ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
13 сентября в 07:15

Сахарница
У Молотковых пропала сахарница. Обычная хрустальная сахарница из старого советского прошлого. Когда-то её на свадьбу молодым подарила тёща.
Сначала сахарница долгое время позировала в общем серванте.
Тёща показывала её гостям, гордо сообщала о ценности подарка и лично протирала от пыли перед новогодними праздниками. Гости умилялись, молодые вновь и вновь говорили "спасибо, мама", тёща была довольна и радовалась жизни.
Она вообще была энергичной женщиной, считала святой обязанностью помогать молодой семье и неустанно делилась с ними мудростью и богатым жизненным опытом. Ну а заодно ревностно следила за дисциплиной и порядком в доме.
Спрятаться от её бдительного участия молодым удавалось редко. Однако на свет всё-таки появился Молотков-младший. А спустя ещё года три Молоткову предложили должность в небольшом районном городе, куда он с радостью перевёлся. Тем более, что там ему сразу дали большую трёхкомнатную квартиру.
Расставаться с сахарницей тёща видимо не хотела. Поэтому все время, пока паковали вещи, она старательно не смотрела в сторону семейного серванта. Но когда семья перед выездом "присела на дорожку", голос вдруг подал Молотков-младший:
— Па-а-ап! — закричал он, — а как же бабушкин свадебный подарок?! Ба-а-аба-а!!! Ты что, забыла?!
И тёще пришлось, скрепя сердце, упаковать дарованную ценность.
В новой квартире родительница демонстративно водрузила сахарницу на подоконник, а ещё через месяц лично приехала взглянуть на новую ГДРовскую стенку, где сахарница заняла своё почётное место.
Там она и красовалась ещё долгие годы как символ благосостояния и экономической стабильности семьи Молотковых.
Годы шли. Вырос, выучился и женился Молотков-младший. Родился и подрастал Молотков-внук. И жизненные приоритеты в стране резко поменялись.
И Молотковы решили, что пора применить сахарницу по назначению. Они извлекли её из серванта, поставили на кухонный стол и до краёв загрузили сахаром.
И вдруг сахарница пропала.
Конечно, финансового урона Молотковы не понесли. Но... на днях с очередным визитом ожидали тёщу. Несмотря на свои преклонные годы она всё ещё оставалась очень энергичной женщиной и не оставила своих инспекторских замашек.
Посему, во избежание жестоких обид, свадебный подарок следовало вернуть как можно быстрее.
Все взрослые члены семьи клялись, что хрустальный раритет не тронули даже пальцем. Поэтому подозрение пАло на Костика, младшего члена семьи, Молоткова-внука.
И далёкий от дипломатии дед спросил его прямо:
— Костик, а куда ты девал сахарницу?
— Какую сахарницу, дедуля? — удивился внучек.
— Ну ту стеклянную вазочку с крышкой, что на кухонном столе всегда стоит.
— Никуда, деда! Зачем она мне, если я даже сахар не ем? — обиделся Костик и, кстати, сказал чистую правду. Сахар он не любил, предпочитая всем сладостям бабулино варенье.
Назавтра по дороге в садик судьбу сахарницы взялась выяснять бабушка.
— Костинька, а скажи, милый, — издалека начала она, — а, может быть, ты эту сахарницу случайно разбил и теперь боишься признаться?
— Баба! Сколько можно повторять?! Я её не брал! — возмутился внук.
— Ну, Костик, ну вещь же потерялась. Она же не могла испариться.
— Знаешь, баба, в прошлом году, когда ты потеряла свои рейтузы, ты тоже приставала ко мне. А потом нашла их в подъезде! Помнишь?
Бабушка смутилась. Сей факт действительно имел место быть и уже несколько месяцев обременял её совесть.
— Костик, рейтузы тогда просто из рукава выпали, когда дедушка шубу в химчистку понёс.
— Ну так в рукав же ты их сама засунула, а на меня спирала. Говорила, что кроме меня их больше никто взять не мог! А на фига мне твои рейтузы?!
— Ну прости, прости! Я тогда думала, что ты из баловства их спрятал, а признаться боялся.
— Баба! Зачем мне баловаться рейтузами? И сахарницей? — отверг обвинения внук и скрылся в садике.
Вечером с работы пришёл Молотков-младший и, не вдаваясь в тонкости детской психологии, просто пообещал выдать сыну ремня, если тот не расскажет, куда девал сахарницу.
Перед лицом таких аргументов Костик закатил истерику.
И когда со смены вернулась мама Костика и по совместительству невестка Молотковых, в доме весьма ощутимо пахло валерьянкой.
Дед нервно курил в кухонную форточку. Бабушка, прерывисто всхлипывая, чистила картошку. Молотков-младший, всклокоченный после разборки с сыном, ожесточённо рубился в "Танчики". А зарёваный Костик, пузырясь соплями и слезами, смотрел мультики на отцовском телефоне.
— Костик, если ты скажешь, что ты сделал с бабушкиной сахарницей, я дам тебе 500 рублей, — вступила в переговоры мама.
Костик шмыгнул распухшим носом, немного помолчал и вдруг признался:
— Я ее разбил.
Дед заинтересованно обернулся. Бабушка, прислушиваясь, замерла над раковиной. Отец сердито фыркнул, пробормотав что-то про педагогичность.
Мать торжествующе посмотрела на членов семьи и продолжила беседу:
— И куда же ты дел осколки?
Костик ещё немного подумал и снова захлюпал носом.
— Я собрал их веником и вынес во двор, на мусорку, — сообщил он и, ещё раз глубоко вздохнув, добавил: — Я не хотел, чтобы вы расстроились.
После ужина, когда семейство Молотковых обсуждало, как им помягче сообщить тёще трагическую весть о почившей реликвии, в дверь позвонили.
На пороге стояла соседка с "утраченной" сахарницей в руках.
— Здравствуйте, я вот. Вернуть пришла. А то забывала всё время. Вы уж простите меня, пожалуйста!
— Откуда она у Вас, Надежда Аркадьевна? — выдохнула уливлённая невестка.
— Так от бабушки от вашей, — заторопилась объяснить соседка, — Она в свой прошлый приезд ко мне чай пить приходила. А у меня сахар кончился. И она тогда за своим сходила. И забыла. А я тоже. Я на подоконник поставила, а там шторка. Я и забыла. А сегодня Костика вашего встретила. Он и сказал, что бабушка ваша снова приезжает. Ну я и вспомнила. Думаю, надо же отдать.
Молотковы молчали.
— Ой, что-то не так, да? Вы так смотрите... — опять виновато заговорила гостья, — Вы не подумайте, мы ваш сахар не трогали! Только бабушка. Я без сахара пью. А потом сахар всё время на подоконнике стоял...
Пока гостья продолжала говорить, а Молотковы молчать, Костик медленно, стараясь не скрипнуть стулом, выбрался из-за стола и тихонько, на цыпочках, скрылся в гостиной.
Мать растерянно посмотрела ему вслед и вновь перевела взгляд на соседку...
— Ах ты ж бизнесмен, едрёна вошь! — вдруг почти восхищённо воскликнул дедушка. Бабушка на всякий случай придвинулись к выходу из кухни. Но дед махнул рукой и, закурив сигарету, лишь пошире приоткрыл форточку.
С тех пор иначе как "бизнесмен" Костика в семье Молотковых не называли. А злополучную сахарницу вернули обратно в сервант. Пусть лучше там стоит, решили Молотковы. Всё-таки семейная ценность.