ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
2 сентября в 13:41

Жизнь взахлёб
Она сама купила фаворитке мужа бриллиантовое кольцо. «Ты выберешь некрасивое, а она так хороша», - деловито сообщила Мися. На самом деле, у неё кошки скребли на душе. Когда-то Альфред бросил мир к ее ногам, сделал всё, чтобы она ему принадлежала, а теперь уходил. «Он променял драгоценность на дешёвую подделку», - говорили в 1909 году.
Мися уходила от мужа абсолютно спокойно. Таде был разорен, а она нашла для него деньги. Теперь они рассчитались: когда-то давно Таде выручил её, протянул ей руку помощи. Квиты! Мисю ждала новая блестящая жизнь с миллионером Альфредом Эдвардсом. Таде сам хотел этого, ведь он, фактически, толкнул её к этому человеку.

Они поселились в самом центре Парижа, на улице Риволи, с видом на парк Тюильри. Роскошь, которая окружала Мисю, была достойна королевы. Эдвардс владел таким колоссальным состоянием, что Мися толком не знала его размеров. Они вместе путешествовали, посещали музеи и театры. Мися по-прежнему была в центре внимания: эффектная, яркая, остроумная. Главное, что ценили в ней – умение находить талантливых людей. Мися безошибочно определяла, стоит ли художник внимания. Сложится ли писательская карьера у начинающего автора. «Создательница гениев» охотно помогала талантам. Она ссужала их деньгами, хлопотала, чтобы их публиковали, организовывали выставки… За это богемный Париж был готов носить ее на руках.

- Это никуда не годится, - заявила Мися, увидев огромный старый замок, принадлежащий мужу. Эдвардс гордился этим приобретением. Он, как представитель когорты "новые богачи" обязательно хотел владеть чем-то подобным.
Дом был похож на персонажа готического романа. Мися не сомневалась, что там обретаются вздыхающие призраки, с которыми ей совсем не хотелось жить бок о бок. Поэтому в кратчайшие сроки решение было принято: замок надо продать!
На вырученные деньги она приобрела и перестроила роскошную яхту. Таких в начале двадцатого века надо было еще поискать: с пятью комнатами для гостей, гостиной и столовой и огромной спальней. Яхта так нравилась Мисе, что она месяцами жила на ней, прямо посреди Сены. И это тоже вызывало восторг у публики. Мися умела производить впечатление… Это была жизнь взахлеб!

Но Альфред как-то быстро охладел к ней. Он получил ценный трофей, к которому стремился несколько лет и… успокоился. Прошло всего три года, как Мися узнала – у него появилась другая. Ее звали Женевьева Лантельм, и она происходила из самых низов. Когда-то девушка работала «приманкой» в заведении матери. То есть, стояла на улице и приглашала мужчин посетить «веселый дом».

- Он бросает тебя ради нее? – недоумевали друзья. - Это невозможно!

Никто не мог поверить в такой поворот событий. Мися была воплощенной элегантностью, самой светской дамой из всех, умной, великолепной пианисткой, красавицей, наконец! Но Женевьева была преступно молода и позволяла Альфреду то, о чем другие женщины могли лишь стыдливо рассказывать друг другу на ушко.

Сначала он метался между женой и Женевьевой. Потом Мися поставила вопрос ребром. Ей надоело. Она не собиралась превращаться в посмешище. Объявляя мужу, что разводится с ним, она лично купила для Женевьевы бриллиантовое кольцо. Пусть деточка тешится! Ей же было обещано солидное содержание, которое позволяло Мисе ни в чем себе не отказывать…
За дальнейшими событиями в жизни мужа она следила вполглаза. Его брак с Женевьевой оказался недолгим. Однажды молодую женщину потеряли среди водной глади Рейна. Позже нашли. Говорили, что ее смыло волной. Другие – что она упала в воду, будучи «под градусом», а многие обвиняли в произошедшем Альфреда.

