетровая маленькая шапочка была создана великим Колло. Её движения были уверенны и небрежны. Она была красива, тонкая, высокая, с длинной шеей, с немного большим ртом, с немного приподнятым носом. Синевато-серые глаза её казались холодными и страстными». Алексей Толстой. «Гиперболоид инженера Гарина»
Несмотря на неоднозначную оценку фильма кинокритиками, роль роскошной, изысканной, пресыщенной и циничной подруги инженера Гарина стала самой запоминающейся и яркой в карьере Нонны Терентьевой, но она же её и погубила, сделав своей заложницей.

Нетипичная для советского кинематографа, нестандартная красота и грация, редкий типаж – рафинированный аристократизм и обворожительная эстетика декаданса – могли бы прийтись ко двору в итальянском или французском кинематографе, но отечественные режиссёры ничего не могли предложить актрисе кроме однотипных ролей роковых красавиц, коварных авантюристок и отчаявшихся женщин – как Ивонна Траут в картине Самсона Самсонова «Бешеное золото» или мадам Александра Демидова в фильме Эльдара Уразбаева «Транссибирский экспресс».

Так за Нонной Терентьевой намертво закрепилось единственное амплуа, а отечественный кинематограф «проморгал» уникальную актрису.
Нонна не умела, да и не считала возможным пробивать лбом стены в попытках добыть себе роль, она не искала покровителей, не строила козней, не интриговала. И удача окончательно покинула её.
В 90-х у Нонны диагностировали онкологию. Она несколько лет боролась со смертельным недугом, никого не посвящая в свою проблему. Нонны Терентьевой не стало 8 марта 1996-го года в возрасте 54-х лет.

Блог Экран