Ей не было дело до всего этого. В ее жизни впервые появился человек, которого она по-настоящему любила. Его звали Хосе Серт.

«Таде был другом детства… я, пятнадцатилетний ребенок, вышла замуж за товарища… тонкого, умного… Эдвардс был почти ровесником отца и сделал из меня самую избалованную девочку на свете. А с Сертом я как равная вступала в жизнь».
Хосе был художником и одновременно наследником крупного состояния. Он обожал путешествия – равно как и Мися! – поэтому они постоянно перемещались по Европе. Подолгу жили в Венеции, которую Мися каждый раз открывала для себя по-новому… А в Париже держали все тот же светский салон.

Еще до замужества с Сертом, Мися познакомилась с Сергеем Дягилевым. Он поразил ее своим талантом, и она, как всегда, принялась за него хлопотать. Помогала подбирать артистов для его знаменитых «Сезонов», искала художников, чтобы они изготовили лучшие декорации. Дягилев стал добрым и верным другом для Миси, и она же проводила его в последний путь. Когда в 1929 году Дяга (так его называли близкие) умирал в Венеции, в нищете, Мися примчалась, сидела рядом, отогревала его замерзшие руки и оплатила все расходы на его погребение.
Другим важным человеком для нее стала Коко Шанель. В своих мемуарах она писала о ней «подруга», не упоминая имени. Но все знали, кто она такая. Мися помогла Коко стать известной. Мися научила Коко многому, познакомила с нужными людьми (а это чаще намного важнее таланта). «Если бы не Мися и Хосе Серт, я бы так и осталась глупой», - позже напишет Шанель. В честь Миси много лет спустя были названы духи Дома Шанель…
Время мчалось неумолимо. Она была такой же обворожительной и остроумной, но… годы брали свое. Жизнь взахлеб приближалась к финалу, и Хосе уже не вдохновлялся своей некогда обожаемой женой. Он встретил двадцатилетнюю Русудан Мдивани, девушку из Тифлиса, которая с родителями покинула Россию после революции. Русудан брала у него уроки, а позже прославилась как талантливый скульптор. А братья Мдивани, присвоив себе княжеский титул (кто там проверял, в то бурное время?), занимались тем, что окручивали богатых наследниц. Сестра же Русудан вышла замуж за сына Артура Конан-Дойля. Все пристроились...

Это был удар для Миси. Она так любила Серта, что была готова всё ему простить. Когда он решил развестись, умоляла об одном – не уезжай! Будь рядом, даже так! Поэтому несколько лет, с момента женитьбы на Русудан в 1928-м, они все жили под одной крышей: Мися, Серт и Изабель (так предпочитала называться Русудан).

Страдания ее были так велики, что она стала искать способы забыться. Морфий? Почему нет. Коко отговаривала, но Мися не имела сил отказаться от пагубной привычки. Она становилась отрешенной от всего, над ней посмеивались те, кто когда-то ее превозносил, но Мися словно потеряла саму себя. Когда Серта не стало в 1945-м, она сказала, что больше ее ничего не интересует.
Русудан ушла раньше – в 1938-м. У нее обнаружилась чахотка, от которой она быстро сгорела.

А Мися… Ее не стало в 1950-м. Она покидала этот мир, а Коко держала ее за руку. Шанель сделала все, чтобы уход любимой подруги был таким же, как ее жизнь – элегантным и неповторимым. Мисю нарядили в белое платье, а всем друзьям и знакомым было велено приносить только белые цветы.

Детей у нее не было. Никаких заметных следов в искусстве она сама не оставила. Можно было бы сказать – пустая жизнь взахлеб! На самом деле, именно Мися вырастила, вытащила, пробила дорогу для многих и многих людей искусства. Без нее не было бы сотен прекрасных картин и таких же сотен стихов. Без нее талант Дягилева не получил бы такой мощный стимул. Мися Серт – душа той сложной эпохи. И пусть она покоится с миром!